Светлая в академии Растона: любовь или долг (СИ) - Романова Екатерина Ивановна

Закончив чтение, девушка от усталости потерла виски. Как она поняла, завтра предстоит играть. По легенде она знатная леди, которой поручено выкрасть некие документы у посла. Теоретически вполне возможная ситуация. Вот только обычно подобные задания выполняют специально обученные шпионы. Они знают, как выйти на контакт с объектом, как узнать нужную информацию, как ее извлечь и, самое важное, о чем часто забывают новички, как прикрыть тылы при отходе. Леа же, как и другие курсанты, шпионом еще не была и совершенно ничего не смыслила в воровстве секретов у представителей иностранной разведки. Разве что у светлой было небольшое преимущество — раньше она уже воровала и вытащить пропуск из кармана посла для нее труда не составит. А вот узнать, в какой комнате мужского общежития он живет — уже сложнее.

— Бри, а оказать посильную помощь вам не запрещается? — скромно поинтересовалась Леа, не зная, с какой стороны лучше зайти.

— Смотря какого рода, спрашивай, а там посмотрим, — она отложила учебник и повернулась к соседке.

— Я… у меня… — светлая зашлась краской. Разговаривать о мужчинах она не умела. А, вспомнив ужасный опыт разговора с Блэквелом и вовсе дар речи потеряла.

— Понятно. Девственнице приглянулся парень, — расплылась в довольной улыбке Бри. Леа утвердительно кивнула, порадовавшись, что ничего объяснять не требуется. — Смотри. В твоем случае лучше всего, если он сам подойдет. Не проявляй инициативы, но будь на глазах. Пусть видит тебя и первым выйдет на контакт. У нас все парни уверенные в себе, потому без зазрения совести флиртуй с другими перед ним. Это включит у него инстинкт собственника. Поверь мне, в этом платье тебя любой из присутствующих захочет. Окрутишь своего парнишку как нечего делать. Кто он хоть?

— Калеб, со второго курса.

— Неплохой вариант. В постели, говорят, скучноват, но для первого раза тебе другого и не нужно. С третьекурсниками и старше лучше пока не связывайся, у них вкусы довольно… специфичные. Если не хочешь, чтоб тебя пороли, привязывали, играли… с попкой…

— Достаточно, — спешно оборвала Леа, итак услышав больше, чем ей хотелось бы. Она и представить себе не могла, что нормальная девушка в здравом уме позволит кому-то себя бить во время акта любви. Как жестокость сообразуется с ней? Но, помимо страшных гадостей, Бри поведала и важные секреты, которые светлая тут же намотала на ус. Она была юна и неопытна, но быстро училась и намеревалась завтра же отработать на Блэквеле полученные знания. Не потому, что хотела, а потому, что выхода не было. Чем быстрее она с этим покончит, тем быстрее освободится из западни. Она уже всерьез начинала подумывать, а не лучше ли будет пожизненное заключение… Вот только в случае отказа ей вряд ли дадут тихо и мирно жить в тюрьме.

Поблагодарив соседку, девушка погрузилась в чтение своей легенды, и сама не заметила, как задремала. Бри не стала ее беспокоить, понимая, как нелегко приходится светлой в академии Растона. Она сама недавно была нейтральной и, будь такая возможность, тьму бы не выбрала. Но ее, также как и Леа, лишили возможности выбора. Важной, ценной и значимой возможности в наши дни.

Девушка проснулась около полуночи от душераздирающего детского плача. Она вскочила с кровати и выбежала в коридор в поисках его источника. Откуда в академии младенцы? Но звук не становился ни ближе, ни дальше. Он, словно следовал за ней, звенел лишь в ее голове. Высокий, надрывный, душераздирающий и мерзко громкий. Она разрывалась между противоположными чувствами — немедленно помочь ребенку и заткнуть уши, чтобы прекратить пытку. Но затыкать бесполезно. Звук находился прямо внутри нее и мелкой вибрацией растекался по венам, разливая в голове тугую боль.

— Леа, ложись в постель, — на пороге комнаты, в ночнушке, застыла Бри. — Не знаю, что ты там слышишь, но этого нет на самом деле. Вас, шпионов, так обучают.

— Обучают? — жмурясь от невыносимого звона в голове, не поняла она.

Соседка лишь пожала плечами и вернулась под одеяло. Леа не знала, что существует огромное количество пыток, при помощи которых можно получить необходимую информацию. Шпион должен быть устойчив и готов ко всему. Пытки лишением сна и детским плачем, наравне со звуком монотонно капающей воды, чередованием яркого света и полной тьмы, визжащей сирены — одни из коварнейших. Через несколько часов такого воздействия нетренированный боец может сойти с ума и выложить все, абсолютно все. Даже продать собственную мать, лишь бы прекратить ужасающие терзания, от которых может наступить сумасшествие. Мир светлой был лишен подобных знаний. Мир академии Растона — дышал ими. Каждую ночь шпионов тренировали, чтобы во время настоящей операции они не раскололись.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Пошатываясь от головокружения и головной боли, Леа добрела до кровати, убрала коробку с платьем на тумбочку и, забравшись под одеяло, попробовала уснуть. Сон не шел. Тело ломило от физической и эмоциональной усталости, а вместо отдыха — громкий непрекращающийся детский плач, срывающийся на визг и истерику. Через час сознание покинуло светлую, отключившись от перегрузки. За ночь еще дважды она просыпалась. Сначала от звука капающих капель воды, затем от звука скребущих по стеклу ногтей. Каждый раз примерно через час сознание не выдерживало нагрузки.

Наутро соседка едва растолкала Леа. Через два часа начиналось собрание, а она к нему совершенно не готова. Бри даже было жаль светлую, но лезть с расспросами она не стала. Молча приготовила кофе на электрической плитке в углу комнаты, пока Леа мылась в душе и встретила ее с горячим пряным напитком. Перед девушкой встал сложный выбор: отказаться и мучиться от невыносимого желания спать или принять напиток, рискуя вновь быть опоенной.

— Бри, не сочти за наглость или грубость… мы можем поменяться кружками?

Присев за небольшой кухонный столик, блондинка поменяла кружки и внимательно посмотрела на Леа:

— Понимаю, для тебя все это… чересчур. Но ты сама выбрала путь, по которому идешь. Не позволяй этим шпионским штучкам сделать из тебя параноика.

— Поверь, я этот путь не выбирала. Мне выбора не оставили, — ощутив, как внутри растекается тепло пряного напитка, Леа даже улыбнулась. — Спасибо. Ты очень добра.

— Спасибо скажешь, когда помогу тебе подготовиться к выходу в свет. Уверена, прежде ты таких вещей не носила!

В этом блондинка была права. Леа не то, что не носила, она даже не касалась подобных вещей, любуясь ими из-за стеклянных витрин магазина. Сейчас же, надевая мягкое, как лебединые перья, платье, почувствовала себя золушкой. Бри тщательно затягивала шнуровку на спине с открытым вырезом до самой поясницы. Светлой подобный крой пришелся не по душе: слишком все обтягивает, чересчур открыто, но выхода у нее не было. Спереди — две тонких бретельки, вырез на груди полумесяцем, весь усыпан угольно-черным бисером с перемежением пайеток, талия тщательно стянута шнуровкой, а от бедер к полу спадает множество слоев тончайшего белоснежного шифона без украшений. Тьма, окутывающая лиф наряда медленно уменьшается, а в районе колен сменяется чистейшим светом.

Девушка крутилась перед зеркалом, не в силах поверить, что эта стройная симпатичная девушка в безумно дорогом и крайне сексуальном наряде — она. Из зеркала на нее таинственно глядела Бри.

— Ты в коробке особо не рылась, да?

— Не решилась, — созналась она. — А что?

— А то! — соседка преподнесла ей бархатную коробочку в открытом виде. На красной подушечке лежали серьги и браслет, усыпанные мельчайшими пылинками переливающихся белоснежно-черных камушков.

— Нет, — светлая даже на шаг назад отступила. — Платье-то чересчур дорогое, а украшения… это перебор Бри.

— Академия не предлагает, а дает. Ты — выполняешь. В конце концов, должно же быть что-то хорошее, не находишь? За все ужасы, что вам приходится сносить.

Леа не стала говорить, что бриллиантовым серьгам с удовольствием бы предпочла ортопедический матрас и возможность спать без ужасных звуков в голове. Бри вряд ли поняла бы ее.