История Китая - Чарлз Фицджералд

При покровительстве Хуан-ди возникли и многие другие искусства и ремесла: архитектура, астрономия, шелководство, появились мосты, лодки, повозки, луки и стрелы и другие средства ведения войны. Он был суровым, но справедливым правителем, который расширил территорию своего царства до долины Янцзы.

Хуан-ди считается предком всех царских и аристократических семей эпохи классического Китая. Ни он, ни древние монархи, правившие после него, не получали свой трон по наследству. Их выбирали придворные министры. Иногда, как это случилось с преемником Хуан-ди, монархом становился один из сыновей правителя. Чаще монархом становился внук императора или его наследник по женской линии. Передача власти по материнской линии была столь частым явлением в этот исторический период, что, скорее всего, говоря об этом, Сыма Цянь отражал древнюю китайскую традицию.

После того как у власти побывали ничем не выдающиеся правители, на арене китайской истории появились двое знаменитых мудрецов, Яо и Шунь, которые вели свой род от Хуан-ди по материнской линии. Китайская традиция сделала Яо и Шуня образцовыми правителями, примеру которых должны были следовать остальные монархи. Большая часть того, что зафиксировано о них в хрониках, носит форму дидактических нравоучений и повествует об их добродетелях и образцовом управлении государством. Их деяния приводятся учеными как образцы поведения будущих монархов. После смерти последнего из этих двух мудрецов, Шуня, его родственник Юй, который к тому времени уже прославился как великий мелиоратор (вряд ли найдется в Китае река, которую он не направлял бы в нужное русло), стал императором, первым правителем первой династии Ся. После его смерти народ настоял на том, чтобы на престол взошел его сын, весьма достойный человек. Таким образом, был установлен принцип, который в Китае стал законом. Такова вкратце история мифического периода существования Китая в том виде, как она была зафиксирована в период династии Хань, с III века до нашей эры по III век нашей эры. Она содержит несколько интересных и познавательных деталей, которые дают представление о настроениях, преобладавших в обществе, когда Сыма Цянь писал свои труды.

Легендарный правитель Фу Си считается автором многих изобретений, среди которых восемь символических триграмм (на переднем плане)

История развития человечества от состояния дикости до цивилизованного уровня подчиняется определенной логике. Звероподобных дикарей научили создавать жилище и одежду, обучили брачным обрядам, научили выращивать зерно, строить дома, делать повозки и оружие. Их правители-мудрецы постепенно создали сложную систему управления и расширили границы своего правления.

Трудно отказаться от предположения, что это – как раз то, что делали древние китайские правители по отношению к населению отдаленных территорий на дальнем юге. Те знания, которые люди имели о происходящем в тех регионах, легли в основу мифов о жизни их собственных далеких предков.

Тем не менее воссоздание мифов и легенд с целью формирования связного исторического повествования не было всего лишь плодом воображения людей. Все эти легенды и мифы в той или иной степени опирались на относительно древние документальные записи и, вероятно, на устное народное творчество. Древнейшими литературными памятниками, в которых упоминаются мудрецы, является «Шу цзин», или «Книга историй», датируемая 1000 годом до нашей эры, и «Ши цзин», или «Книга песен», созданная тремя столетиями позднее. В высказываниях Конфуция и других философов V–III веков до нашей эры встречаются упоминания о мудрецах, но в них нет более или менее последовательного рассказа об их правлении и их делах.

При изучении и оценке документальных материалов, относящихся к древнекитайской цивилизации, следует учитывать один важный момент: до нас дошло очень мало книг, созданных ранее III века до нашей эры. Мы знакомы с древнекитайской литературой только по копиям, сделанным учеными и переписчиками в более позднее время. В конце III века до нашей эры император Шихуан-ди велел сжечь большинство книг в Китае для того, чтобы его подданные не могли читать о временах правления его мудрых предшественников. Тем самым преемственность китайской литературы была нарушена. Древние китайцы писали стилом на кусках дерева или на бамбуковых дощечках, то есть на легко разрушаемом материале. Они не писали на обожженных глиняных табличках и в древнейший период очень редко оставляли надписи на камне (если такое вообще бывало). Они делали надписи на драгоценных бронзовых чашах, однако в эпоху династии Шан, которая обычно датируется концом 1020-х годов до нашей эры, такие надписи были чрезвычайно короткими, состоящими всего из трех или четырех иероглифов, и чаще всего означали лишь имя создателя этого произведения искусства. Эти факты объясняют несколько искусственный характер дошедших до нас китайских легенд и относительный недостаток подлинных документов в истории раннего Китая. Без сомнения, многое из того, что существовало во времена Конфуция, позднее было безвозвратно потеряно.

Традиционно считалось, что Конфуций был автором или редактором самых ранних из дошедших до нас книг, которые являются китайской классикой и которые играли главную роль в китайской культуре в течение тысячелетий, включая «Книгу историй», «Книгу песен», «Книгу перемен» и хроники «Весны и Осени». Помимо этого существовала книга «Беседы и суждения», которая представляла собой изложение взглядов Конфуция, составленное его учениками. Вряд ли хоть одно из традиционных утверждений считается верным сегодня. Конфуций, вероятно, дополнил «Книгу историй», которая была создана лет за пятьсот до этого, а его последователи, вероятно, сохранили существовавшие копии книги и сделали новые; однако нет никаких оснований полагать, что именно Конфуций составил «Книгу историй». То же самое верно и в отношении «Книги песен». Эти стихи, которые на первый взгляд кажутся простыми песнями сельских жителей, датируются VIII–VII веками до нашей эры и на деле являются созданием придворной аристократии, умело сымитировавшей народную поэзию. Часто эти оды довольно легкомысленны и по общему построению далеки от общепринятой морали.

Конфуций, человек с развитым чувством прекрасного, безусловно, любил «Книгу песен», именно поэтому следующие поколения приписали ему заслугу создания этой антологии и пытались разумно объяснить, почему мудрецы включили в нее стихи, столь явно воспевающие запретную любовь. Они пришли к выводу, что эти поэмы пришли из диких, неразвитых стран и были включены в антологию как предупреждение потомкам. Что касается «Книги перемен», то она прежде всего является книгой предсказаний, каковой остается и по сей день. Возможно, она датируется примерно 1100 годом до нашей эры. В этой книге имеются приложения, которые дают философское объяснение всему произведению.

Долгое время считалось, что автором всех этих книг был Конфуций, но теперь ясно, что они были написаны лишь спустя пять веков после его смерти. Только «Беседы и суждения» могут считаться, хотя бы косвенно, произведением самого Конфуция. Это собрание его высказываний и поучений, и считается, что все это было записано его ближайшими учениками, хотя, вероятно, позднее это собрание было расширено, возможно, за счет устного народного творчества. Почти все, что мы знаем наверняка о жизни и учении Конфуция, почерпнуто из «Бесед и суждений».

Величие Конфуция заключается не в приписываемом ему авторстве и редактировании известных произведений, но в его подходе к решению проблем морали. Конфуций отошел от традиционных взглядов на религию и мораль. До Конфуция если человек совершал обряд, то тем самым он выполнял свой долг. При этом не имело значения, был ли этот человек добродетельным или он был кровавым тираном, – если обряд совершался правильно, это искупало все грехи. Таково было древнее поверье, распространенное во всех частях света. Значение заключалось в том, что согласно учению Конфуция эффективность совершения обряда зависела от состояния духа человека, совершавшего тот или иной обряд. Человек должен руководствоваться принципами морали, добродетели, а не знанием того, как совершать обряд. В более позднее время, когда-то эта точка зрения была настолько широко распространена, что уже не считалась чем-то выдающимся, грандиозность первого шага, который Конфуций сделал в этом направлении, была забыта. Поскольку Конфуций оставил после себя мало литературных произведений, его последователи посчитали нужным поддержать престиж учителя, приписав его перу некоторые литературные памятники. Отсюда появилось мнение, что Конфуций либо сам писал, либо редактировал древние тексты, которые позднее были дополнены его учениками. Это мнение, по сути, лишь доказывало величие учителя.