Дневник бывшего коммуниста. Жизнь в четырех странах мира - Людвик Ковальский

Во время службы в польской армии в Кожалине. Я сижу слева напротив нашего инструктора по стрельбе; у моего плеча рука другого солдата.

Два дня назад Р сказал, что польские и советские части, несколько дивизий, движутся по направлению к Варшаве. Незваная советская делегация прибыла в Варшаву для срочных переговоров. Переговоры не были дружескими. Гомулка потребовал немедленного отзыва частей советской армии. Сегодня это подтвердилось на нашем партийном собрании.

Я также узнал, что наши секретные службы перехватили список, в котором было указано несколько сотен имен наших партийных руководителей. Их должны были арестовать немедленно после Пленума. Ясно, что советская сторона [Хрущев] рассчитывала на победу натолинской фракции. Они были готовы захватить власть, используя грубую силу. К счастью, в последний момент этого удалось избежать. В Польше, даже среди членов партии, разгорелись антисоветские настроения. Наша пресса не опубликовала ни письмо Хрущева польским товарищам, ни декларацию китайской коммунистической партии [об этом событии]. Кто-то (Гомулка?), возможно, решил, что подобные публикации отрицательно повлияют на наше население. Ленин был прав, что один день революции больше влияет на социальное развитие, чем несколько десятилетий мирного существования. […]

7.5. Восстание в Будапеште (1956 год)

Сегодня я узнал, что «советская сторона» удалила «радиационные измерения» из списка тем диссертаций. Я сказал об этом профессору Павловскому. Он думает, что область, которую я выбрал, возможно, вычеркнули в Варшаве, вероятнее всего в Университете или в IBJ [институт ядерных исследований]. Они хотят иметь монополию в этой сфере; и не хотят, чтобы ассистент Павловского занимался этим предметом. Он объяснил, что это совпадает с тем, что случилось с несколькими его научными предложениями. Я сказал ему, что хочу поехать учиться во Францию. В следующий раз я попрошу у него рекомендательное письмо. Но вначале мне надо подождать, пока политическая ситуация немного успокоится. Я немедленно напишу Тунье [сестра моего отца в Париже]. […]

То, чего удалось избежать в Польше, [ввод советских войск] происходит сейчас в Венгрии. В прошлый вторник я ходил на большое собрание. Тех, кто обвинял Советский Союз, поддерживали аплодисментами. Тех же, кто обвинял Сталина, но защищал новых советских лидеров, освистывали. Нам угрожает гражданская война. Что я буду делать в случае такой войны? Мне придется примкнуть к той или другой стороне. Войнам не нужны пассивные наблюдатели; войнам нужны солдаты. Буду ли я защищать тех, кто использует танки, чтобы подавить революционное движение, как это происходит в Будапеште? Коммунисты сражаются с коммунистами. Маркс и Энгельс не могли предвидеть такого в своем Манифесте 1848 года. Они также не могли предвидеть московские судебные процессы 1930-х годов, когда коммунисты убивали коммунистов.

7.6. Кто кого предал?

Безумный мир, каждый человек хочет одного и того же – свободы и комфорта. Но жестокость и страдания управляют миром. Где мое место? Война – это не пустой звук. Каждый должен защищать свои убеждения. А какие же мои убеждения? Коммунист ли я? Да, я коммунист. Что это обозначает? Это обозначает, что я за бесклассовое общество, за равенство, справедливость и братство. Я не верю в жизнь после смерти, но я верю, что можно построить рай на земле. Это легко сказать. Сложнее решить, как достигнуть этой цели.

Может быть, были правы те, кто верил в ошибочность теории Сталина о невозможности революции в одной отдельно взятой стране. И, может быть, правы были те, кто был против ленинской идеи, что Россия в своем эволюционном развитии может проскочить стадию капитализма. Вероятно, большевикам следовало бы поддержать Керенского [первого демократически выбранного лидера]в феврале 1917 года, после отречения царя от престола. […] Людвик, не обманывай себя. Все, что ты пишешь, это только оправдание твоей политической капитуляции. Ты хочешь прекратить активную политическую деятельность. Ты предатель нашего дела. Нет, я не предатель. В случае переворота у меня не будет сомнений последовать с теми, кто думает так же, как я. […]

По нашему радио передали информацию о советском наступлении на Будапешт. Почему Венгрию оккупировали? Урон нашей репутации был бы значительно меньше, если бы мы просто отказались от одной страны. Ленин назвал бы это шагом назад, чтобы в будущем сделать два шага вперед. Да, я знаю, что Англия и Франция тоже атаковали Египет. Но почему мы должны следовать такому примеру? Почему бы нам не быть лучше, чем они? То, что сейчас делает Красная Армия, ослабляет интернациональный коммунизм. […] Вот еще одно важное наблюдение; вторжение в Венгрию ясно показало, что жестокость и насилие остались и после ХХ съезда. Кто предает кого в Будапеште?

7.7. Что бы сделало большинство?

Какие возможны пути поведения для отдельных людей, если бы Красная Армия нас оккупировала? (а) Быть на советской стороне; (б) Бороться против Красной Армии; (в) Не делать ничего. Найти надежный угол и спрятаться, ожидая результата; (г) Убежать от хаоса, например, через Гданьск или Щецин; (д) Подчиниться тем, у кого сила.

Только меньшинство последует первым двум возможностям. Большинство людей предпочтут три последних варианта. […]

В телефонном разговоре Тунья сказала, что мне следует отбросить все сомнения и приехать в Париж. Она старалась убедить меня, что их дом станет моим домом. Это приятно – иметь семью. […] Вчера мама рассказала мне о разговоре с новой наставницей детского дома. До войны она уехала из Польши учиться в Бельгию. Но в 1939 году она сбежала оттуда в Советский Союз. Однажды ее арестовали и пытали электрическим током. Потом ей сообщили, что она будет расстреляна, и вывели ее на казнь. И так повторялось три раза.

В Сибири, куда, в конечном счете, ее сослали, она познакомилась с другим ссыльным, и у них родился ребенок. Но эту девочку забрали у них два года спустя, когда отца отправили в другой лагерь. Женщина была недавно освобождена и восстановлена в партии. Но она стала чрезвычайно нервной и находится в постоянной депрессии. Был бы мой папа тоже эмоционально сломлен, если бы выжил после тяжелых испытаний? […]

Ректор [президент]Политехнического института согласился рекомендовать меня нашему министерству Высшего Образования и Науки. Они уже подали запрос на мой паспорт [во Францию], который я, вероятно, получу через два месяца. Павловский сейчас в командировке в СССР; я надеюсь, что после возвращения он напишет рекомендательное письмо. Но существует еще одна возможность. Может быть, он организовывает что-нибудь для меня в Советском Союзе. Это бы объяснило, почему он не дал мне рекомендацию до своего отъезда. Как бы я отреагировал на его предложение учиться в Москве или в Ленинграде? […]

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});