Бракованная попаданка или истинная для Верховного - Любовь Песцова

со мной более свободно и постепенно разговорился, даже стал травить байки, рассказывая о забавных случаях, которые случались с ним на ярмарках.

А уж когда освежеванный заяц отправился на костер и пошел аромат… настроение сразу улучшилось.

— Ты его что, голыми руками поймал? Еще и в темноте почти. Ну ты терминатор!

— Не знаю, кто такой терминатор, госпожа. Но я сын охотника. Когда в деревне семьей жили, отец только этим и промышлял. Я вот шкуры выделывать научился. Этим теперь и живем. Хотя отец еще ходит, иногда. Но больше уже для себя. Былое вспомнить.

— Так то он, а то ты.

— Ну как же науку отца не знать? Так и не бывает, наверное.

Вот еще одна местная реалия. Нужно привыкать. А еще отучаться от своих привычных словечек. Зубоскалить я могла в замке с муженьком. Потому что плевать было, что он обо мне подумает.

Даже если бы уличил в том, что душа в теле другая, ничего бы не сделал. У самого рыльце в пушку, ему привлекать ко мне внимание было максимально не выгодно.

Теперь следует быть осторожнее. Ну или хотя бы попытаться.

Глава 16

Макс не приставал и вообще вел себя максимально вежливо. Вооружившись шкурой, он устроился у костра, оставив телегу в моем полном распоряжении. А на мои робкие попытки возмущения, отрезал, что привык к походам с отцом, где и таких удобств не было.

Ночь прошла неплохо. Конечно, было жестко и неудобно. Я ворочалась несколько часов, но в итоге смогла задремать, пусть и ненадолго.

И уже после обеда в этот же день мы въехали в Хизрет.

Город навевал мысли о старой Европе. Здесь были аккуратные, словно игрушечные домики — в основном не выше двух этажей. Разбитые палисадники, мощенные камнем дороги. Казалось, что это все какая-то масштабная декорация для фильма.

А где вонь, присущая текущему уровню человеческого развития? Где вечная грязь? Где обезображенные оспой и другими болезнями лица горожан, улыбающихся беззубым ртом?

Я готовилась совсем не к этому. Впрочем, не стала роптать на отсутствие грязи. Мне же лучше, чего жаловаться?

— Макс, а ты знаешь, где здесь можно драгоценности продать?

— Ювелиру, ясное дело. Ну или ростовщику если вопросов хотите избежать.

— А мы можем сначала туда заехать? По пути будет кто-то из представителей этой многоуважаемой профессии?

— Будет, конечно. Но зачем? Приедем в дом, отдохнем, а потом я вас отвезу.

— Мне будет комфортнее, если я сделаю все дела сразу. Пожалуйста.

Я попыталась сделать глаза того самого кота в сапогах. В общем, начала осваивать психологическое оружие, которое мне досталось в наследство от красавицы Адалин. Внешность.

Раньше я обладала совершенно другим типом лица, которому категорически не рекомендовалось пытаться быть милым. Да и красавицей в полном смысле этого слова меня нельзя было назвать.

Так что своей внешностью как оружием я пользоваться не привыкла. А надо бы. Это тоже полезно.

— Ладно. Если вам так хочется, — пожал плечами Макс.

Город был не слишком большим, особенно по меркам человека, который последние пятнадцать лет прожил в Москве. Но и ехали мы медленно. Поэтому почти полчаса я оглядывалась по сторонам, пытаясь разглядеть ту самую вывеску о скупке драгоценностей и ссудах для всех желающих.

Когда Макс, наконец, остановился, указав на двухэтажный дом с неприметной табличкой, я уже извелась.

Убедившись, что это действительно обитель местного ростовщика, я подняла свою дорожную сумку.

— Да зачем же вы все вещи тащите?

— Не хочу на улице перебирать.

— Давайте, помогу вам. Хоть донесу.

— Не нужно, — улыбнулась я. — Сумка не тяжелая. Просто подожди меня здесь. Я постараюсь быстро.

Конечно же, я соврала. Сумка была тяжелая. Но я усердно ее тащила, ковыляя к дому ростовщика, держа свои сокровища в одной руке, а клюку в другой.

Внутри помещение оказалось намного приятнее и даже выглядело больше, чем снаружи. Было немного похоже на офис стереотипного бухгалтера начала XX века. По крайней мере, здесь было очень много бумаг.

— Чем могу помочь?

Мужчина примерно лет пятидесяти поднял взгляд, разглядывая меня профессиональным взглядом. Мол, что я смогу с тебя поиметь?

— У вас есть черный ход?

В ответ — тишина и немой вопрос во взгляде.

— За мной какой-то подозрительный и неприятный тип увязался. Хочу улизнуть, чтобы он за мной до дома не проследил.

Ростовщик еще раз смерил меня подозрительным взглядом, а затем провел меня к запасному выходу и, через маленький задний дворик, на соседнюю улицу.

Она была намного уже той, по которой мы ехали с Максом. Повозки здесь бы не поместились. Да и пеших было маловато. Но жаловаться я не стала. Поблагодарила ростовщика, и побрела подальше от его дома. Подальше от Макса с его телегой. От этой семьи.

Было стыдно так поступать. В груди что-то неприятно скребло, когда я представляла, как расстроится Мия.

Возможно, эта девушка и ее родные искренне хотели мне помочь. Может быть, они были тем редким примером счастливой семьи, которая несет в мир только добро.

Но лучше я буду недоверчивой дрянью, которая подозревает окружающих во всех грехах, чем мертвой дурехой.

Я только надеялась, что когда-нибудь смогу узнать, как дела у Мии и отплатить ей за ее доброту. Сейчас же мне нужно было попрощаться с моей первой местной подругой.

Некоторое время я плутала на узким улочкам, пока не вышла на широкую мостовую. Вот здесь уже катались повозки, в том числе наемные.

Махнув знакомым каждому горожанину жестом, я призвала местный аналог такси, и попросила отвезти меня на постоялый двор. Недорогой, но приличный.

Конечно, я понимала, что если меня начнут искать, то разные гостиницы прочешут в первую очередь. Но у меня был свой план.

Постоялый двор, в который меня привез извозчик, выглядел не слишком впечатляюще. Двухэтажное здание, возле которого были привязаны несколько лошадей. И вот здесь запах уже присутствовал.

Комната стоила серебрушку в неделю или пять медяшек за сутки. Я не раздумывая заплатила серебряную монету, после чего меня проводили в маленькую, достаточно убогую комнату.

В ней была узкая односпальная кровать, шкаф, который с трудом открывался из-за того, что почти упирался в кровать, письменный стол с покосившимся стулом.

Очень скоро в обстановке добавилась еще одна деталь интерьера — большой таз. Об этом я отдельно попросила местную служанку, сунув в руку медяшку. И, оставив не ценные вещи, а