Хозяйка «Солнечного моста» - Ферн Майклз

– Мама, насчет вчерашнего вечера. Я знаю, ты во мне разочаровалась, и понимаю, почему. Я не молю тебя о прощении, прошу лишь понять. Я люблю Мосса. И его вины в случившемся нет. Я виновата, мама, я провоцировала…

– И все-таки, Билли, от этого я ни на йоту не чувствую себя лучше, – сурово молвила Агнес. – Мне трудно поверить, что ты оказалась такой распутной.

– Мама, я не чувствовала себя распутной вчера вечером, да и сегодня утром, – твердо заявила Билли. – Когда двое людей любят друг друга, они хотят быть вместе. Хотят заниматься любовью. – «А потом женятся», – сказала Билли самой себе.

– Понимаю, – холодно ответила Агнес. – Тебе хоть пришла в голову мысль, что ты можешь забеременеть? Ты ведь знаешь, так случается. Что если ты окажешься в положении, а Мосс отплывет с флотом? Он хочет уехать. Ему совсем не интересно до скончания века сидеть на военно-морской базе в Филадельфии.

– Я с ним поговорю. Давай не будем все преувеличивать.

– Билли, я ведь беспокоюсь о тебе. Порядочные девушки не стремятся попасть в постель до свадьбы. Я не хочу, чтобы ты уподобилась Сисси. Да, конечно, я слышала всякие сплетни, – ответила Агнес, заметив удивленный взгляд дочери. – Как только ее мать может ходить с высоко поднятой головой, это выше моего понимания!

Агнес сосредоточенно принялась пить кофе, тщательно скрывая удовлетворение. Все шло по плану. Следовало соблюдать осторожность, говорить только то, что нужно, и в нужное время. Она отхлебывала горячий напиток, не желая признаваться самой себе, что заявление Билли задело ее всерьез. Сила – вовсе не та черта, которая, по ее мнению, была присуща милой дочке. Когда в их жизни появился Мосс Коулмэн, ей пришлось наблюдать, как растет и расцветает эта сила. Нельзя дать Билли понять, что ею манипулируют. Агнес вздохнула, сожалея о тех гораздо более легких временах, когда Билли оставалась маленькой девочкой, такой послушной, готовой следовать по пути, начертанному матерью, и приобщаться к идеалам матери. Все знали, что Билли Эймс талантливая, приятная девушка. А то зачем бы миссис Фокс стала поддерживать идею о союзе между Билли и Нилом? Только потому, что Агнес проявила дальновидность, холя и лелея свою дочку, готовя ее к лучшей жизни, чем они вели сейчас. Теперь необходимо быть особенно внимательной: Билли должна думать, будто действует по своей воле.

– Билли, ты так молода. Мосс старше тебя, умудреннее. У вас с ним мало общего, вряд ли ты ему подходишь. Можно только догадываться, сколько у него было женщин; он относится к тому типу мужчин, у которых женщин больше, гораздо больше, чем мы себе воображаем. Я не хочу видеть, как тебе причиняют боль, как тебя обижают. Более того, не хочу, чтобы тебя использовали, а потом бросили. Такие вещи могут войти в привычку. Посмотри на Сисси. Не этого хотела бы я для тебя, Билли. Тебе лучше всего больше не видеться с Моссом, забыть вчерашний вечер и уехать отсюда.

– Нет! Я люблю Мосса, а он любит меня. Он попросит меня выйти за него замуж, и я выйду. А не попросит – буду его ждать, ждать вечно, если понадобится. Я люблю его! – В глазах Билли заблестели слезы, и Агнес стало жаль дочку. Но позволить жалости вмешаться в свой холодный расчет она не могла. Билли бросила на стол скомканную салфетку и выбежала из комнаты.

Агнес допила свой кофе и поставила чашку в мойку. Потом прошла в гостиную и открыла дверь комнаты дочери.

– Я терпеть не могу такого поведения, Билли. Если ты хочешь быть взрослой и поступать как взрослая, то и веди себя соответственно. Я хочу, чтобы ты сегодня заменила меня в Красном Кресте. Ты должна быть там к девяти и проработать до обеда. Прими душ и отправляйся как можно раньше. Я позвоню им и скажу, что ты придешь вместо меня. Я слишком расстроена, чтобы идти самой, – добавила Агнес, зная, что чувство вины не позволит Билли отказаться. И оказалась права. Снова права.

Едва Билли вышла из дому, как в ту же минуту Агнес позвонила на военно-морскую базу и попросила соединить ее с лейтенантом Моссом Коулмэном, состоящим при адмирале Маккартере. Ожидая ответа, она бросила взгляд на настольный календарь рядом с телефоном. Агнес подсчитывала дни, прошедшие с того времени, как у Билли, по ее сведениям, в последний раз были месячные. Мосс Коулмэн не из тех, кто верит во всякие предохранительные средства; Агнес готова была поспорить на все продуктовые талоны, что это именно так. Она судорожно сглотнула, не желая думать об игре, которую затеяла. То, что Билли могла забеременеть и, следовательно, будет подвергаться риску, даже не приходило ей в голову.

– Кабинет адмирала Ноэля Маккартера. Лейтенант Коулмэн у телефона.

– Лейтенант, говорит Агнес Эймс. Я хотела бы побеседовать с вами, когда вы освободитесь после дежурства. В какое время мне встретить вас у ворот базы?

Тон у нее был самый деловой, никаких легкомысленных разговоров. Она имела в виду именно дело. Мосс усмехнулся. Она опоздала на час пятнадцать минут: он ждал ее звонка еще до восьми.

– Да, мэм. Мое дежурство заканчивается сегодня в три часа дня. До свидания, миссис Эймс.

Скотоводство, нефть, что-то, называемое электроникой, угодья, акры и акры земли… деньги. Достойные уважения деньги. Власть. Престиж. Все то, на что надеялась и о чем мечтала Агнес для своей дочери. То, что будет принадлежать Билли, чем она будет пользоваться как член семьи Коулмэнов.

Агнес уселась за кухонный стол и написала две записки своим постояльцам. Она извиняется за столь неожиданное уведомление, но больше не может сдавать комнаты. Заклеила конверты и подсунула под двери спален. Чувствовала она себя замечательно.

* * *

Филадельфийская военно-морская база всегда оставалась одним из любимых мест Агнес. Поджидая Мосса, она наблюдала за царившим вокруг оживлением. Агнес, в некотором смысле, была еще молодой женщиной и не могла отрицать, что униформа придает мужчинам особый шарм. На мгновение захотелось вернуться в годы юности, с их взлетами и падениями. При этом Агнес торопливо отбросила искушение добавить: «При условии, чтобы я знала то, что знаю сейчас».

В «студебеккере» было жарко и душно, пахло тормозной жидкостью, которую этот идиот из гаража пролил на коврик. Глянув в зеркальце дальнего обзора, Агнес проверила, как лежит на губах помада. Она хотела диктовать условия, а для этого следовало выглядеть наилучшим образом.

Мосс Коулмэн вышел из ворот в три сорок. На сорок минут позже. Молодой человек не извинился, открывая дверцу машины и усаживаясь на сиденье.

– Мэм, – приветливо улыбнулся он, обращаясь к Агнес.

– Добрый день, лейтенант, – холодно ответила она, включила двигатель и отъехала от ворот.

Ситуация чрезвычайно забавляла Мосса. Если бы папа знал, то просто лопнул бы от смеха. Дать женщине обставить себя. В то же время он чувствовал досаду, видя, что миссис Эймс не из пугливых или хотя бы просто некрасивых женщин. До какой же степени она владеет собой! Он похитил невинность ее дочери! Она оказалась более уравновешенной, чем временами сам папа. Агнес Эймс была настоящей сукой. Ну а папа – форменным негодяем. Мосс предполагал, что и сам он порядочный негодяй, только рангом пониже и помоложе, но уверенно приближающийся к уровню негодяев первого класса. Агнес понимала: он может оказаться и таким. Это чувствовалось, ее триумф был почти осязаемым. Все шло отлично, но Мосс вовсе не собирался облегчать ей задачу.

– Вы выглядите вполне бодро, лейтенант. Жара действует угнетающе, вам не кажется? Надеюсь, пойдет дождь, было бы как раз очень кстати для моего сада Победы.

– Я в норме, мэм. – Он замолчал, чтобы не возвращать комплимент и не добавить, что она выглядит победительницей.

– Вы сегодня говорили с Билли? – отважно ринулась в бой Агнес.

– Она позвонила мне из Красного Креста. Сказала, что вы себя неважно чувствуете и ей пришлось занять ваше место. Моя мать всегда прикладывает к голове салфетку, смоченную уксусом, когда ее мучает мигрень.

– Избавьте меня от подробностей вашего домашнего быта, лейтенант, и перейдем к делу. – Она остановила машину на стоянке у кафе. – У меня нет настроения пить кофе, как и у вас, я думаю, так что не будем отвлекаться.

Она читала его мысли, в точности как папа. Последовавшие затем заявления не удивили и не оскорбили его. В сущности, сам папа не проделал бы этого лучше. Миссис Эймс обладала тем, что Сет назвал бы куражом.

– Не думаю, что у нас с вами есть какие-либо сомнения относительно благородства вашего поведения с Билли в дальнейшем.

Мосс знал, что, пожимая плечами, он раздражает Агнес.

– Вполне возможно, фактически более чем вероятно, что Билли забеременеет, – ровным голосом сообщила Агнес. – При вашей вчерашней горячности сомневаюсь, чтобы кто-то из вас подумал о возможных последствиях и принял меры по их предотвращению. В любом случае, врач мог бы сказать вам, что эти дни месяца самые рискованные.