Отпетые любовники - Владимир Колычев

Их было двое, и подъехали они на белой «девятке». Один остался в машине, другой завел разговор. Его-то и срисовали.

С тех пор как ограбили Сиднева, прошел уже месяц. Только сейчас Максим получил возможность поглядеть на физиономию предполагаемого преступника. Он рассматривал фотографию шестилетней давности.

– Варенецкий Юрий Антонович, – стараясь сдерживать восторг, рвущийся наружу, докладывал Садыков. – Кличка Джем. Был осужден на семь лет за кражу со взломом. Специалист по сейфам.

– Значит, медвежатник?

– Я звонил в МУР, выяснял. Он с автоматикой работал. Подключаешься к сейфу, считываешь номер. Главное, знать модель, чтобы без сюрпризов. А его подельник сигнализацию запросто выключал. Янков Евгений Олегович, кличка Янык. Этого на пять лет закрыли. Думаю, он с Джемом был.

– И Сиднева они сделали. Только вот доказательств у нас нет. – Одинцов в раздумье покачал головой.

– Будут. Возьмем Варенецкого, расколем, выдавим из него джем. – Садыков усмехнулся.

– Возьмем. – Максим не очень весело посмотрел на него.

Целый месяц они устанавливали личность подозреваемого. Еще столько же уйдет на то, чтобы выловить эту щуку из мутной водицы криминального мира.

Впрочем, есть еще Янков. Этого щучонка тоже надо брать за жабры. Не одного, так другого.

– Тогда всю банду взяли, – сказал Садыков. – Бобин Иван Сергеевич, кличка Робин. Этому дали восемь лет, думаю, он еще мотает. Хавронов Игорь Михайлович, кличка Пятак. Этот на шесть лет загремел, отмотал две трети, освободился досрочно.

– Робин Бобин, говоришь? – Максим усмехнулся.

– Робин Бобин. Насчет него пока не ясно, запрос нужно делать, а Хавронова уже надо в розыск подавать. Составим ориентировки, и вперед.

– Так составляй. По Робину пробей, узнай, освободился ли.

– Все как надо сделаю, Макс. Ты же меня знаешь.

– Знаю, Саша, поэтому спокоен, как удав. Слушай, может, съездим куда-нибудь, кролика проглотим?

В дверь постучали. Максим не успел ничего сказать, как она открылась.

– Товарищ майор, труп на шестнадцатом километре нашли! – сообщил помощник оперативного дежурного.

– Вот тебе и кролик! – Одинцов вздохнул.

– Жареный? – спросил Садыков.

– Вроде нет. – Лейтенант пожал плечами. – Подстрелили.

– Уверен?

– Зорин звонил. Его экипаж и обнаружил.

– Если Зорин, тогда ладно. Группа готова?

– Да. Из следственного комитета Мирошкин едет.

Лейтенант ушел, а Максим выразительно посмотрел на Садыкова. С группой в качестве оперуполномоченного должен был выезжать Кустарев. Майору самому надо побывать на месте. Неплохо было бы прихватить Садыкова, но стоит ли? Он мужик опытный, но с трупами работать не любит, покойников боится.

– Нет! – Капитан встрепенулся, заметив, какими глазами смотрит на него начальник. – У меня и без этого работы выше крыши! Варенецкого в розыск подавать надо.

Одинцов мог бы и настоять на своей просьбе, но не стал этого делать. Садыков воспользовался этим и бочком выскользнул из кабинета.

Лето, солнце в чистом небе. В такую погоду только загорать. Мужчина лежал в траве в одних плавках, его кожа приняла щедрую порцию ультрафиолета, только вряд ли стала от этого темней. Она была мертвой.

Место преступления окружала пестрая лента, возле трупа шла работа. Судмедэксперт осматривал тело, криминалист что-то искал в траве. Следователь Мирошкин разговаривал с прапорщиком Зориным, что-то спрашивал у него, а тот в ответ пожимал плечами.

Труп лежал на боку, в позе эмбриона. Лицо Максим мог видеть только в профиль. Именно в таком ракурсе он совсем недавно рассматривал не столь давнюю фотографию Варенецкого.

Покойник держался за живот, судмедэксперт осторожно отрывал руку от раны. Правильно Зорин определил, без огнестрела здесь не обошлось.

Покойник в плавках, весь в крови, но под самим телом никаких разливов. Может, капнуло что-то, не более того, а должна быть лужа крови.

Криминалист оторвался от своего занятия и направился к дороге. Он остановился возле Максима, на обочине. Судя по огоньку, мерцающему в его взгляде, Илью Сергеевича Бабакина осенила гениальная или близкая к тому идея.

– Натоптали вы мне здесь!

– Что такое? – подходя к нему, спросил Мирошкин.

– Да есть предположение, что с машины труп сбросили. Вот свежий протектор. – Бабакин наклонился и раскинул руки, как будто собирался защитить след от возможного покушения.

Как Кощей над златом-серебром. Он сел, открыл свой чемоданчик, достал гипс, воду. Следователь одобрительно кивнул. Похоже, Бабакин действительно нашел след от машины, с которой и сбросили покойника.

Максим тоже склонялся к этой версии. Он мог даже предположить, кто именно избавился от трупа. Впрочем, на него едва обращали внимание, как будто он погулять вышел. Одинцова это не обижало, разве что слегка.

– Валерьян Михайлович, личность покойного установили? – спросил он следователя.

– Как? – Тот удивленно глянул на него. – Он же без одежды, документов нет.

– Усы, лапы, хвост?.. Наконец, татуировка на теле.

– Нет никаких татуировок.

– Странно, пять лет отсидел, а татуировки нет.

– Пять лет? – следователь расширил глаза. – Вы его знаете?

Максим кивнул, неторопливо достал телефон, набрал номер Садыкова. Тот ответил почти сразу.

– Ну что, нашел Варенецкого?

– Макс, ты шутишь? – простонал капитан.

Судя по звучанию его слов, разговаривал он с набитым ртом.

– Я же говорил, со мной ехать надо, а ты пожрать. Проел ты свое счастье, Саша. Я сам Варенецкого нашел. Здесь он лежит, загорает. С пулей в животе.

– Быть этого не может!.. – Садыков собирался сказать что-то еще, но Максим отключил телефон.

– Недолго музыка играла. – Он мрачно усмехнулся, глянув на Мирошкина. – Недолго фраер танцевал.

Он подошел к покойнику поближе, осмотрел его. Татуировок на теле действительно нет. На груди только кровь, на спине – грязь. Может, на правом плече что-то есть? Надо бы перевернуть тело. Судмедэксперт как раз и собирался это сделать.

– Нет наколок. Может, и правда фраер? – Он пожал плечами.

– Это не лишает его права на жизнь. – Эксперт покачал головой.

– Что верно, то верно.

– Кто такой Варенецкий? – спросил Мирошкин.

– Ты не поверишь, Валерьян Михайлович, только сегодня его вычислили. В розыск еще, считай, не подали, а тут такое дело. Кража в Семьяновке, может, слышал? Шестьсот тысяч евро. Его работа.

– Да, слышал. Солидная сумма.

– За такое дело и убить могут. Вернее, уже.

– А почему он голый?

– Лето, купальный сезон, – не отрываясь от своего занятия, сказал Бабакин. – Бок у покойного в глине. Она особая, илистая, такая только на берегу реки бывает или озера. Купался гражданин, природой наслаждался, а кто-то вдруг из пистолета!.. Или из ружья жаканом. Я не знаю, из чего стреляли, но рану нанесли смертельную. Потом человек еще долго бежал.

Криминалист поднялся, переместился к трупу, присел на корточки, провел пальцами по голени, ступне. Ноги у покойника грязные, исколотые колючками. Так бывает, когда человек долгое время бежит босиком по траве, через пыль и грязь.

На боку, измазанном кровью, Максим разглядел полоску синеватого оттенка. Действительно, похоже на глину, смешанную с илом и песком. Видимо, упал человек после выстрела, у самой реки, в которой собирался купаться, но каким-то образом смог подняться и задать стрекача.

Судмедэксперт переложил покойника на спину, и Максим увидел татуировку. Бегущий черт с мешком на плече. Чисто лагерная наколка. Было счастье, да черт унес. Признак большого срока за кражу.

Семь лет – это не так уж и мало. Так что Джем имел право нанести такую наколку на плечо. Она неплохо исполнена, черт как живой. В крови, в грязи бес, но так это его стихия. В мешке он уносил на тот свет душу мертвого вора. Может, зря Джем выбрал для себя такую наколку?

– Река у нас тут недалеко, – сказал Тимошкин. – Сравнительный анализ почвы провести надо.

– А если труп издалека везли? – спросил Максим.

– Кто?

– Может, подельники. Но скорее всего он от них убегал.

– На дорогу вышел, кто-то его подобрал, в больницу хотел отвезти. А раненый взял и умер. Может, водитель смекнул, что за убийство привлечь могут, и выбросил труп.

– Голова ты, Валерьян Михайлович! За это я тебя и уважаю, – заявил Одинцов.

– Ночью дело было, – сказал судмедэксперт. – Когда точно умер, не скажу.

– И как нам теперь этого водителя искать? – Мирошкин уныло глянул на криминалиста.

Снимет он след с протектора, но как определить марку машины, не говоря уже о номере?

Максим поднялся на дорожное полотно, встал на обочине, закурил. Машины мимо проносятся, на Москву идут. И ночью шли. Возможно, все так и было, как Мирошкин предположил. Ехал добрый человек на машине, увидел раненого, взял на борт, чтобы отвезти в больницу.