Я — твоя Кошка (СИ) - Кроноцкая Нани

— Не части, — Марк наконец подал голос. — То, что моя золотая супруга не получила достойного образования — очень крупный косяк Инквизиции. Так что можешь не ерничать.

Не, ну каков? Университет имени Ломоносова — не достойное образование?

Ой, кажется, я вслух это ляпнула. Они оба в ответ мне кивнули.

— Не для тебя. Но мы обязательно наверстаем, потом. Уже скоро.

Сидят два таких невозможно загадочных говнюка, пьют этот свой виски, практически не пьянея и глазки мне строят.

Хорошо, строил только один, второй корчил умильные рожи. Вот так бы и стукнула.

— Ты успела придумать себе ответ на вопрос: «Что такое Сумерки?» — Лер бросил взгляд на экран своего инофона и стал вдруг серьезным и собранным.

— Только замуж успела, — я очень ехидно ответила. — И успела еще кое-что, как теперь выясняется.

Мой сарказм пролетел мимо ушей. А ведь я так старалась.

— Это пятое измерение. Вполне возможно, что созданное рукотворно, теоретически, древней цивилизацией. Гипотетически внеземной. В них не работают физические законы. А мы все, иные — потомки коренных его жителей. Так понятней?

— Э-э-м, — больше выдавить из себя ничего умного Илона Олеговна Кот не смогла. И Лер быстро продолжил:

— Представь себя взглядом... ну пусть даже рыбы. Она видит тебя как размазанное черно-белое чудище с очень нечеткими контурами. Вот и вы нас так воспринимаете. Мы все — не то, что мы есть. А то, что вы видите, чувствуете, ощущаете. У сумеречного пространства свои свойства. Мы там совершенно другие. И сотни тысяч лет назад наши предки оттуда вошли в этот мир, подстраиваясь под него, мимикрируя. Да, да, именно так. Мы научились сюда приносить тех нас, сумеречных, когда-то научившись преображать свои ипостаси до вполне визуально-приличного вида. Ты видишь Марка-Кота, а на самом деле он лишь отдаленно похожее на эту зверушку чудовище.

Я сразу вспомнила Моню. Вовсе и не чудовище даже, мне очень понравился. Я его даже гладила, и он мурлыкал!

Лер бросил в рот очередной кусок мяса птицы, наверное, утки и мрачно продолжил:

— Кто-то утратил вообще все свои свойства, кто-то черпает лишь часть. После смерти физического тела в реальности иные остаются в Сумерках. Убитые бессмертные тоже. Если только сами не решают уйти за Великую Грань, как мы ее называем. Оттуда уже нет возврата.

Он скорбно потер переносицу. Похоже, что этот бессмертный не раз уже хаживал к Грани. И знал путь этот. Говорить ему было непросто, а я молчала, дыхание затая. Отличная лекция, между прочим, очень доходчиво, я мысленно даже поаплодировала его талантам педагогическим.

— Да! Те самые чудища, с которыми ты уже имела удовольствие познакомиться — Звери, — он продолжил, оставив весьма деликатную тему, — давно ушедшие из этого мира морфы. Этот ваш знак... зашитый под кожу, нарушая все законы нашего мира призвал их сюда, приказав служить тому, кто его носит, хозяину. Жестоко, согласись. Порабощение после смерти.

Кажется, я поняла смысл болезненности этого ритуала. Хозяин испытывал дикую боль, терял кровь — это плата за сам ритуал. Дикость какая.

— Да, моя золотая, — подал голос муж, продолжая массировать мою спину.

Вляпалась ты, поздравляю. Видишь: мы живем на два мира, как...

— Многоженцы, — ляпнул опять женский голос. Конечно же, мой.

Лер громко фыркнул, разливая остатки виски по чашкам.

— Наша контора была когда-то названа внешней разведкой исключительно в качестве дани чувству юмора его создателя и вдохновителя. Демону, к слову сказать.

Они выпили, бессмертный забросил в рот маленькую помидорку, поморщился.

— В числе прочего, мы занимаемся поиском фактов внешнего вторжения. Их много, но до сих пор доказательств хоть какой-либо организованности этого безобразия у нас еще не было.

Зачем он сейчас все это говорил? Марк явно был в курсе подробностей собственной службы. А я?

— Ты тоже у нас проходила под грифом «Вторжение», — хмыкнул ехидно бессмертный. — Недолго, — тут я опять поперхнулась несчастным моим ананасовым соком. — Кстати, Зеркало — очень ценный и редкий дар, практически миф. И пока Кошка у нас не особо беременная, я недвусмысленно намекаю...

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Нет! — мой муж произнес очень холодно. Как отрезал.

— ... На приглашение ее поработать в твой же департамент. Рядом на стульчик посадим и будешь ей соки носить.

— Зачем? — я практичней смотрю на подобные предложения. Но спорить с мужем при посторонних не буду. Так... уточняю.

— Для отражения магического воздействия на всех нас, а зачем мне еще Зеркало может быть нужно? — Лер старательно сделал взгляд удивленный и встал, рукой подхватывая инофон. — Ну, раз у вас тут больше пить нечего, то пойду я домой, чувствую, меня там уже ждут, — и натурально пошел. Куда его понесло? Обещал же жену приманить к нам на ужин...

Как приличный пошел, к входной нашей двери, не в окно вылез и не через стенку. Правда, на выходе оглянулся, заметив: — Кстати, ваша эта Августа в Нору приволокла с собой артефакт принудительного оборота. Очень древний и дорогой. Ты и его отразила, малышка, даже и не заметив. Крутышка.

И вышел.

12. Да, нет

“Быть со многими женщинами — это спорт. Глубоко познавать свою дорогую, единственную — это искусство". М. К. Кот "Дневники и записки"

С человеком любимым даже молчать можно очень уютно.

После ухода начальства мы с Марком молчали.

Я убирала на кухне, зарубив на корню его благородный порыв мне помочь, он вернулся к своему инобуку и мрачно читал там какие-то документы.

Это молчание не было напряженным, звенящим, конфликтным. Просто обоим нам нужно подумать. Осмыслить все сказанное и увиденное.

Марк умел быть деликатным.

Он обладал редким умением чутко улавливать настроение и не лезть в душу, когда там не ждут.

И волнуется очень, я вижу, краем взгляда поглядывая на него. Губы снова вон в кровь искусал, крылья носа трепещут. Хмурится. А я совершенно спокойна.

Новость о вероятной беременности почему-то меня совершенно не взволновала. Я пока еще просто не верила. К тому же, для замужней и зрелой женщины, любящей и любимой, это логично вполне: беременность и рождение общих детей. И то, что все происходит так быстро, вполне ожидаемо. Мы с ним словно азартно сейчас нагоняем утерянное. Все годы, что провели друг без друга. Спешим оба жить. Очень правильно.

Хотела ли я нашего с Марком ребенка? Да, с самой первой минуты мечтала. Так мечтают о небе, о звездах, о чем-то далеком, волшебном, несбыточном.

И чтобы такого как Кот: ершистого, страстного, сложного. Умного невероятно, практически гениального. Хотя, если девочка будет, то от ума нашему роду сплошные проблемы, пусть лучше будет красивая.

Сможем ли мы быть лучшими в этом мире родителями? Сложный вопрос. Нам будет трудно, обоим. Хотя, мне много проще: у меня есть перед глазами пример любящих и любимых родителей. Бабушки, дедушки… только сейчас вдруг отчетливо поняла: я из прекрасной семьи. И с детства знаю, что такое явление существует в природе.

Котик не знает. У него перед глазами всю жизнь проходила лишь череда жесточайших предательств и яркий пример острой боли от неразделенной любви. Как вообще он рискнул мне довериться?

— Ты стучишь мыслями, как кастаньетами, — впервые за вечер оторвав взгляд от экрана, он мне светло улыбнулся. — Лучше вслух все спроси. Я полчаса уже жду, когда тарелки начнут биться о мою глупую голову. Помилуй, любимая.

Я взяла и помиловала. Сразу же, не задумываясь о последствиях. Добрая я сегодня невероятно. Не то что вчера.

— Устала ужасно, — призналась, присаживаясь рядом с ним. — Хочу на теплые ручки. Кстати, а…

— Можно и нужно, — Кот сразу все правильно понял. — Обмен родительскими энергиями позитивно влияет на этот процесс. Дальше посмотрим, я просто не знаю. Никогда еще не был беременным, знаешь ли.

Слова прозвучали совсем не обидно. Даже наоборот. Хоть я и подозревала: он все это только что и придумал.