Рыбный промысел в Древней Руси - Андрей Куза

Напротив, число предметов, связанных с рыболовством, и в первую очередь грузил и поплавков от сетей, найденных на собственно древнерусских памятниках, увеличивается в десятки раз. Если еще недавно можно было сослаться на слабую изученность археологических объектов предшествующей поры, то раскопки последних лет существенно сократили разрыв. Следовательно, налицо не пробел в наших знаниях, а значительный прогресс развития рыбного промысла. Его причина, вне всяких сомнений, кроется в общем подъеме сельского хозяйства, в расширении посевов льна и конопли. Таким образом, наблюдения над процессом совершенствования рыбацкой техники косвенным путем подкрепляют важный вывод советских исследователей о серьезных сдвигах в системе земледелия восточных славян накануне образования Древнерусской державы.

Остатки самих сетей в руки археологов попадают редко. Дело приходится иметь, как правило, с маловыразительными деталями снастей: глиняными и каменными грузилами, реже с деревянными или берестяными поплавками. Восстановить по ним достоверно конструкцию сетей бывает трудно, а порой и невозможно. Следует помнить также, что грузилами служили и простые камни, обернутые в бересту или просто перевязанные веревкой. Отличить их в культурном слое от обычных камней нельзя. Тем не менее, четко определимые грузила (рис. 9) рыболовных сетей найдены на многих древнерусских памятниках, а в тех местах, где хорошо сохраняется органика (Новгород, Старая Русса, Белоозеро, Псков, Вологда, Смоленск, Давид-Городок, Друтск и др.), обнаружены также поплавки из дерева и коры. Уже только эти находки позволяют считать лов рыбы сетями в Древней Руси повсеместным.

Способы плетения или вязания сетей хорошо известны по этнографическим данным. Во второй главе отмечены находки на славянских памятниках конца I тысячелетия н. э. целых комплектов костяных острий, с помощью которых плелись сети, наподобие ручной вязки кружев. Такие же орудия неоднократно встречались и при раскопках поселений древнерусского времени вместе с более совершенными костяными и деревянными иглами. Плетение сетей вышеуказанным способом – дело достаточно долгое и трудоемкое. Сейчас мы не располагаем точными данными, когда оно было усовершенствовано. Однако в Новгороде, начиная со слоев середины XIII в., были найдены пять специальных деревянных игл-челноков и шесть деревянных дощечек-шаблонов, ничем не отличающихся от современных, которые позволяли быстро вязать сети практически любого размера со строго фиксированной величиной ячеи (рис. 13). Длина новгородских игл-челноков колеблется от 20 до 25 см. Главной особенностью такой иглы, отличающей ее от более древних, является возможность намотать на нее большой запас нити. Поперечные размеры шаблонов, а, следовательно, и ячей сети варьировались в пределах от 1,5 до 4 см. Сам процесс изготовления сетей напоминал вязание на спицах. Шаблон держали в левой руке, иглу – в правой и, постепенно освобождая ее от нити, вывязывали ячеи ряд за рядом. Помимо игл и шаблонов найдены также мотовила, на которые сматывалась подготовленная к вязанию сетей нить. Конечно, изготовить в один прием многометровую снасть было невозможно. Поэтому сети вязали более или менее стандартными кусками, которые затем сшивались в полотнища требуемой длины и высоты. Об этом прямо говорится в Уставной грамоте митрополита Киприана Владимирскому Царевоконстантиновскому монастырю: «а лен дасть игумен в села, а они прядут сети и дели неводные наряжают»[182]. Здесь также назван лен как материал для сетей. Более пригодной, т. е. лучшей по качеству, для этих целей была пенька. Обрывок пеньковой сети найден в Новгороде на Славне[183]. Лен и конопля возделывались на Руси издревле[184]. Однако вторая высеивалась реже, поскольку вызревала дольше и требовала более тщательного ухода[185]. Возможно, увеличение площадей под посевы конопли было связано с возрастающими потребностями рыболовства, т. к. в XIX в. большинство промысловых сетей делалось из пеньковой пряжи. Необходимой частью снаряжений сетей являлись длинные веревки: подборы или тетивы, на которые крепились полотнища ячеи, а сверху и снизу подвязывались поплавки и грузила. В XVI в. эти веревки уже продавались на торгах и ярмарках. Так, в 1568 г. Кирилло-Белозерский монастырь купил в соборное воскресение на белозерской ярмарке «70 мереж, тетив неводных, 66 груд конопли и 5 кирбей льну, две насадки дегтю»[186]. Все эти покупки, надо думать, имели прямое отношение к монастырским рыбным ловлям. Приобретались и целые снасти-мережи и материалы для их изготовления – конопля, лен, тетивы, деготь (необходим для предохранения сетей от гниения в воде).

Какие же снасти были известны в Древней Руси? Среди археологических находок домонгольского времени широко представлены грузила из обожженной глины: цилиндрические, шаровидные, несколько вытянутые (рис. 9). Они невелики по размерам, имеют малый вес, а, следовательно, ими огружались небольшие сети. Поплавками для последних служили свернутые в трубку куски бересты (рис. 11); сегментовидные, круглые и листовидные поплавки из сосновой коры (рис. 11); круглые, овальные или треугольные поплавки из нескольких слоев прошитой бересты (рис. 11). Для более крупных сетей применялись грузила из камней, обернутых берестой, наподобие кошелька (рис. 10). Очень широко распространены грузила, изготовленные из плиток сланца, известняка или ракушечника. По форме они напоминают сегмент: в верхней части у них просверливалась дырка, за которую грузила веревкой или ремешком подвешивались к нижнему подбору сети (рис. 9). Известны также грузила оригинальной и довольно древней конструкции: в кольцо из прута вставлялся камень, удерживаемый в центре круга лентами бересты или лыка (рис. 16). Поплавки для больших сетей делались из дерева в форме полукруга или сегмента (рис. 12). Для более плотного и прочного крепления к тетиве внизу у них прорезался паз, а по краям – две дырки или оставлялось два выступа для тонкой соединительной бечевки. Верхняя часть поплавка имела утолщение, чем увеличивалась его подъемная сила, а также фиксировалось вертикальное положение в воде. Сохранились деревянные петли от ставных сетей и специальные буйки, отмечавшие место опущенных в воду снастей. Есть и навершия ботал (деревянные кольца и рогульки), ударяя по воде которыми пугали рыбу, загоняя ее в сети. Наконец, в Новгороде найдены деревянные обручи от больших сетяных ловушек: мереж или вентирей.

Разнообразие археологического вещевого материала наглядно характеризует высокий уровень технической оснащенности древнерусских рыбаков. Знакомство с находками позволяет утверждать, что уже в домонгольское время на Руси были известны несколько типов сетей. Все они делятся на две большие группы: сети отцеживающие и объячеивающие. Первыми как бы процеживают воду на определенном участке водоема. Их передвигают, протаскивают, пускают по течению, сводят концами и вытягивают на берег или в лодку. Вторые ставят неподвижно поперек или вдоль течения реки, а также в заливах и озерах. Рыба попадает в них сама, или ее туда загоняют шумом.

Опираясь на данные археологии, сведения письменных источников и этнографические параллели, представляется возможным составить достаточно подробный перечень сетевых снастей русского средневековья и в общих чертах уловить динамику их развития.

а) Отцеживающие сети

В эту группу снастей входят неводы, кереводы, бродцы и бредники, курицы, плавные сети (рис. 14). Среди них первое место, безусловно, принадлежит неводу, пригодному для круглогодичной ловли и универсальному по назначению.

Находки массивных каменных грузил и больших деревянных поплавков на ряде памятников говорят о широком распространении на Руси X–XIII вв. неводной ловли. Для более позднего времени этот вывод подкрепляется многочисленными свидетельствами самых разнообразных письменных документов. Но и более древние источники, почти никогда не касавшиеся рыболовства, упоминают невод. Так, он назван в составе натурального оброка с города Торопца в Уставе Смоленской епископии (1136–1137 гг. с дополнениями до 1150 г.), изданном князем Ростиславом Мстиславичем[187]. О рыбаках, ловивших неводом в речке Сетомле под Киевом, рассказывают русские летописи под 1065 г.[188]

Есть все основания считать невод одним из древнейших и специфически славянских рыболовных орудий. Его название сохранилось во всех славянских языках. В западной Европе сети, конструктивно схожие с неводом, не были известны. Во всяком случае, в XIII в. во время экспансии немецких феодалов в земли западных славян и балтов Орден обнаружил у них большие промысловые сети, которым не удалось подобрать эквивалентного названия ни в немецком, ни в латинском языках. Поэтому, издавая постановления, ограничивавшие право местного населения ловить рыбу, орденские власти передали славянское наименование этих сетей в латинской транскрипции: «Newod»[189]. В этих же постановлениях отмечаются высокие промысловые качества невода, беспокоящие Орден в связи с быстрым оскудением вновь приобретенных угодий. Спустя три столетия русские неводы поразили воображение Павла Алеппского, сопровождавшего Антиохийского патриарха Макария в путешествии по России. Касаясь посещения Новгорода, Павел писал: «У нас сердце радовалось этому величественному плаванию по прекрасной реке, виду монастырей справа и слева и рыбных ловель с обеих сторон реки, которые производятся большими морскими сетями: их забрасывали с лодок и вытаскивали без всякого труда машинами с колесами, ибо эта река весьма велика»[190].