Узбекский барак - Юрий Черняков

— Да все так… — ответила Марина. — Только я это тоже знала.

— Нина Константиновна однажды ее приструнила, — добавил Игорь Андреевич после некоторого молчания. — Мол, поступают сигналы: ты используешь служебное положение… После этого бабушка поступила в аспирантуру и защитила кандидатскую по литейному производству.

— Лишь бы иметь право на дополнительную жилплощадь! — воскликнула Полина. — Не все ты знала! Будто бес ее обуял! Сначала ей выделили однокомнатную в доме ЦК, она сменила ее там же на двухкомнатную. А уж потом сделала, добыла всеми правдами и неправдами эту прекрасную четырехкомнатную квартиру в Сокольниках на двоих. И ее ты собралась продать!

— Мне надо ехать… — сказала Марина, ни на кого не глядя.

Встала, потянулась, и Игорь Андреевич с женой снова залюбовались ее статью.

Он проводил ее вниз до машины. Это был все тот же «опель» Вадима.

Он вернулся, заперся в кабинете, включил диктофон. И стал вслушиваться в свой прерывающийся голос, выговаривающий отдельные слова из второго письма, написанного мужским почерком. Оно было короче, но с трудом поддавалось расшифровке.

13

Марина оформила продажу квартиры в Сокольниках как раз ко дню рождения матери. Они с Полиной заехали за ним в редакцию. Было решено в последний раз съездить в Сокольники, прежде чем отправиться на кладбище.

Во дворе возле семиэтажного «сталинского» дома смуглые молодые люди в спортивных костюмах заканчивали разгружать два мебельных фургона: тяжелые ковры, диваны, антикварные тумбочки и столики с гнутыми ножками. Всем здесь распоряжался восточный пожилой мужчина в дорогом костюме-тройке с вышитой серебряной нитью тюбетейке на седой голове. Сверху доносился грохот отбойных молотков.

Вишневый сад — последний акт. Самый первый в его жизни поход в театр. Он смотрел спектакль в Малом театре, с матерью… Все. Сюжет закольцован, дело идет к финалу.

Полина не захотела вылезать из машины, а они с Мариной вошли в подъезд и вызвали лифт.

Когда дверь открылась на их этаже, они не смогли выйти. Вплотную стоял огромный стенной шкаф. За ним были видны открытые настежь двери их бывшей квартиры и соседней, трехкомнатной, откуда доносились визг дрелей и тяжелые удары кувалды. Кажется, там ломали перегородки.

— Ну чего, выйти хочешь? — с акцентом спросил Марину узкоглазый, чернявый парень, оглядев ее с ног до головы. Игоря Андреевича он будто не замечал. Подожди, да? Или давай выше этажом, потом спустишься, — он подмигнул. Соседи, да? В гости ходить будем.

— Я в этой квартире раньше жила, — сказала Марина, взяв отца под руку.

— Теперь мы жить будем, — посочувствовал парень. — Все течет, все меняется, так порусски говорят?

— Все течет. Но меняется далеко не все, — сказал Игорь Андреевич.

— Папа, поедем отсюда, — Марина взяла его за рукав. — Говорила же, не стоит приезжать…

Игорь Андреевич нажал на кнопку первого этажа. Двери закрылись, кабина с гулом поползла вниз. Марина молча, глядя в сторону, стояла рядом.

— Кто эти люди и зачем им столько ковров? — спросила Полина, когда они сели в машину.

Они не ответили, и она, поджав губы, отвернулась к окну. Марина какое-то время сидела неподвижно, держа руки на руле.

— Зря мы приехали… — повторила она.

И повернула ключ зажигания. Осторожно вывела машину со двора.

— Так жалко… — вздохнула Полина.

Марина остановила машину.

— Да, эта квартира была моим родным домом, — сказала она, ни к кому не обращаясь. — Но я не хочу рассказывать своим детям, как она нам досталась. И хватит об этом!

…Они издали увидели новый памятник из черного мрамора на могиле матери, когда приехали на Николо-Архангельское кладбище.

Мать стояла во весь рост, отсвечивая на солнце, в античном, ниспадающем до земли платье.

При жизни она никогда бы такое не надела. Предпочитала только закрытые.

Там их ждали несколько человек, среди них Игорь Андреевич узнал Вадима. Тот издали коротко поклонился. Еще там был скульптор — бородатый, неряшливый и толстый мужчина в куртке, едва сходившейся на его животе. А также несколько стареющих девушек с цветами. Марина расцеловалась с ними, подошла к бородатому. Он поцеловал ей руку, она его обняла, что-то сказала на ухо.

Присутствующие посторонились, когда она вплотную подошла к своей бабушке. И все увидели, что они одного роста и очень похожи.

Игорь Андреевич оглянулся и увидел собирающуюся вокруг толпу. Люди подходили и смотрели, как Марина, что-то шепча и ничего вокруг не замечая, гладит и целует свое мраморное лицо.

Однажды в Пицунде на пляже они с Полиной услышали смех Марины, доносившийся со стороны моря. Они приехали туда вчетвером в пансионат «Правда», и мать учила Марину плавать. И вот настал день, когда Марина поплыла сама, без ее помощи. С тех пор он ни разу не слышал, чтобы его дочь так смеялась.

Игорь Андреевич остановился, не дойдя нескольких метров. И все-таки это была мать, а не Марина. Она будто материализовалась из его запечатлений и застыла, не успев что-то сказать.

На старых фотографиях выглядела переменчивой, иногда до неузнаваемости, скульптору же удалось найти общее, так точно выразившееся в образе ее внучки.

Полина подошла к дочери, обняла и заплакала.

Вернувшись домой, Игорь Андреевич снова сел за диктофон. Он никак не мог закончить расшифровку второго, мужского письма, адресованного матери. Сказывались и плохой, торопливый почерк неизвестного офицера, и усталость доктора Фролова, и его собственный невнятный голос. Смысл отдельных фраз пришлось домысливать, поскольку часть слов он так и не расслышал.

К утру он закончил.

9.09.44 г.

Здравствуйте, тов. Лариса Драгунова!

Сегодня получили от Вас письмо в… сообщить… об Аркадии Грохолине. Мы служили… писали рапорты… в действующей армии. Наша просьба… командованием. В связи с этим могу сообщить… июля 1944 года… успешно форсировали реку Неман, а затем и реку Свислочь в районе городка… на западном берегу Свислочи… большое сопротивление. Наша задача — сломать… дальше на запад. Через два… была прорвана…17.7.1944 года до 15 часов Аркадий был вместе со мной. Был горячий бой… немного затих. Мы… пообедали в сарае, после я пошел по делам службы, а он остался… В этот момент противник открыл сильный арт. огонь. Осколок… попал Аркадию в сонную артерию… одно слово перевяжите. Через секунду он был мертв. Я… организовал похороны и отправил похоронку его семье… дер. Гудавица юго-восточней Пого… Белостокской области. Могилка… устроено как следует. К организации похорон… моим боевым товарищем… Он мне о вас много… ваше фото. Получив от вас письмо я как будто с ним поговорил… терять таких друзей… на Урале обязательно зайду.

Пишите письма! С приветом.

Подпись тоже была неразборчива.