Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Владик стеснённо поглядывал на Генку, соскребая с ноги налипшую глину. Потом тихо заговорил.
ВЛАДИК: Ты, наверно, подумал, что я трус, да?
ГЕНКА: Почему?
ВЛАДИК: Из-за плота... Ну, я правда боюсь. Я просто видеть не могу скользкие брёвна. Всё кажется: вдруг опять, как тогда, головой грохнусь...
ГЕНКА: Да брось ты, ничего я не думаю. Ты правильно всё делаешь! Какой смысл без толку рисковать?... Вон как этот бестолковый козёл!
Он вскочил. Владик тоже. Илька (вот сумашедший!) легко и сердито карабкался по крутому, почти отвесному обрыву.
ГЕНКА (сдавленным голосом): Не смей...
ВЛАДИК (жалобно): Ну что за дурак бешенный... Не кричи, сорвётся.
Окликать и грозить было уже опасно, Илька мог сорватся от окрика. Один раз он покачнулся, и Гнка с Владиком замерли.
ИЛЬКА (продолжая путь): Ну и уезжай!... Ну и не надо!.. Пусть... (оглянувшись на оставшихся в низу ребят): А вы так можете? А?
Генка молча показалему кулак. Илька сердито хмыкнул и ринулся выше.
ИЛЬКА (с яростной насмешкой):
Как в белые гребни бушующих вод
Врезается якорь с размаха,
Так мы, капитаны, вперёд и вперёд
Летели, не ведая страха...
ВЛАДИК: Чего он там поёт?
ГЕНКА: Пусть только поднимется, он у меня запоёт...
Илька рывком выбрался наверх: как раз на то место, где нашли Яшкину сумку.
Там колупали старой киркой землю у остатков кирпичного фундамента Юрик и Валерка... Распрямившись, они с изумлением стали разглядывать неизвестно откуда возникшего Ильку.
Илька (он всё-таки года на полтора старше) принял бодрый и независимый вид, хотя ребята его заинтересовали, особенно Валерка: у него за ремешком лихо, как пистолет, торчал молоток.
ЮРИК: Ты снизу забрался?
ИЛЬКА: Не с неба же упал!
ВАЛЕРКА: А если бы загремел? В лепёшку можно...
ИЛЬКА: Я?
ВАЛЕРКА: Ага.
ИЛЬКА: Тю...
ЮРИК: Ничего не "тю". Мы весной во время дождя чуть-чуть не свалились.
ИЛЬКА: Чуть-чуть - это ерунда. У нас один мальчишка в мае сорвался отсюда... Но тогда - другое дело - вода ледянная была под берегом. А сейчас воды нет и трава выросла, можно зацепится.
ВАЛЕРКА: Мы тоже, когда вода... Хорошо, что тот мальчик нас выручил, да Юрик? А то мы все промокли под дождём...
Юрик молча кивнул.
ИЛЬКА (рассеянно): Повезло вам... (Он вдруг внимательно и строго посмотрел на ребят). Постойте... Какой мальчик?
ЮРИК (растерянно): Мы не знаем. Он нас прогнал, а сам на бревне остался...
ВАЛЕРКА: Он большой. Не очень большой, но больше тебя.
ИЛЬКА: Как его зовут?
ЮРИК: Он не сказал...
ИЛЬКА: Эх вы! Он же вас спас, а вы...
ВАЛЕРКА: У него сумка была, а на сумке фамилия.
ЮРИК: Это не фамилия, таких фамилий не бывает. Это страна...
ИЛЬКА: Какая страна?!
"Африка" - было написанно на Яшкиной сумке. Илька вспомнил, что видел эту надпись, когда они с Яшкой встретелись у школы.
"Африка" - было написанно на крышке Яшкиной сумки. Сумка лежала на столе, где раньше Яшка Воробьёв готовил уроки. Здесь же лежал его дневник и потрёпанные тетрадки.
Ребята - Генка, Илька, Владик, Шурик, Антон - молча стояли у стола. Они смотрели на Яшкину надпись, словно на его последнее письмо, обращенное к ним. Рядом стояла и тихо плакала Яшкина мать.
ЯШКИНА МАТЬ: Отцу пока, ребятки, ничего не говорите, а то опять разволнуется, сляжет. Как беда-то случилась, у него руки отнялись, в больницу попал. Вчера только выписали...
Шурик, который молча переписывал Яшкины тетрадки, вдруг осторожно задал вопрос.
ШУРИК: Валентина Петровна, можно я этот листок возьму? Я не насовсем, а только переписать. Это его сочинение, кажется.
ЯШКИНА МАТЬ: Возьми деточка. У него много тетрадок. Если надо, возьмите, что хотите. И марки. Мы только один альбомчик на память оставим, а больше-то зачем...
ШУРИК: Да нет, что вы... Только листик. Переписать.
ЯШКИНА МАТЬ: Вы в школе раскажите... Думали ведь, что из-за баловства сорвался, а он вон как... А эти ребятки придут?
ГЕНКА: Придут, тётя Валя. Они пока испугались немного. Потом придут.
ЯШКИНА МАТЬ: И вы заходите. Яшенька-то любил, чтобы товарищи...
Впятером они медленно шли по улице, снова к реке. Был уже совсем вечер. Печальный вечер.
ШУРИК: А они не ошиблись? Эти, Валерик и... Юра?
ИЛЬКА: Они всё точно рассказали. И про сумку, и какой он...
ГЕНКА: Если бы они тогда не убежали!
ИЛЬКА: Разве они знали? Они не виноваты!
ГЕНКА: Я говорю, что виноваты?
ШУРИК: А почему они заплакали? Вы, наверно, их там взяли в оборот?
ВЛАДИК: Никто их не брал. Просто им жалко Яшку. Это же ясно.
ГЕНКА (Шурику): А что за листок ты у тёти Вали выпросил?
ШУРИК (спохватившись): Да! Вот... (достал из кармана). Написано: "Сочинение". На тему: "Какая погода мне нравится". Но какое-то странное сочинение. Будто стихи.
ГЕНКА: Дай-ка... (взял листок, читает монотонной фразой): Начинается ветер, и большие деревья шумно встряхивают плечами... Какие же это стихи?
ШУРИК: Ты не так читаешь. Так и пушкина можно загубить. Надо же размер соблюдать... Дай...
Начинается ветер
И большие беревья
Шумно встряхивают плечами,
Прогоняют последний сон.
А простыни на верёвках
Громко хлопают и полощут:
Кажется им, что они паруса...
Всё таки это стихи, ребята.
ГЕНКА: Яшка - поэт?
ШУРИК: А что? Он иногда мог. Только мы плохо замечали.
ВЛАДИК: А может, он и сам не знал, что это стихи.
ШУРИК: Но это всё равно... Вот ещё:
Я подумал, что хорошо бы
Сделать парус из этих простынь
И поставить его на лодку.
Только мне не дадут.
Взрослые думают,
Что без паруса жить можно,
А без простынь нельзя никак...
... В конце только немного сбито...
ГЕНКА: Ничего не сбито, всё правильно.
Они уже опять вышли на обрыв, и под ними была освещённая вечерним солнцем река, а в небе и деревьях начинался ветер. К середине неба подбиралась туча...
К ребятам торопливо подошёл Иван Сергеевич.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Ну, бродяги! Где вас носит? Владик, ты же ещё дома не был. Пошли, ребята.
ВЛАДИК: Только все вместе.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Все, все.
И они зашагали от реки.
ВЛАДИК: Папа, ты ведь кораблестроитель?
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Н-не совсем... Ну, в какой-то степени...
ВЛАДИК: Ну, на судоверфи же работаешь! Ты можешь построить лодку?
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Это ещё зачем?
ВЛАДИК: Плавать! Под парусом!
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ (сокрушённо): Конечно! Этого мне ещё не хватало для спокойной жизни...
РЕБЯТА (на перебой): Иван Сергеевич! А правда! Можно построить?
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Чтобы потонуть?
ВЛАДИК: А мы с тобой будем плавать! С тобой не опасно!
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Это что? Общая идея?
РЕБЯТА: Общая!
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Надо обдумать...
ИЛЬКА (задумчиво): Можно фрегат построить...
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Даже фрегат?
ИЛЬКА (серьёзно): Ага... (Поднял глаза на Ивана Сергеевича): Подождите меня, ладно? Я сейчас.
Он словно вспомнил о чём-то и торопливо зашагал к обрыву.
Остановился над рекой, посмотел на воду, на откосы. Стащил с головы свой индейский убор, выдернул перо фламинго, а помятый убор выбросил. Потом перо, как бумажного голубя, пустил с обрыва.
ИЛЬКА: Бери, Яшка. Ты же любил Африку...
Подоспевшие ребята и Иван Сергеевич смотрели, как перо, кружась, опускается к воде.
... А над берегом нарастал ветер. Уже шумели деревья, и хлопало бельё во дворах. Подходила туча...
"Начинается ветер, и большие деревья шумно встряхивают плечами от предчувствия буйного ливня... А над городом ливенных туч разворот..."
Третья песня о ветре
(Гибель Яшки)
Над городом ливневых туч разворот,
На улицах стало темно,
И ветер у парковых старых ворот
Рвёт с досок афиши кино.
А в фильме герои идут сквозь буран
И штормы гудят в парусах.
Но рвётся кино - и слепящий экран
Бьёт белою вспышкой в глаза.
Рвётся кино
И вспышка в глаза...
А если однажды порвался не фильм
И вспышка у глаз - наяву?
И ветер над маленьким следом твоим
Качнул молодую траву...
А может быть, даже следа не найти,
Где ты, как от выстрела, лёг...
Как мало порой удаётся пройти,
Хоть путь и казался далёк!
Мало пройти,
Хоть путь и далёк!..
От битвы с бедой нам нельзя убегать:
Ты плакал, но сделал, что мог.
Спасибо тебе за твои два шага
По трудной дороге дорог...
Когда кораблям на пути нелегко
И звёзд не видать среди туч,
В медлительном свете больших маяков
И твой загорается луч.
Средь маяков
Ясный твой луч...
************************************
Утренние лучи ударили в окно, и Владик проснулся. Улыбнулся солнцу. Посмотрел на отца. Иван Сергеевич спал, отвернувшись к стене. На полу у его кровати стояла набитая окурками пепельница. Владик вздохнул, покачал головой, вскочил, вынес и вытряхнул окурки. Вернулся и поставил пепельницу на стол.
На столе среди неубранных красок и кисточе лежали высохшие за ночь акварельные рисунки. На одном - яркие деревья и большое солнце, на другом город с разноцветными крышами. Чем дольше смотрел на них Владик, тем сильнее портилось у него настроение. Наконец скомкал он листы и швырнул в угол. Он не знал, что отец уже наблюдает заним.
- Лето в Михалувке и Вильгельмувке - Корчак Януш - Прочая детская литература
- А вот и я, ваша бабушка! Или Бабушка из Ниоткуда - Владимир Маталасов - Прочая детская литература
- Ровно в полночь по картонным часам - Тамара Крючкова - Прочая детская литература
- Мия - Тамара Витальевна Михеева - Героическая фантастика / Прочая детская литература
- Семь фунтов брамсельного ветра (фрагмент) - Владислав Крапивин - Прочая детская литература
- Я иду встречать брата - Владислав Крапивин - Прочая детская литература
- Для вас, мальчишки - В. Лещинская - Прочая детская литература
- Девочке в шаре всё нипочём - Александра Васильевна Зайцева - Прочая детская литература / Русская классическая проза
- Вова Сладколадкин и Волшебный компьютер - Анжела Якубовская - Прочая детская литература
- Снежная любовь. Большая книга романтических историй для девочек - Ирина Мазаева - Прочая детская литература