Три кита и бычок в томате - Наталья Александрова

С такими благими мыслями она поехала к Севе домой. Адрес был тут же, в записной книжке под номером телефона.

Дверь Кате открыла высокая, очень худая женщина лет тридцати с белыми прямыми волосами, подстриженными с художественной неравномерностью.

– Здравствуйте, Лю… – начала Катерина, но запнулась на полуслове.

С большим трудом она вспомнила все же Севкину жену Люсю. Та была низенькой полненькой брюнеткой с буйно вьющимися волосами. Конечно, можно допустить, что за те лет десять, что Катя ее не видела, Люся могла похудеть, перекрасить и распрямить волосы, даже помолодеть. Но вряд ли она могла вырасти на двадцать сантиметров.

– Правильно догадались, – процедила женщина, – я не Люся.

– А кто? – ляпнула Катя, как всегда, не подумав.

– А вы кто? – вызверилась на нее хозяйка. – Кем вы приходитесь моему мужу?

И Катя принялась долго и многословно объяснять, как она познакомилась с Севой Востриковым и кем ему приходится. Нельзя сказать, что женщина сильно подобрела, услышав подробную версию знакомства. Но, внимательно разглядев Катерину, она немножко расслабилась и даже посторонилась и пропустила Катю в прихожую. И то сказать – собиралась Катерина, как всегда, в спешке и по рассеянности надела к любимым оранжевым брюкам темно-зеленый жакет. А блузка под жакетом была не только в цветочек, но к тому же еще и надета наизнанку. Катя еще удивилась, отчего пуговицы не на той стороне, но некогда было разбираться.

Хозяйка, увидев перед собой Катерину во всей красе, сочла, что она не может быть ей опасна, и не стала гнать нежданную гостью.

– Понимаете, Лю…

– Я не Люся, а Муся, – раздраженно поправила Севкина вторая жена, – все, ну просто все путают! Разве мы так похожи?

– Да нет… – смутилась Катя. – А где Сева?

– А его нет. Он болеет у приятеля в мастерской, – невозмутимо ответила Муся.

– Что-нибудь заразное? – удивилась Катя.

– Да нет, – Муся пожала плечами.

– А зачем же вы тогда его из дома отправили? – Катиному удивлению не было предела.

– Да ведь он болеет, понимаете? – Муся поглядела очень выразительно, но Катерина снова ничего не поняла.

– Его же надо лечить! – всполошилась она.

– А думаете, я не пробовала? – Муся тоже повысила голос. – Все средства перепробовала: и экстрасенсов всяких, и лекарства, и кодирование – ничего не помогает! Так что теперь отправляю его куда подальше, глаза бы мои на него, такого, не глядели!

Любая женщина на месте Катерины давно догадалась бы, в чем дело, чем болеет непутевый муж Муси. Еще бы не догадаться – беда-то общая. Катерина, однако, как уже говорилось, была женщиной романтического склада, смотрела на мир сквозь розовые очки, что, конечно, очень отдаляет от реальности.

– Ну, знаете! – у нее не было слов. – Как же так можно? Человек, может, в тяжелом состоянии совсем один! Ему помочь надо!

– Да чем ему поможешь, само через неделю пройдет…

Катерина снова предпочла не услышать в Мусиных словах очевидного.

– Я сама к нему поеду и буду ухаживать!

– Попробуйте! – Муся пожала плечами.

– Как же вам не стыдно! – Катя была полна праведного негодования. – Да я бы и кошку больную из дома не выгнала, а тут муж…

И она с топотом побежала вниз по лестнице.

– Кошки в запой не впадают, – сказала Муся вслед разъяренной Катерине, – они вообще водку не пьют, разве только валерианку…

Катя вошла в подворотню и оказалась в тихом, вымощенном булыжником дворе. В углу двора стояли два мусорных бака, возле них нервно умывалась трехцветная кошка.

– И где же здесь квартира тринадцать-бэ? – озадаченно проговорила Катерина, ни к кому, собственно, не обращаясь. Кошка, однако, повидимому приняла вопрос на свой счет, встала, потянулась и неторопливо прошествовала вокруг мусорного бака. Проследив за ней взглядом, Катя заметила в самом углу обитую ржавой жестью дверь, на которой белой краской было выведено «13-Б».

– Цинковые белила, – профессионально отметила Катерина, – отечественные, завод художественных красок.

Кошка села под дверью и выжидающе посмотрела на Катю.

– Спасибо, – Катерина развела руками, – к сожалению, ничем не могу тебя отблагодарить. Фрукты ты вряд ли будешь есть…

Кошка презрительно фыркнула и удалилась с видом вдовствующей королевы, случайно заглянувшей на дискотеку.

Катя подошла к двери и позвонила. Ничего не произошло.

«Может быть, Севке совсем плохо! – подумала она. – Он уже не может встать с постели!»

На всякий случай она постучала в дверь кулаком, потом – ногой. Дверь гулко отозвалась, и на одном из верхних этажей с грохотом распахнулось окно.

– Кончай хулиганить! – раздался хриплый заспанный голос. – Человек, может, с ночной смены! Ща милицию вызову!

– Ага, с ночной он! – отозвался женский голос из другого окна. – Знаю я, что ты по ночам делаешь, паразит!

Воспользовавшись тем, что среди жильцов завязался оживленный диалог, Катя снова постучала в дверь и крикнула:

– Севка, ты живой? Это я, Катя Дронова! Открой!

Из-за двери донесся неясный шум, завершившийся звуком падения чего-то тяжелого. Катя пришла в ужас. Она окончательно убедилась, что ее приятель не смог дойти до двери и от слабости упал на полдороге.

Его нужно было спасать.

Катерина заметалась по двору.

Здесь не было никого, к кому можно было обратиться за помощью. Даже кошка куда-то пропала, убедившись, что ее услуги не будут достойно вознаграждены.

Катя выглянула на улицу и увидела неподалеку бредущую по тротуару согбенную фигуру в промасленном ватнике.

– Мужчина! – окликнула она незнакомца. – Можно вас на минутку? Вы случайно не слесарь?

– Сантехники мы, – отозвался тот с готовностью, обдав Катю запахом жареного лука и застарелого перегара. – А чего надо-то?

– Дверь открыть, – зачастила Катерина. – Мой знакомый заболел и сам открыть не может, а я ему лекарства привезла и фрукты, а попасть в квартиру не могу, он там, кажется, упал, а я ему лекарства привезла…

– Это какая, извиняюсь, квартира? – оживился сантехник.

– Тринадцать-бэ, тут во дворе…

– А, так это, значит, Всеволод… – с пониманием проговорил мужчина и потер руки. – Вы ему, значит, того… лекарство привезли… Это хорошо, бывают же такие женщины… понимающие! – и сантехник почему-то облизнулся.

– Так вы не сможете… дверь открыть?

– Открыть – это можно, почему не открыть… Только, это, вы не сомневаетесь насчет этого самого?

– Насчет чего? – Катерина удивленно уставилась на сантехника.

– Ну, если не открывает человек, так, может, ему так надо…

– Да нет же, – Катя замахала руками. – Он там болеет, я слышала, как он упал, до двери дойти не смог…

– Болеет, понятное дело, – согласился мастер. – Ну да вам виднее, опять же, лекарство ему привезли… – он снова облизнулся. – Открыть, конечно, можно, только мне тоже положено… на лекарство!

– Ну, это само собой, – Катерина вспомнила кошку и поспешно полезла за кошельком. – Всякий труд должен быть оплачен…

Ну, вы не торопитесь, – голос сантехника потеплел, – я уж сперва, это… работу сделаю, а то как бы не отвлечься! Сейчас, я тут близехонько, за инструментом сгоняю!

Катя действительно не успела и глазом моргнуть, как сантехник снова появился, на этот раз с железным чемоданчиком.

– Щас, все будет в лучшем виде, – бормотал он, хлопоча над замком, – сей секунд…

Он напрягся, ухнул, и дверь распахнулась.

– Сева! – закричала Катя, входя в квартиру. – Сева, ты жив?

– Жив, – вполголоса отозвался небритый человек в длинных сатиновых трусах и выцветшей майке, вываливаясь навстречу ей из полупустой комнаты. – Ты чего же это устроила, Катерина?

– Ой, – Катя почувствовала запах многодневного перегара и попятилась. – А мне… жена твоя сказала, что ты тут болеешь… ну я и решила тебе лекарства привезти… и фруктов…

– К… каких фруктов! – простонал человек, в котором Катя наконец с трудом узнала своего коллегу и приятеля. – Лучше бы ты мне пол-литру привезла! Или хоть эту… настойку овса! А ты дверь взломала, теперь что же будет!

– Известно, что будет! – раздался за спиной Катерины жизнерадостный начальственный голос. – Будет проверка нецелевого использования помещений, предоставленных под мастерские! Комиссия жилищного комитета!

Катя обернулась и увидела протиснувшихся следом за ней в квартиру людей. Их было трое – двое мужчин неопределенного возраста и официального телосложения и женщина лет сорока с неприязненно поджатыми в ниточку губами. Каким образом они оказались в совершенно пустом дворе, было выше Катиного понимания. Разве что сидели в засаде вон в том деревянном ящике для метелок и прочего дворницкого инвентаря…

– Так! – радостно проговорил идущий впереди мужчина, прижимая к животу портфель. – Налицо нецелевое использование! – Он отпихнул Катю в сторону, ворвался в комнату и обвел ее орлиным взглядом. – Имеет место диван, на диване разложенная постель! И еще раскладушка! И стол обеденный! Со следами пищевых остатков и грязной посуды! В то же время никаких картин или скульптур не наблюдается! И вообще никаких следов творческого процесса! Мало того, – мужчина громко принюхался, – ощущается сильный запах спиртных напитков, и под кроватью большое количество пустой стеклотары! Будем составлять протокол! Вам помещение предоставлено городом в качестве творческой мастерской, чтобы вы в нем, извиняюсь, творили, а вы вместо этого что? Вы вместо этого тут проживаете и, извиняюсь за выражение, распиваете спиртные напитки!