Страна грез (ЛП) - Сара Дессен

Я смотрела на все эти лица, и вот пробка потихоньку рассосалась, Роджерсон нажал на газ, и машина рванула с места, унося нас все дальше от оранжевого автобуса.

* * *

Вернувшись домой из школы непривычно теплым ноябрьским днем, я обнаружила дверь на задний дворик открытой. Мама и Боу сидели снаружи на складных пластиковых стульях, вокруг них были разбросаны пакеты с семенами и цветочными луковицами, рядом валялись несколько маленьких садовых лопаточек. Внутри, в комнате, был включен телевизор, но его бормотание было тихим — «Скандалы Ламонта» начинались в шесть вечера.

Сквозь открытую дверь в дом врывался теплый ветер, донося до меня обрывки разговора мамы и соседки.

— Ох, Боу, ты просто невозможна! — говорила мама веселым голосом, качая головой.

Их стулья стояли спиной ко мне, так что я видела только их головы — мамину, с туго завязанным пучком, и Боу — рыжую, как огонь, волосы небрежно заколоты двумя карандашами. Соседка потянулась и подняла с земли какой-то буклет, начала листать его.

— Ты почти освоила гончарное дело, — сказала она маме. — Почему бы массажу не стать следующим шагом, логично?

— Боу, серьезно, — отозвалась мама, — что скажет на это Джек?

— Ладно, массаж выпадает. Тогда… Что насчет введения в ароматерапию?

— А это еще что?

— Использование разных запахов в арома-лампах, чтобы успокоиться или, наоборот, взбодриться, — объяснила Боу. — Хотя на некоторые масла может быть аллергия. А что ты думаешь о кондитерском деле?

— Звучит опасно для фигуры, — усмехнулась мама, и Боу цокнула языком, соглашаясь.

— Ну, а тебя саму что-нибудь интересует? — спросила она.

— Не знаю, — растерянно ответила мама. — Мы с Кассандрой иногда говорили о том, чтобы пойти на курсы фотографии. Она ругала мои семейные фото, говорила, что я совершенно не умею фотографировать и обрезаю людям головы. Мы собирались записаться туда летом, но потом она поехала на море, а когда вернулась, было как-то не до этого…

Её голос прервался, и теперь я слышала только шелест страниц буклета в руках Боу.

— Я написала ей уже пять писем, — наконец проговорила мама. — Каждый раз не знала, что сказать. Так сложно выразить все словами.

— Она ответит, когда будет готова, — успокаивающе произнесла Боу. — Я не думаю, что Кассандра несчастна.

— Да, но… — мамин голос звучал так потерянно, что мне захотелось подойти и обнять её, — Когда мы выбирали с ней все эти вещи, которые она должна была взять с собой в Йель, она казалась такой заинтересованной, ей нравилось все, что её ожидало! Что я сделала не так? — в отчаянии воскликнула она.

— Дело не в тебе, — мягко сказала Боу, и по её тону я поняла, что она говорит это не в первый раз.

— Что такого произошло, что она не могла поделиться со мной?

— Не знаю, Маргерет. Не знаю.

Вот так. Даже в окружении всех кукол, даже на занятиях гончарным делом, даже с моей группой поддержки и школьными мероприятиями мама все равно была несчастна, её все еще окружала та пустота, что оставила Кэсс после себя, когда сбежала без оглядки. Вокруг нас что-то происходило, шло время, лето сменялось осенью — вроде бы все как обычно, но в то же время все не так.

Хлопнула входная дверь — вернулся отец.

— Всем привет! — позвал он, как делал всегда, приходя с работы, и я услышала, как он повесил пальто на крючок и положил почту на столик в гостиной.

— О, это Джек, — сказала мама, и они с Боу вошли в кухню. — Кейтлин? — мама была удивлена, увидев меня, стоящей у окна. — Ты давно пришла, милая?

Боу остановилась у прохода, помахав мне буклетом.

— Привет, красотка. Не хочешь записаться на курсы фотографии с нами?

Мама подошла к холодильнику и начала вынимать продукты для ужина. Шаги отца слышались в кабинете.

— Конечно, — пожала плечами я.

— Кейтлин, не знаю, хорошая ли это мысль, — задумчиво сказала мама, доставая сковородку. — Ты так загружена тренировками и уроками в последнее время…

— Не так уж и загружена, мам. Но, если ты не хочешь…

— Нет-нет, — быстро ответила мама, — я просто говорю, что, может…

— Это прекрасная мысль, — твердо сказала Боу нам обеим. — Курсы фотографии — это то, что нам, девочкам, нужно, — она улыбнулась мне. — Занятия начинаются через две недели. По субботам, в полдень. Неплохо, а?

Мама перевела взгляд с нее на меня.

— Ну, пожалуй, да, — согласилась она.

— Чудесно. Ладно, — Боу хлопнула в ладоши, — пора и мне заняться ужином. До завтра, Маргарет, Кейтлин!

— Увидимся, — кивнула мама, поставила сковородку на плиту и поспешила в гостиную. Спустя мгновение громко заиграла музыка заставки «Скандалов Ламонта».

Боу, направившаяся было домой, обернулась и снова подошла к двери.

— Как ты? — мягко спросила она.

Я вспомнила, как в детстве мечтала быть её дочерью, как наблюдала за Стюартом, воющим с газонокосилкой, и представляла его моим отцом. Последние месяцы мне иногда казалось, что они единственные здесь, кто замечает мое существование.

— Нормально, — ответила я с благодарной улыбкой. Боу кивнула и отправилась домой, а я смотрела ей вслед, страшась того момента, когда мне придется повернуться и увидеть лицо моей настоящей мамы и её взгляд, прикованный к экрану в ожидании появления сестры.

* * *

Неделей позже я застряла на тренировке, когда Челси Роббинс ругала нас на чем свет стоит, заставляя вновь и вновь повторять комбинации. Мы уже растеряли все наше воодушевление, и кувырки и прыжки получались раз за разом все хуже. В конце танца мы должны были встать в разных позах в фигуру, которая, как считалось, изображала тигра (талисман нашей команды), но вместо этого «тигр» превратился в какого-то ленивца без головы.

— Это просто смешно, — задыхаясь, сказала Рина, которая изображала пасть. — Всё, чем будут заняты зрители — это попытки заглянуть к нам под юбки, какая разница, тигр будет в конце или нет!

— Девушки! — закричала Челси на меня и Мелинду. Мы должны были быть грудью тигра, но слабо представляли, что от нас требуется. Снаружи по крыше стучал дождь. Мелинда раздраженно вздохнула. — Шире! Вы должны встать шире!

— Пошла ты, — пробормотала Мелинда. — Почти шесть часов, — громко заявила она. — Я собираюсь домой.

— Еще одна пробежка, — не терпящим возражений тоном отозвалась Челси, снова включая магнитофон.

Но, воодушевившись примером Мелинды, девчонки не спешили вставать в начальные позиции, все медленно потягивались и направлялись к своим сумкам.

— Ладно, ладно, — недовольно сказала Челси, выключая магнитофон ударом по кнопке. — Продолжим завтра. И думайте о команде, пожалуйста. Мы — единое целое!

— Предпочту быть сама по себе, — покачала головой Рина, когда мы выходили из зала. У дверей, в ожидании ее, стоял Билл Скеритт. — Увидимся позже, хорошо?

Его рука легла на её талию, она обняла его за плечо.

— Увидимся, — сказала я. Рина хихикнула, когда Билл поцеловал ее в щеку, а потом еще раз, а потом еще. Все расходились, не замечая меня — слишком заняты были, возмущаясь поведением Челси на сегодняшней тренировке. Я глянула в окно: дождь лил, как из ведра. Перебросив сумку на другое плечо, я медленно пошла к выходу.

— Эй, Кейтлин!

Я обернулась. За моей спиной стоял Майк Эванс. Мистер Бомбер с Буквами Школы.

— Привет, — отозвалась я, оглядываясь. Как бы мне хотелось, чтобы сейчас здесь была Рина, или Мелинда, или даже Челси Роббинс — кто угодно! — лишь бы мне не пришлось говорить с Майком. Но никто не появлялся, чтобы спасти меня, а Майк стоял рядом, выжидающе глядя в мое лицо. Впервые с того вечера, когда я сказала «Извини» его свитеру и без оглядки сбежала с Роджерсоном, мы оказались наедине.

— Ну как ты? — спросил он, засовывая руки в карманы. — Как дела?

— Хм, неплохо, — осторожно сказала я, на шаг подходя ближе к двери и показательно косясь на часы на стене. — Извини, но мне нужно…

— Что произошло на вечеринке? — внезапно поинтересовался он, и я почувствовала себя неловко, мой взгляд как-то сам по себе уткнулся в кроссовки. — Я имею в виду, мне казалось, я тебе нравлюсь. И Рина так говорила.

— Майк…

— А потом ты просто сбежала с этим парнем, — в его устах это звучало так, словно Роджерсон был опасной инфекцией, которую я подхватила. — Как это нужно было понимать?

Я и сама не знала, как это нужно было понимать, но вряд ли ему понравилось бы такое объяснение, так что я взяла лучший холодный тон Кэсс.

— Это не твое дело, — ответила я, поднимая подбородок. — И уже поздно. Мне нужно идти.

Но не успела я гордо развернуться и выйти под проливной дождь, как…

— Тебе нужно знать, что люди говорят! — воскликнул Майк. — Кто-то должен сказать, в конце концов.

— Кто и что говорит обо мне? — мой вопрос прозвучал гораздо более нервно, чем мне хотелось бы.