Объективная реальность (СИ) - Тарханов Влад

— Если мы поручим вам это дело, возьметесь?

— Надо будет отложить…

— Вам надо будет всё остальное отложить, товарищ Зимин. И сосредоточиться сейчас только на этой проблеме. Так что?

— Сделаем, товарищ Сталин.

— Хорошо!

А еще лучше, чтобы и оксид этилена стали делать. Что-то там в тетрадках было об боеприпасах объемного взрыва. Пока что возьмем этот вопрос на заметку. Пусть товарищ Зимин поработает. Получится — будет академиком. За такое наград не жалко. Молодые академики –для нашей страны, это даже очень хорошо!

— И последний вопрос на сегодня — это производство гексогена. Что вы можете сказать по этому вопросу, товарищ Солонина? Вы получили данные нашей разведки по этому поводу, каково ваше мнение?

— Как взрывчатое вещество гексоген очень перспективен. Вся проблема в его получении. Это производное лекарства уротропина. В 1920 году немецкий химик Эдмунд фон Герц доказал его свойства как сильной взрывчатки. Но метод получения очень дорог, а выход низкий, потери составляют половину используемого вещества. Полученные данные дают намного более интересный теоретически выход, но их необходимо проверять. Перспективно? Более чем. Думаю, что военные от такого вещества не откажутся.

— Товарищ Сталин, мы изучали гексоген, считаем, что его производство тоже экономически невыгодно, но при удешевлении продукта мы действительно от такого вещества не отказались бы. — Симонов мгновенно отреагировал на взгляд вождя.

— Товарищи, мы считаем, что ситуация не позволяет нам почивать на лаврах. Поэтому мы предлагаем создать пороховой комитет с серьезными полномочиями. Руководить этим комитетом будет товарищ Берия. Он с сегодняшнего дня полностью перейдет для работы в этом комитете. Есть мнение, что нам необходимо создать предприятия по производству гексогена, нитроглицерина, этилена, а также высокоэнергетических порохов на основании нитроглицерина и динитроэтиленгликоля. Задачи — создание высокотехнологичных предприятий с большими объемами производства, решение от технологий до строительства заводов. Мы считаем, что заводы лучше всего планировать строить в районах Приуралья. Товарищу Куйбышеву найти на это средства, товарищу Орджоникидзе оказать помощь кадрами. Товарищ Солонина будет отвечать за гексоген, товарищ Зимин — этилен и его производные. За пороха ответственным будет товарищ Вуколов.

А после началось обсуждение частных вопросов, которых у собравшихся оказалось множество. Но лёд тронулся, господа присяжные заседатели!

[1] В РИ впоследствии полковник, командир 19-й механизированной бригады РККА, репрессирован и расстрелян в 1938 году

[2] В РИ А. А. Солонина был осужден в 1930 году по делу «Весна» на 10 лет, выпущен на свободу в 1936 году. После этого получил звание генерал-майора, доктора наук, должность профессора в Химико-технологическом институте г. Рубежное.

[3] См. книгу «Мы, Мигель Мартинес»

Глава девятая. Сны Веры Павловны

Глава девятая

Сны Веры Павловны

На границе с Польшей

11 июля 1932 года

Мне снился сон.

Я сидел за рулём огромадной фуры МАН. Большой тентованный прицеп, но он не был ничем заполнен. Фура шла налегке. Дело было ночью, я выбирал место для ночлега и остановился на небольшом пятачке в лесу, впрочем, это место облюбовали дальнобойщики, во всяком случае, тут было пара машин без огней, скорее всего, водители ушли спать. Очень может быть, что тут располагался какой-то частный мотельчик, как раз рассчитанный на нашу братию. И почему-то меня не удивляло, что я еду один, без напарника, как будто, так и было принято. Вот только чем больше я оглядывался по сторонам. Тем меньше нравилось мне это место: какое-то хмурое, вроде бы лес, трава зеленая, а деревья стоят голые, без листвы и какие-то почерневшие. Темень, да нет, хмарь какая-то, и вообще очень депрессивное место. И вылезать из машины как-то совершенно не хотелось. Я врубил фару на дальний свет, чтобы увидеть, что происходит вокруг, но пробиться сквозь эту темень, которая пятнами подступала к фуре, никак не удавалось. И тут к машине вылезли два типка, похожие на бомжей, в грязной одежде, с какими-то нездоровыми лицами, глазами, которые в свете фар отражались красным цветом. Они стали уговаривать меня выйти. Один настойчиво тыкал куда-то направо. Я посмотрел, там стояла очередь из людей. Что за очередь? Откуда тут столько народу? Я оставался в растерянности. А взмахи зазывал становились всё энергичнее, они хотели, чтобы я вышел и присоединился к их группе, напоминающей зомби. Бледные безжизненные фигуры, которые двигались медленно, куда-то вперед. И тут свету удалось, чуть-чуть мигнув, пробиться вперед и я увидел, что очередь уходит в какой-то холм, показавшийся мне чем-то живым, слишком уж та арка, в которую медленно продвигались люди, напоминал пасть какого-то чудовища. По холму пробегали волны, напоминающие мышечные судороги, вот только глаз у этого чудовища не было, только черный-пречёрный провал рта.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

В ужасе я надавил на педаль газа. Мой МАН начал двигаться, но эти два чудика пытались меня не пустить, правда, одного снесло при развороте, а вот второй уцепился спереди машины и теперь, достав до лобового стекла, старался разбить его и выкинуть меня из фуры. Отчётливо пронеслась мысль, что ели я выйду, то всё, меня затащит в эту очередь — и смерть! От страха волосы стали дыбом. Но это придало мне сил — я сумел вырваться на трассу, придурок всё пытался разворотить окно, которое стало покрываться небольшими трещинками. Пришлось рискованными маневрами стряхивать этого кадра с передка. Это получилось, машину тряхнуло, когда она переехала тело, а потом неожиданно повело в сторону. Фуру повело, и она начала сползать в кювет. Я до сих пор не понимаю, каким чудом мне удалось не завалиться, а выровнять авто, несколько длинных секунд, показавшихся мне вечностью я мчал по боковой стороне кювета, пока не смог вырваться на дорогу и выровнять фуру. Я немного успокоился. Скорость спала, я уже ехал вполне уверенно, а в голове возникла мысль, что эту хрень нельзя оставлять, её обязательно надо уничтожить, иначе БЕДА. Вскоре я подъехал к военной базе, кажется, меня там ждали. Я выпрыгнул из машины у какого-то склада, там стоял военный, которому я сказал: «Мне нужна взрывчатка. Много». Тот кивнул головой. Точно, такое бывает только во сне. Со склада вышли люди, которые начали затаскивать ящики с динамитом в машину. Точно сон, потому что только во сне Буденный, Ворошилов, Жуков и Рокоссовский будут загружать в твою фуру ящики со взрывчаткой!

А потом я поехал обратно. Я был сосредоточен и не разгонял фуру до бешенной скорости, очередного съезда в кювет мне не хотелось совершенно. Вот и показалась та поляна. Довольно широкий отнорок от дороги, который туда ведёт, да тут не одна машина, правда. Они стоят довольно далеко от толпы зомбиков. Я уже на наитии, по памяти направляю машину в сторону проклятого холма. Время, кажется, застыло. Но я сосредоточенно придавливаю педаль газа и ставлю заранее припасенный костыль, который прижимает педаль к полу. МАН начинает рычать от набираемой мощи. Я вижу, что траектория выбрана верно и машину несет прямо в провал пасти, стараюсь открыть дверцу машины и понимаю, что у меня ничего не выходит…

И в этот момент я просыпаюсь. Что за хрень мне приснилась? Даже вскрикиваю. Чёрт, вот никогда я не любил ездить чугункой. Это, наверное, мерный стук колес, он меня в какой-то транс ввёл. Впрочем, о снах и вещих и не вещих подумаю потом. Смотрю на часы. Скоро граница. Поезд шёл до Берлина. Но сейчас первый рубеж — Польша. Выпала мне дорога дальняя, в международном вагоне, Compagnie Internationale des Wagons-Lits, наследии старой царской России. Но купе было более чем комфортным, а попутчика у меня не было. По документам я гражданин Франции, предприниматель, родом из Саара, Клаус Циммерман. Ладно, время до прохождения пограничного контроля еще есть. О странном сне подумаю как-то потом. А вот вспомнить, как я готовился к этой операции было очень даже правильно.