Безымянная звезда - Себастиан Михаил

Григ. Правильно.

Начальник. Вот я и говорю: позовем ее и составим акт.

Григ. Теперь уже поздно. Я же уплатил вам на вокзале и за билет и штраф!

Начальник (с сожалением). Уплатили.

Григ. Ну вот. Надо было вчера составлять.

Начальник. Да, но у нее не было никаких документов. Она хотела покончить самоубийством.

Григ (без особого волнения). Что вы говорите!

Начальник. О, если бы вы знали, как я с ней намучился!! Хочу умереть, и только. Если б не я…

Григ (берет его за руку и потихоньку толкает к правой двери). Очень вам признателен, господин начальник. Вы порядочный человек. А теперь оставьте меня одного.

Начальник. Честь имею… Привет. (Останавливается на пороге.) Жаль… очень жаль… Лет пятнадцать, как я уже не составил ни одного акта. Такого случая больше не будет… (Уходит.)

Явление 5

ГРИГ, МОНА.

Григ проводил начальника вокзала. Оставшись один, возвращается к левой двери и несколько мгновений смотрит на нее, потом спокойно берется за ручку и открывает. Он стоит на пороге и делает пальцем знак Моне, чтобы она вышла. Она не отвечает. Он повторяет свой жест. Наконец, Мона выходит. Она несколько сконфужена, но спокойна. Они смотрят друг на друга. 

Григ. Доброе утро, Мона.

Мона. Доброе утро, Григ.

Григ. Ты хорошо спала?

Мона. Спасибо, хорошо. А ты?

Григ. Я совсем не спал. Я играл в рулетку до пяти утра. Мне везло. Потом пошел в отель, думая, что ты там.

Мона. А меня не было.

Григ. Да, не было. Я принял ванну, переоделся и отправился тебя искать.

Мона. И нашел.

Григ. Как видишь. Я всегда тебя нахожу.

Мона. Кто знает? Может быть, на этот раз… нет.

Григ (не обращая внимания). Вначале я подумал, что ты переменила комнату, но портье сказал, что даже не видел тебя, да и свободных комнат в отеле не было. Тогда я решил, что ты переехала напротив, в отель Карайман.

Мона. И ты ошибся.

Григ. Да, ошибся. Тебя и там не оказалось. Но в холле я встретил человека, который видел, как ты направилась к вокзалу.

Мона. Да.

Григ. А на вокзале кельнер Жан из бара видел, как ты садилась в вагон скорого.

Мона. У тебя много осведомителей.

Григ. Я им хорошо плачу.

Мона. Знаю.

Григ. Я звонил домой в Бухарест. Тебя и там не было. Позвонил на вокзал узнать, не опоздал ли поезд. Нет, он пришел во­время. Тогда… тогда я стал беспокоиться.

Мона. Ты?

Григ. Я.

Мона. Беспокоиться?

Григ. Очень.

Мона. Не узнаю тебя.

Григ. Всего лишь минут пять.

Мона. Вот это возможно.

Григ. Потому что через пять минут я вспомнил, что у тебя нет денег. Значит, ты, наверное, сошла на одной из ближайших станций.

Мона. Ты очень умен.

Григ. Да, умен. Я сел в машину и начал методически объезжать вокзалы. И вот я здесь. Симпатичный парень этот местный начальник.

Мона. Да.

Григ (после паузы, более серьезно). Мона!

Мона. Григ!

Григ. Признайся, что наша вчерашняя ссора была глупостью.

Мона. Большой глупостью.

Григ. Признайся, что я ни в чем не виноват.

Мона. Ни в чем.

Григ (неожиданно, резко). Я тебе тысячу раз говорил, чтобы ты не торчала за моей спиной, когда я играю, чтобы ты не зада­вала вопросов, не нервничала, не просила денег. Что ты от меня хочешь? Я игрок. У меня свои приметы.

Мона. Вполне естественно…

Григ (успокаиваясь). Вот видишь? Какая ты теперь понятливая. (Снова нервно.) Тем более, что я проигрывал. Мне чертовски не везло.

Мона. А потом, когда я ушла?

Григ. Я начал выигрывать.

Мона. Сразу же?

Григ. Нет. Несколько позднее.

Мона (с интересом). Не помнишь, в котором часу?

Григ. Кажется, в двенадцать.

Мона (слегка вздрогнув). А!

Григ. Почему ты спрашиваешь?

Мона (задумавшись на секунду). Ничего особенного. Я думала о приметах.

Григ. Я начал выигрывать… И мне везло… чертовски везло… По­этому я и не вставал из-за стола. До утра. До пяти часов.

Мона. Вот видишь? Я принесла тебе счастье.

Григ (подходя к ней). Мона! (Она не отвечает; он слегка обнимает ее за плечи.) Мона! Ты на меня сердишься?

Мона. Нет. Ни капли.

Григ. Ни капли?

Мона. Ни капельки.

Григ. Ты прелестная девушка. (Несколько небрежно целует ее в щеку; она не сопротивляется.) А теперь поехали.

Мона. Куда?

Григ. Как это — куда? Машина ждет. Поехали.

Мона (просто и спокойно). Нет.

Григ. То есть?

Мона. Я не поеду.

Григ. Не поедешь? А что ты будешь делать?

Мона. Я остаюсь.

Григ. Где?

Мона. Здесь.

Григ (иронически показывая на комнату). Здесь?

Мона. Да.

Григ. Милая моя, теперь поздно или еще слишком рано заниматься шутками. Мне спать хочется. Я всю ночь не спал. Идем. Надо ехать.

Мона. Ты уедешь один, Григ.

Григ. Один? Как это — один?

Мона. Очень просто: один.

Григ (несколько повышая голос). Почему?

Мона. Потому… потому… Ты все равно не поймешь. Нет. Не поймешь. Лучше не спрашивай и уезжай. (Просто и серьезно.) Послушай, Григ, ты… ты когда-нибудь видел Большую Медведицу?

Григ. Какую медведицу?

Мона. Большую.

Григ. Ты с ума сошла!

Мона (с волнением). Григ! Это прелестно… Это самая пре­лестная вещь, которую ты сказал мне с тех пор, как я тебя знаю… Да. Я сумасшедшая. Я, тоже могу быть сума­сшедшей.

Григ. Это я давно знаю.

Мона. Но я этого не знала. И узнала только ночью. Этой ночью… здесь… Я сделала открытие, потрясающее открытие, Григ. Мы несчастливы.

Григ. Мы с тобой?

Мона. Мы и весь мир. Наш мир. Мы ведем грустную, никчемную жизнь…

Григ. Но удобную.

Мона. Может быть. Но мне она никогда не нравилась.

Григ. Не нравилась. Но тебе идет такая жизнь.

Мона. Ты свидетель, Григ, мне она никогда не нравилась. Столь­ко раз я плакала, сама не зная, почему. Столько раз хотела бежать, сама не зная, куда. Так было всегда. Ты слышишь? Всегда, сколько бы у меня ни было денег, платьев, драгоценностей, я всегда чувствовала, что мне чего-то не хватает… Но я не знала, чего…

Григ. Большой Медведицы, наверное…

Мона. Да. Большой Медведицы.

Григ. Мона, ты бредишь.

Мона. Нет, мой милый, если бы ты знал, как я теперь ясно все вижу. Сегодня так много солнца, и оно осветило мне все. Вот и этот дом… и эти цветы.

Григ. Эти цветы? (Смотрит на кувшин с цветами.) Они тебе нравятся?

Мона. Они восхитительны.

Григ. Послушай, дорогая, тебе нужно выспаться. Тебе необходимо выспаться и прийти в себя. С тобой что-то стряслось этой ночью. Ты выпила?

Мона (таинственно улыбаясь). Может быть.

Григ. Разве ты не видишь, что это за салат в горшке? Морковь, петрушка, пастернак…

Мона. Григ, я не позволяю.

Григ. Вот как? Я плачу за цветы каждую неделю десятки тысяч лей. Самые нежные цветы для тебя недостаточно нежны. Пармские фиалки, привезенные в декабре самолетом, для тебя недостаточно свежи. Белая лилия в январе для тебя недостаточно бела. Редчайшие цветы, выращенные в оранжерее, в твоей комнате вянут за пять минут. И все это для чего? Что­бы увидеть тебя однажды в презренном провинциальном городке, умиляющейся и падающей в обморок от восторга с морковкой в руках?