Взломанные небеса - Эл Робертсон

Бармен кивнул. Зашипело, звякнуло – и он протянул стакан с бурой жижей. Убойное пойло. Такому не нужна сеть, чтобы огнем опалить глотку. Форстер жадно проглотил порцию и, стыдясь своей поспешности, сразу же заказал новую. Двойную.

«Эй, полегче! Если так пойдет и дальше, ты кончишь, как Чарли! – проворчал Фист. – А от похмелья мучиться мне!»

– Говорят, здесь будет представление сегодня? – спросил Джек у бармена и, сглотнув, уточнил: – Фетч?

– Да, попозже, – кивнул тот.

– Мне нужны специальные разрешения, чтобы увидеть ее?

– Она – открытая программа. Может подключиться любой.

Слава богу! Значит, можно увидеть Андреа без риска. Фисту не придется ничего взламывать. Бармен ушел. Темнота окутала его, превратила в размытую тень среди разноцветных бутылей, мрачно поблескивающих вокруг.

Блондинка посмотрела Джеку в глаза и улыбнулась. Она была удивительно красива – но красотой глянцевой, холодно-безукоризненной, как логотипы корпораций. Но Джек пришел сюда не ради таких особ. Он нашел маленький свободный столик, запрятанный позади стойки, уселся за него и принялся ждать Андреа. Со сцены она его не увидит. Джек пока не знал, что сказать ей – и как вообще отважиться заговорить.

«Я скорей мочи выпью из марсианского нужника, чем задержусь в этой дыре на лишнюю минуту», – пробурчал Фист.

«Удостоверься лучше, открыты ли наши фетч-порталы. Я не хочу пропустить ее».

Прошло полчаса, и Андреа вышла на сцену. Она возникла без предупреждения. У бара зашевелились, кто-то обернулся к сцене. Андреа высветил прожектор. Вокруг ее головы был обернут широкий темный шарф, капюшоном свисавший на лицо и закрывавший его целиком. Джек сидел недвижно в тени, парализованный воспоминаниями.

«Ах, она прикрылась! – простонал Фист. – А я-то ожидал полюбоваться чудесным черепом!»

На Андреа было облегающее платье с блестками. Она качалась в такт мелодии, блестки вспыхивали загадочным, недосягаемым огнем. В воздухе плыл джаз, и саксофонный риф был словно поцелуй. Джаз-банд выводил вступление к песне, написанной самой Андреа. Она наклонилась к микрофону, чуть вздохнула, но звук вздоха потерялся в реверберации.

И Андреа запела.

– Господи, ну и публика… Эти люди недостойны слушать ее! – выдохнул Джек.

Усиленные аппаратурой слова плыли сквозь комнату, словно дым. Но большинство пришедших они не трогали. Одни продолжали болтать, другие флиртовали. Третьи пили, уставившись в пустеющие стаканы. Блондинка прислонилась к колонне, рассеянно помешивая коктейль с ярким бумажным зонтиком в нем. Он крикливо выделялся на фоне ее темного платья. Казалось, девушка скучала.

Джек был единственным, кто восхищенно смотрел на сцену, полностью зачарованный музыкой. Он поднял стакан, отхлебнул. Крепкое пойло обожгло глотку, потянуло в прошлое. Пока стремительно пролетали дни их невыносимо краткого счастья вдвоем, он частенько сидел в подобных заведениях, потягивая дешевый виски Дока.

Джек всегда садился в глубине зала, вдали от сцены, всегда приходил и уходил, не заговаривая с Андреа. Они очень старались сохранить свою любовь в тайне – у Гарри повсюду были соглядатаи. После ее выступления они встречалась где-нибудь в укромном месте: дешевом отеле, отдельной комнате ресторана – и обсуждали представление, а потом дни, прошедшие друг без друга. Джек никогда не мог отыскать слова, чтобы описать, как же глубоко и остро входили в его душу песни Андреа. Он даже бросил слушать свои записи – такие безжизненные, вялые в сравнении с вдохновенной, пронзительной силой живого человеческого голоса.

Джек позволил кубику льда выкатиться из стакана, скользнуть по языку. Холод отрезвил на мгновение, пробудил от рассеянной задумчивости. Внезапно он заметил очень слабое, но явственное мерцание в воздухе подле себя, едва различимый светлый контур на пустом соседнем стуле.

«А у меня прямо мурашки по хребту», – нервно хихикнул Фист.

Джек глянул на сцену, полагая, что отсветы идут оттуда. Но слабый свет рампы не мог даже рассеять сумрак в глубине зала. Тем временем светящийся контур рядом приобрел очертания сидящей человеческой фигуры. Может, сбой в сети? Но если и так, как же отключенный от сети человек может воспринимать его? Что-то тихо прошелестело. Какие-то слова? Призрак поздоровался? Черт, прямо мурашки по коже. Со сцены льется медленный, печальный блюз, Андреа почти шепчет в микрофон. Стало холодно. Подошла официантка, чтобы забрать стакан. Она что, заметила светящийся силуэт? Нет, похоже, не видит его.

Силуэт вдруг придвинулся, словно наклонился, желая поговорить шепотом. Едва различимый звук дыхания, будто эхо тихих слов Андреа. Кажется, призрак шепчет – но не разобрать ничего. Внезапно призрак распался, осыпался тысячью крохотных вспыхнувших осколков. Множество их попало на стол, на плащ, на пол, медленно тускнея. Показалось, будто призрак поцеловал Джека. Возможно, это новый вид фетча? Но мертвые не приходят без вызова. А вне сети невозможно вызвать их из Гробовых Драйвов.

«Ты видел?» – спросил он.

Паяц молчал.

«Ничего я не видел!» – вдруг огрызнулся он, поспешно прячась в глубине хозяйского разума, будто улитка в домик.

До Джека долетел его прощальный шепот: «Тут опасно, сматываемся!»

Интересно, что же могло так напугать боевого шута? Думать об этом не хотелось. Темный капюшон Андреа колыхался перед микрофоном. Шарф скрывал голый череп, но в тени его Джек воображал лицо Андреа, недосягаемое, как прошлое. Но голос ее плыл в настоящем и трогал до глубины души. Какие, к черту, сомнения? С ней нужно поговорить. Обязательно.

Песня закончилась. Раздались редкие аплодисменты. Андреа запела снова. Стакан Форстера опустел. Джек хотел было заказать еще, но передумал: пока он пробирался бы к бару, Андреа могла бы его заметить и придумать способ избежать встречи. Форстер вытряхнул последний кубик льда в рот и сосал его, пока тот полностью не растаял.

Наконец выступление окончилось, Андреа ушла со сцены. Оглядевшись, Джек заметил, как пристально уставилась на него блондинка, сверля голодным взглядом. Похоже, она совсем не обращала внимания на окружающих. Мужчина, который появился за спиной девушки, казалось, тоже ни на что не обращал внимания: он брел вперед, сосредоточившись на паре причудливых коктейлей в руках. Джек хотел крикнуть, предупредить – но не успел. Мужчина врезался блондинке в спину.

Та замерцала, и – что такое? Мужчина прошел прямо сквозь нее и спокойно вручил коктейль подружке. А блондинка стояла как прежде. Иллюзия. Поразительно! Она лучезарно улыбнулась Джеку и медленно растворилась в темноте. Глаза исчезли последними.

На пути к сцене Форстеру пришлось пройти там, где стояла блондинка. От нее остался лишь запах озона и раздавленный коктейльный зонтик на полу – словно яркое перо, потерянное загадочной экзотической птицей. Зонтик замерцал и растворился в воздухе.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});