Симби и Сатир Темных джунглей - Амос Тутуола

Но Симби искала дорогу домой. Искала, искала, да так и не отыскала. Зато нашла большую пещеру. И решила несколько дней отдохнуть.

Однажды, когда ей нечего было есть, она оставила богов в пещере, а сама отправилась на поиски пропитания в надежде найти съедобные фрукты.

Вскоре она нашла Азиминное дерево. И, сорвавши две съедобные азимины, стала их есть для утоления голода. Но она не успела как следует их доесть - она увидела, что все существа мечутся по чащобам туда и сюда. А потом задул пронзительный ветер, сразу же пронзивший ее до костей. Деревья под ветром бешено задрожали, и они то сгибались до самой земли, то опять выпрямлялись вершинами к небу. А мусор, вроде прошлогодних листьев, сухих травинок, сучков и пыли, взвивался вверх, как летучий дым.

В этот критический для Симби момент она не смогла вернуться к пещере, и она была так напугана бурей, что даже не помнила, как начала безуспешные поиски приюта от непогоды. Бедственные лишения застигли ее врасплох, потому что она лишилась пещеры, а другого убежища отыскать не сумела. И тут еще начался проливной дождь, от которого вся ее одежда промокла. Как только одежда облепила ей тело, ее (одежду) разодрал ветер, и она (Симби) осталась полуголая, или в рванье, похожем на тряпки, но ей пришлось пробираться дальше, чтобы не бедствовать под ливнем и ураганом.

Вскоре она увидала чертог, воздвигнутый для ее уловления как приманка. И услышала на диво мелодичную песню, которую пели певчие птицы. Она от рождения такой не слыхала, хотя была прекрасной певицей.

Немного понаслаждавшись песней снаружи - хотя ее донимал ураганный ветер,- Симби опасливо вступила в чертог. Конечно же, если б он не был песенный, она бы ни за что туда не вступила - особенно из-за страха перед крышей со стенами, которые жили как певчие птицы.

В углу чертога играл оркестр, и каждый из оркестрантов трудился без устали.

Оркестр подыгрывал пенью птиц, а сами оркестранты были как ангелы, и если бы кто-нибудь к ним прикоснулся, то он ничего бы, наверно, не ощутил или почувствовал бестелесное существо. А их переливчато-радужные одежды не смог бы выткать или расцветить самый искуснейший на земле человек.

Но главное, что до ужаса изумило Симби,- это их явления в частичном виде: то ей виделись лица без тел, а то вдруг тела без лиц или рук или, иногда, только руки да инструменты, на которых они беспрестанно играли, а порой даже только губы без лиц - когда оркестранты подпевали птицам.

Но вскоре Симби разглядела их полностью. А поскольку была прекрасной певицей, то сразу вспомнила подходящую песню и стала петь ее под музыку оркестрантов. И те, к величайшему удивлению Симби, мигом подхватили начатую песню, как будто и раньше знали ее слова, а их инструменты пели им в лад.

Едва оркестранты, инструменты и Симби начали исполнять совместную песню, она (Симби) обо всем позабыла и пустилась плясать по направлению к оркестрантам, которые сидели в дальнем углу, каждый оркестрант на особом стуле, и когда она подплясала вплотную к оркестру, то там оказался свободный стул, словно бы заранее предназначенный для нее, и она села, но плясать продолжала: уже без ног, одними плечами - вперед и назад и вправо и влево, плавно и медленно - словом, в лад с мелодией. И она удивленно слушала музыку, которую изливали на нее инструменты, потому что раньше ей никогда не встречался такой замечательно певучий оркестр.

Она с восхищением смотрела на оркестрантов, а те уже заиграли другую мелодию, которая звучала еще мелодичней, и она вскочила на ноги и стала танцевать, совершенно как сумасшедшая, по всем просторам песенного чертога.

Потом она приплясала назад к оркестрантам, и она склонилась перед ними в поклоне, чтобы показать им свое восхищение. Только вот не знала она, к сожалению, что поблизости от чертога таится Сатир, который, как она опять же не знала, воздвиг чертог для ее уловления, а теперь ненавистно за ней следил.

Но едва она прервала для поклона свой танец, в ее голове зародилась догадка, что ей играли вовсе не люди, поскольку играть и петь столь чудесно было бы свыше человеческих сил. Когда она догадалась, что оркестранты не люди, и хотела испуганно убежать из чертога, многое множество сверхпрекрасных дам выпорхнули танцующей походкой из комнаты, образованной на мгновение певчими птицами в самом отдаленном углу чертога, и сперва окружили Симби стеной, а потом навязали ей отвлекающий танец, или отвлекли ее от задуманного побега.

На них были снежно-белые одеяния, расшитые украшеньями неземной красоты, в волосах сверкали золотые цветы, на шеях мерцали ожерелья из серебра, а запястья у них позвякивали браслетами. Но Симби не поняла, из чего они сделаны, потому что их прикрывали длинные рукава, которые сияли ослепительной белизной. А дамы лучились сверхнежным изяществом.

Через несколько минут оркестранты, не умолкая, сменили прежнюю мелодию новой, а их инструменты заиграли еще протяжней…

…Вытягивая у Симби последний рассудок, так что она окончательно позабыла о всех своих бедствиях - и прошлых, и будущих,- а помнила только, что ей хочется танцевать с этими небывало прекрасными дамами, хотя они танцевали в обоюдном молчании.

Немного потанцевавши со сверхпрекрасными дамами, Симби нечаянно осмотрелась вокруг. Но едва она увидела, что стены и потолок (певчие птицы) распевают песни, ее опять охватил испуг, и она угадала в дамах и оркестрантах сверхъестественных существ, а не просто людей, которые искусно пели и танцевали. До ужаса испугавшись от этой догадки, Симби рванулась в танце налево, но дамы оттанцевали еще левее и снова сделали ее центром их круга, чтобы она не утанцевала за дверь.

Как только Симби поняла их намерение, она решила прорвать окружение - если не обходным маневром, то силой,- и дамы едва ли сдержали бы ее натиск, поскольку принадлежали к сверхпрекрасному полу и были гораздо слабей, чем она. Но пока они предавались окруженческим танцам, а Симби решалась прорвать окружение, комната, из которой явились сверхдамы, снова на мгновение возникла в углу, и оттуда выскочили, с тяжелым топотом, шесть устрашающе огромных страусов.

На них были белые башмаки и маски, а когда они появились, танцующие сверхдамы, не сказавши ни слова, стремительно расступились, и страусы мигом окружили Симби, так что она не смогла убежать.

Сделавши свое дело, сверхдамы исчезли, а страусы принялись гоняться за Симби и делали вид, что хотят ее проглотить, и ей приходилось метаться по кругу, чтобы спасти от них свою жизнь.

Наконец они так запугали Симби, что она незамеченно потеряла сознание, или провалилась в сонное забытье. И это жаль, потому что страусы, так же как все чертожные существа, просто хотели сбить ее с толку, чтобы задержать до прихода Сатира, который таился недалеко от чертога.

Симби спала часа полтора. Но когда ей снилось, что безымянные беженки, а вместе с ними трое ее подруг - Кадара, Сэла и петушиха-Бако,- которых утащил когтистый Феникс, подвергаются пыткам под руководством Сатира, а ее преследует жуткий кошмар, или кошмарный сон о Сатире…

…В это мгновение настоящий Сатир - хотя она видела его в страшном сне, потому что не проснулась при его появлении,- вошел в чертог и подступил к Симби, а ей по-прежнему снился во сне.

Но он оглоушил ее такой оплеушиной, что она поневоле мгновенно проснулась и даже не заметила, как вскочила на ноги. А когда не услышала пения оркестрантов - потолок-то со стенами, конечно, пели, потому что состояли из певчих птиц,- и к тому же не увидела сверхпрекрасных дам, которые, сделавши свое дело, исчезли, опечалилась до самой горючей тоски. Но когда она увидела - не во сне! - Сатира, ее охватил нестерпимый испуг. А он устрашающе насупил лицо, и он сказал своим ужасающим голосом:

- Вот он я, Сатир, своей собственной персоной! Ты попалась в мою ловушку и отправишься теперь туда, где тебя поджидает мучительная смерть. Сохранила ли ты свое могущество? Можешь себя спасти? Да ничего подобного! Я сегодня же тебя съем! А-хха-ха! О-ххо-хо! И это ты, беспомощная дамочка, истребила почти весь наш лесной народ?! А где, кстати, твои спутницы? Они, конечно, тоже попадутся в ловушку и проживут ненамного дольше тебя. Ты, надеюсь, поняла, что этот чертог был всего-навсего ловушкой? - Так Сатир обрычал несчастную Симби своим до жути хрипатым голосом. А она ничего не могла ему возразить. И стояла перед ним как немая покойница, потому что оставила свои главные силы - троих богов - в пещере, где отдыхала, прежде чем отлучиться за съедобными фруктами.

А Сатир забросил ее себе на голову и потом издал столь чудовищный рык, что все растения в Темных джунглях несколько минут беспомощно колыхались, и этот рык был условный знак зловредным зверям и тварям джунглей о поимке их главной вражины, Симби. Между прочим, едва затих этот рык, крыша и стены певческого чертога разлетелись, как птицы, в разные стороны, так что от него ничего не осталось.