Время – иммунная - Валерия Чухряева

глаза этой девочки.

Внезапно становится плохо, подступает тошнота. Надо бы остановиться. Я выбегаю из машины и все вокруг скручивает в водоворот.

– Нет! – Кричу я. – Я должна вернуться к ней! Я должна!

Слова застревают у меня в горле, потому что всё вокруг плывёт, а я только и могу, что схватиться за открытую дверцу машины, чтобы не упасть.

***

Анна, спокойная и грустная одновременно, стояла напротив меня, обнявшись со своим извечным планшетом и ждала, пока я выверну наружу содержимое своего желудка.

– Это… Была… Я… – Наконец проговорила я, но это были не слова, а какой-то хрип, давшийся мне с большим трудом. Должно быть, я ободрала горло.

Первый прыжок, да ещё и убийство собственного любимого брата, которого клялась спасти сделали своё дело и это дело надо бы убрать сейчас с пола.

– Успокойся. – Посоветовала Анна, и мне сделалось совсем худо.

– Это была я! – Взревела я, снова каким-то хрипом.

Не знаю, что на меня нашло, обычно я была более чем безэмоциональна, но сейчас я подскочила с колен, в один миг сократила расстояние между нами и вцепилась в идеально наглаженный воротник рубашки Анны.

– Что ты наделала?! – Кричала я прямо ей в лицо, будто бы она правда была виновата. Мой обычный голос постепенно возвращался. – Куда ты меня отправила?! Что ты наделала?!

На крики прибежал мальчик-программист, но Анна подняла руку, призывая к спокойствию. Я не привыкла злиться, поэтому от такого всплеска эмоций быстро устала.

Вторая стадия моей истерики – я вцепилась в воротник ещё сильнее и заплакала у Анны на груди. Она приобняла меня и погладила по волосам. Я рыдала навзрыд и не могла остановиться. Всё же, сквозь слезы, я хотела донести ей своё негодование:

– Это была я. Тогда. Это была я. Я убила его, когда ехала. Я не затормозила! Я знала, что я маленькая отбегу в сторону и повернула руль, чтобы убить его! Я знала это, но всё равно сделала это!

– Не плачь. – Приговаривала Анна, поглаживая меня. – Всё будет хорошо.

– Я вернулась, чтобы спасти его, а в итоге убила. Это была я! Все эти годы я жила с лютой ненавистью, но, получается, я ненавидела себя?

Я хотела в бессилии сползти вниз прямо по Анне, но она мне не дала – подхватила меня под руки и усадила на стул.

– Так должно было произойти. – Уверила она спокойным голосом. И как она может быть такой спокойной? Ну конечно! Это же ведь не она задавила собственного брата!

Почему я отвлеклась? Почему проехала нужный поворот? Почему не узнала автобус? Почему не убила саму себя? Вдруг, меня как осенило:

– Я вернусь!

– Что? – Анна, кажется, не поверила моим словам.

– Я вернусь ещё раз! На этот раз всё получится!

Уверенная в правильности своих слов я даже вскочила со стула. Пульт был при мне.

– Нельзя! – Безапелляционно заявила Анна. – Забыла самое первое правило? Лишь один шанс!

– Но как же! – Снова взревела я. – У меня не получилось! У меня не получилось, а ты обещала, что поможешь мне вернуть брата!

Я нажала на кнопку пульта, но ничего не произошло. В истерике я продолжала беспорядочно нажимать на кнопки. Ох, если бы я видела, как Анна кивнула другому Агенту и тот, видимо, просто-напросто заблокировал мой пульт. А иначе, даже не знаю, куда бы я отправила себя с такой комбинацией. Моя истерика становилась всё сильней и тем сильнее я жала на несчастные, ни в чём неповинные кнопки.

Наконец, отчаявшись и поняв всю безысходность своей ситуации, я снова осела на стул, подперла голову ладонями и проплакала ещё несколько минут.

Третья стадия истерики – безразличие. Я сидела на стуле. Анна присела рядом. Комната снова опустела. Она смотрела на меня, а я – сквозь неё.

– Я убила его. – Снова произнесла я.

– Тебе нужно принять это.

– Зачем ты отправила меня туда?

– Я пообещала тебе шанс, ты им воспользовалась.

Я усмехнулась. Я больше не кричала, не пиналась, оставила пульт, но всё ещё не могла мыслить адекватно.

– У меня не получилось.

– Это должно было произойти.

Мои глаза округлились. До меня дошло:

– Ты знала. Ты знала, что так произойдёт? Ты ведь сама говорила, что изучала меня! Значит, знаешь всё о моей жизни! Ты же была и в прошлом и будущем и наверняка всё это видела!

Взгляд Анны вдруг стал виноватым, и я поняла, что угадала.

– Если ты знала, что мне не суждено его спасти, то почему не сказала? Почему позволила мне сделать это?

– Ты должна была через это пройти. Это должно было случиться. Именно это.

Ярость, снова закипающая во мне, почему-то вдруг испарилась.

– Должна? Что значит должна?

Жизнь? Судьба? Мы хозяева? Выходит, даже машина ничего не может изменить? Мы всё равно предоставлены воле Случая? Неужели? Да, мы можем прыгать, что-то менять, но, в общем-то, всё равно происходит так, как решает Судьба!

– Почему? – Горячие слезы снова хлынули из моих глаз. Даже не могу представить, как я сейчас выглядела. Веки опухли, мешки под глазами, сопливый нос, спутанные волосы, мокрая футболка.

– Всё именно так, как должно быть. – Снова повторила Анна.

Конечно, теперь мне всё ясно. Мой визит в полицию вместе с мамой, где нам сказали, что преступник просто скрылся. Отпечатков не было, ведь я работала в перчатках, как и сказала Анна. Машина была в угоне, хозяин ничего не знал, всё верно, ведь её ранее угнала для меня Анна. Записка с единственным словом «Прости», которая покоится у меня в комоде, оказывается, написана собственноручно! Конечно, я не узнала свой почерк. Мои руки дрожали так, что я была не в состоянии нормально писать, да ещё и на весу. Ужасная машина фиолетового цвета. И темно-синие глаза, увиденной мною в детстве преступницы. Всё принадлежало мне и теперь всё встало на свои места. Почему я скрылась с места преступления. Почему меня не нашли. Почему меня не наказали. Маленькая девочка, сейчас даже заплакать не может. Ей останется только хранить обиду и копить злость. Но она бессильна. Она ничего не может сделать, потому что преступник скрылся без следа. Его ведь даже нет в её времени! Ну, подожди, милая, пройдёт немного времени, и ты узнаешь правду! Нет! Не узнаешь! А почему? Потому что я собралась с последними мыслями и спросила:

– Это же было тестовое задание?

– Что? – Не поняла Анна.

– Вы вербуете только согласных, так?

– Верно, мы не принуждаем присоединяться к нам. – Анна поняла к чему я веду.

– То есть, если я откажусь, то могу просто уйти и не возвращаться?

– Можешь.

– И я вам ничего не должна?

– Ничего.

– И вы не боитесь, что я расскажу про вас?

– Тебе никто не поверит, посчитают, что ты сумасшедшая.

– Я не буду болтать, но и оставаться здесь тоже не буду.

Нет. Не смогу. Не смогу жить, зная, что это из-за них… Из-за Анны… Если