Грехи отцов - Джеффри Арчер

Кристин вышла, Эмма вскочила. И в этот момент она задела и скинула на пол свою чашку, пролив немного кофе на ковер. Она упала на колени и снова разрыдалась – как раз в тот момент, когда Кристин вернулась с пачкой фотографий в руках.

Та бросилась ее утешать:

– Прошу вас, не беспокойтесь за ковер, это сущая ерунда. Вот, пожалуйста, посмотрите снимки, а я пока вытру.

Она вручила Эмме и быстро вышла опять.

Эмма поняла, что толку от бегства уже никакого не будет, а потому вернулась на свой стул и начала разглядывать снимки Тома Брэдшо.

– О боже! – вдруг охнула она.

Не веря глазам, она смотрела на Гарри, стоявшего на палубе сперва на фоне статуи Свободы, затем – перед небоскребами Манхэттена. Слезы хлынули снова – откуда только брались. Скорее бы пришла Кристин. Вскоре добропорядочная хозяйка вернулась, опустилась на колени и принялась оттирать влажной тряпкой коричневое пятнышко.

– Вы знаете, что случилось с Томом после ареста? – взволнованно спросила Эмма.

– А вам разве не сказали? – отозвалась Кристин, подняв на нее взгляд. – Очевидно, для обвинения в убийстве не хватило свидетелей, и Джелкс его вытащил. Том получил шесть лет за дезертирство из ВМС.

Эмма никак не могла понять, как Гарри очутился в тюрьме за преступление, которого явно не совершал.

– Судили в Нью-Йорке?

– Да, – ответила Кристин. – Адвокатом был Сефтон Джелкс, и мы с Ричардом решили, что финансовая помощь не нужна.

– Боюсь, я не понимаю…

– Сефтон Джелкс – старший партнер одной из самых престижных адвокатских фирм в Нью-Йорке, поэтому интересы Тома были представлены на высоте. Когда Джелкс приходил к нам навести справки о Томе, он показался мне искренне заинтересованным. Еще он, насколько я знаю, посетил доктора Уоллеса с капитаном и убедил всех нас, что Том невиновен.

– А вам известно, в какой он тюрьме? – глухо спросила Эмма.

– Лэйвенэм, это на севере штата Нью-Йорк. Мы с Ричардом хотели навестить его, но мистер Джелкс сказал, что Том не желает никого видеть.

– Вы были так добры, – сказала Эмма. – Позвольте мне перед уходом попросить еще об одном маленьком одолжении. Можно взять одну фотографию?

– Берите все. У Ричарда их полно! Фотография – его хобби.

– Не смею больше попусту отнимать ваше время, – проговорила Эмма, поднявшись на дрожавшие ноги.

– Вовсе не попусту, – возразила Кристин. – История с Томом непостижима для всех нас. Когда увидитесь, то передайте, пожалуйста, самые теплые приветы, – говорила она, пока вела гостью к выходу. – И если он захочет нас видеть, мы с радостью приедем.

– Еще раз спасибо, – поблагодарила Эмма, когда цепочку в очередной раз сняли.

Кристин, открывая дверь, поделилась:

– Мы с Ричардом заметили, что Том по уши влюблен, но он не говорил, что вы англичанка.

15

Эмма включила прикроватную лампу и еще раз внимательно вгляделась в фотографии Гарри, стоящего на палубе «Звезды Канзаса». Он выглядел таким счастливым, таким раскованным и явно не подозревал, что ждет его при сходе на берег.

Она забывалась сном и выныривала, пытаясь понять, почему Гарри решился пройти через процесс по обвинению в убийстве и оказался обвинен в дезертирстве с военно-морского флота, куда никогда не поступал. Она пришла к выводу, что ответить может только Сефтон Джелкс. Первым делом придется попасть к нему на прием.

Эмма снова посмотрела на часы – 3:21. Она выбралась из постели, надела халат, села за столик и набросала в гостиничном блокноте тезисы беседы. Ей казалось, что впереди экзамен.

В шесть она приняла душ, оделась и спустилась к завтраку. На ее столе оставили номер «Нью-Йорк таймс», и она торопливо пролистала страницы, задержавшись только на одной заметке. Американцы испытывали пессимизм насчет способности Британии устоять перед германской агрессией, вероятность которой угрожающе росла. Над фотографией Уинстона Черчилля, стоявшего на меловых утесах Дувра и хмуро всматривавшегося в даль, по ту сторону Английского канала, со своей неизменной сигарой в углу рта, был заголовок: «Мы будем сражаться с ними на побережьях».

Эмма испытала вину за то, что так далека от родины. Она должна найти Гарри, добиться его освобождения и вместе с ним вернуться в Бристоль.

Администратор гостиницы нашел в телефонном справочнике контору «Джелкс, Майерс и Эбернети», записал адрес на Уолл-стрит и вручил Эмме.

Такси высадило ее напротив здания из стекла и стали, уходившего высоко в небо. Она прошла через вращающиеся двери и сверилась с огромным справочным стендом, где были перечислены фирмы на всех сорока восьми этажах. «Джелкс, Майерс и Эбернети» располагались на двадцатом, двадцать первом и двадцать втором, все справки – в приемной на двадцатом этаже.

Эмма присоединилась к шумной толпе мужчин в серых фланелевых костюмах, заполнившей первый освободившийся лифт. На выходе ее встретили три элегантные женщины, сидевшие за столом приемной в открытых белых блузках и черных юбках – в Бристоле она ничего подобного не встречала. Эмма уверенно подошла к столу:

– Мне нужно встретиться с мистером Джелксом.

– Вам назначено? – любезно спросила администратор.

– Нет, – призналась Эмма: прежде ей приходилось иметь дело только с местным стряпчим, который был неизменно доступен для Баррингтонов.

Женщина удивилась. Клиенты никогда не являлись так запросто на встречу со старшим партнером. Они либо писали, либо их секретарь по телефону заказывал встречу с мистером Джелксом, рабочий день которого был расписан по минутам.

– Будьте добры, представьтесь, и я переговорю с его помощником.

– Эмма Баррингтон.

– Присядьте, пожалуйста, мисс Баррингтон. Вами скоро займутся.

Эмма устроилась в маленькой нише. «Скоро» обернулось получасом, и вот перед ней возник очередной мужчина в сером костюме с желтым блокнотом.

– Меня зовут Сэмюель Энскотт, – представился он, протягивая руку. – Насколько я понимаю, вы хотите встретиться со старшим партнером.

– Совершенно верно.

– Я его помощник, – сообщил Энскотт, усаживаясь напротив. – Мистер Джелкс попросил меня выяснить цель вашего визита.

– Вопрос личного характера, – ответила Эмма.

– Боюсь, что он откажет, если я не узнаю, в чем суть дела.

Эмма поджала губы:

– Я друг Гарри Клифтона.

Она внимательно взглянула на помощника адвоката, но было ясно, что это имя ничего для него не значило, хотя он сделал пометку в блокноте.

– У меня есть основания полагать, что Гарри Клифтон был арестован за убийство Адама Брэдшо и мистер Джелкс представлял его интересы в суде.

На этот раз помощник отреагировал на имя, и перо заскользило живее.

– Я хочу встретиться с мистером Джелксом с целью выяснить, как вышло, что адвокат с его репутацией позволил моему жениху занять место Тома Брэдшо.

Молодой человек сурово сдвинул брови. Он явно не привык к таким отзывам о его боссе.

– Я понятия не имею, о чем вы говорите, мисс Баррингтон, – молвил Энскотт, и Эмма почувствовала, что он не лжет. – Но я проинформирую мистера Джелкса и отвечу вам. Как с вами связаться?

– Я остановилась в отеле «Мэйфлауэр», – сказала Эмма, – и готова видеть мистера Джелкса в любое время.

Энскотт сделал еще одну пометку, встал, холодно кивнул, однако руки на сей раз не подал. Эмма испытала твердую уверенность в том, что ей не придется долго ждать согласия старшего партнера на встречу.

Она взяла такси, вернулась в отель «Мэйфлауэр» и не успела открыть дверь, как услышала телефонный звонок. Она бегом пересекла комнату, но едва сняла трубку, на том конце ее повесили.

Она села за стол и начала писать матери, что прибыла благополучно, однако даже не намекнула о своей убежденности в том, что Гарри был жив. Она сделает это, только увидев его во плоти. Эмма была на третьей странице письма, когда телефон зазвонил снова. Она сняла трубку.

– Добрый день, мисс Баррингтон.

– Добрый день, мистер Энскотт, – ответила она, сразу узнав голос.

– Я переговорил с мистером Джелксом насчет вашей просьбы, но, к сожалению, такая встреча невозможна, поскольку вызовет конфликт с интересами представителей другого клиента. Мистер Джелкс приносит извинения за то, что больше ничем не может помочь.

Он отключился.

Эмма ошеломленно сидела, все еще сжимая в руке трубку, и слова «конфликт с интересами» звенели у нее в ушах. Правда ли дело в клиенте, а если так, то кто же он? Или это просто отговорка? Она положила трубку на рычаг и, выпрямившись, еще какое-то время провела в неподвижности, размышляя над тем, что предпринял бы в подобной ситуации ее дед. Ей вспомнился один из его любимых принципов: есть много способов докопаться до истины.