Пограничник (СИ) - Кусков Сергей Анатольевич

А я… Что ж, раз уж меня сюда, в этот мир, определили, не думаю что за тем, чтобы грохнуть от случайной стрелы. Только если сам подставлюсь, по дурости, как в Аквилее. А значит, продолжаем переть дуром на танки и доты.

Дали. Горожане согласились. И пики, и арбалеты, причём последние в аренду, как я и хотел. Правда, цену заломили за последние конские, ну да бог с ним, всё дешевле, чем покупать. Феррейрос будет моим, а значит, сколько я им денег отдам — столько потом и награблю, не надо жмотничать. Но вот то, что четыре сотни пик должны иметь длину двенадцать шагов… Это почти пять метров между прочим! Это горожан ввело в ступор. Ну, сотня стандартных пик семи с половиной метров нашлась на складах ополчения, а вот четыре сотни пятиметровых палок надо сделать. Благо материал есть, есть из чего. И это хорошо — мы облазили сегодня три деревни, но палки такой длины были только на заборах, и они… Мягко говоря оказались не в той форме, чтобы использовать в качестве копья. И совсем не в нужном количестве. Мы, конечно, заборы эти разобрали — дал команду будущим легионерам, их много, быстро справились. Пусть хоть такие будут, в качестве временных тренажёров. Ну и городские будем ждать. За городские лучше заплачу, не надо аренды — потом из этих деревяшек наши мастера реальные пики сделают, а я спишу расходы по статье «создание легиона», а не «баловство».

Бургомистр ездил ко мне четыре следующих дня, но его в лагерь не пускали. Я ещё не всех людей из шахт забрал, хотя крестьян уже всех к себе переправил. Причём тех, кто решил строить виа, определил ехать в замок Пуэбло и работать там, на земляных работах под руководством Илоны Харальдовны (за четыре дня, сколько я тут, получил на неё уже четыре доноса, какая это стерва беспринципная, работать заставляет, делать, что раньше не делали). Почему туда, ведь виа здесь? А потому, что завтра набегут степняки, войска дёрнутся с места, а горожане вновь окружат посёлок… Ну вы поняли. Грабить его больше не рискнут — не после окрика из Альмерии, но своих крестьян уведут обратно со спокойной совестью, и наши ничего не смогут сделать. Нафиг мне такой убыток, сворованных крестьян назад отдавать?

Не на всех шахтах шахтёры расправлялись с тюремщиками. На некоторых не догадывались, что так можно. А может там условия содержания были божеские, получше. Но и там, где убивали, там тоже не всех — вспомогательный персонал не трогали, только начальников и охрану в основном. Так что из шахт потянулся к Феррейросу люд, который мы не то, что не пускали — напротив, дали полную свободу, идите куда хотите. Все шли домой, в Железногорск. И на пятый день бургомистр занервничал настолько, что из города снова вышла сотня Лютого. Вся такая сияя латами, мать их тридцыть три богатыря (больше сотни), и стала перед воротами в боевой порядок строиться, типа щас атаковать начнут — нас пугают. Угу, смешно. Но на самом деле опасно — сколько случаев лихих вылазок малых сил, делавших крупные разрушения в лагере осаждающих, знает ТА история?

Моим потребовалось десять минут, и перед городским войском на безопасном расстоянии встало три сотни тяжёлых рыцарей, и две подтянулись с флангов — коннолучники. Я выехал вперёд и стал ждать. Явился, Гай Валерий, собственной персоной. В сопровождении бургомистра и памятной тройки — это какие-то старшины города, наверное.

— Сеньоры, если вы думаете, что напугали нас — вы сильно ошибаетесь, — резко, с плеча, встретил я их. — Нас в разы больше. Всех вас положим. Но только если между нами прольётся кровь, это будет не милый добрососедский конфликт, а полноценная война. И тогда мне будет плевать, кто ваш сеньор. Я буду воевать до полного уничтожения последнего горожанина.

— Граф, ты называешь свои действия «добрососедским конфликтом»? — фыркнул бургомистр. — Ты, убивший наших сограждан в шахтах и уведший всех наших людей?

— Убивал сограждан не я. — Выкуси, не на того напал. — Их убивали освободившиеся кандальники. Мы лишь не стали защищать их — мы что, их слуги? Или контракт на защиту ваших людей взяли? Они большие мальчики, пусть сами решают свои проблемы, всё, что мы сделали, это освободили их пленников от кандалов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Переговорщики зафыркали, позеленели от злости, возмущённо зашушукались. Я же сделал ещё более непрошибаемый вид.

— Крестьян ваших я тоже не трогал. И тем более никуда не угонял. Они бежали, сами. Да, на территорию моих владений, но согласно моему же новому правилу, действующему для ВСЕГО КОРОЛЕВСТВА, сеньоры. Вот пергамент. — Я протянул тубус Лавру, который отвёз и передал его переговорщикам. Сеньоры тут же открыли и начали читать, но я всё равно озвучил содержимое сам:

— Отныне в Пуэбло ЛЮБОЙ может получить свободу. Абсолютно. Пройдя по любой из трёх дорог. Ваши крепостные ушли в полном составе, кто в Лимессию, кто на стройку, а некоторые даже в легион захотели, хотя очень мало, единицы. Мне всё равно как к этому пергаменту отнесутся в остальном королевстве — недовольные пусть присылают войска, встретим. И для особо одарённых: я не собираюсь менять свои правила ради вас. Правила — для всех!

— Принципиальный юноша. — Это Лютый, зло щурясь.

— Помолчи, Валерий, — осадил его сосед. Того аж перекосило.

— А вот шахтёров забрал, да, — согласился я. — Но так вы же пытались меня ограбить — в ответ я ограбил вас. Один-один, сеньоры! — Хитро улыбнулся. — Однако подчеркну, я никого не убивал, кровь не проливал. Это именно что добрососедская война. Которую начали вы, я лишь втянулся, но мне, сеньоры, понравилось. — Залихватски улыбнуться.

— Иногда противодействие не входит ни в какое сравнение с действием! — яростно воскликнул один из горожан слева от бургомистра. Скорее всего, кто-то связанный с гильдией шахтёров, в смысле владельцев шахт и кузниц — по ним мои действия больше всего ударят.

— Сеньоры, знаете, что я сказал совету падре Магдалены, когда поставил их «на счётчик» за нападение на меня на их территории? — скривился я. — Что эти деньги не компенсация, и не контрибуция. Эти деньги — их плата за ОБУЧЕНИЕ, за науку жизни. Заплатив свою цену, они научились думать прежде, чем что-либо делать. Научились оценивать риски. Вот и мы с вами повоюем, вы заплатите и научитесь делать то же самое, и больше не будете бузить на ровном месте. Дураков учить — только портить, но при наказании солидом процесс становится весьма доходчивым. Вы, вот, его всей шкурой ощутили.

— Ваши условия, сеньор Пуэбло? — вскинул голову бургомистр.

— Условия чего? — Я сделал вид, что не понял.

— Условия мира. Мы зарвались, перегнули палку и готовы на отступные. — Эк его проняло. А в прошлую встречу наоборот, сам компенсацию требовал. Прогресс!

— Я соглашаюсь на выдвинутые вами условия и подтверждаю конскую аренду территорий, — как можно надменнее фыркнул я. — Более того, я удваиваю эту сумму, и остаток заплачу до конца месяца Декабря. Но взамен здесь, под городом, будет, кроме посёлка, располагаться военный лагерь, охраняющий работников виа. На вас у меня надежды нет, вы в случае нападения орков перед ними ворота закроете, так что это вынужденная мера. Но, поскольку я уступил, вы меня прогнули под свои хотелки, я также прогибаю вас — отныне ставка на провоз еды и фуража для города будет зависеть от вашего хорошего поведения, и только попробуйте сделать какую-либо гадость! Для начала, чтобы отбить выплачиваемые вам солиды, на каждую ввозимую в город с моей территории меру зерна вы должны будете четыре меры отдать в качестве пошлины.

— А не треснет, Пуэбло? — А это авторитет справа, который самого Лютого осаждает.

— С учётом, сколько я вам заплачу — не думаю. — Медленно покачал головой, нагнетая. — Я подчеркну, это вынужденная мера. Мне нужно заплатить неким гопникам дань, которую они с меня требуют… Впрочем, кому я это рассказываю — вы их и без меня знаете. Не поверю, что в Феррейросе нет ни одного зеркала.

— Очень смешно, ваше сиятельство! — А это растерянный, но злой как чёрт бургомистр. — А что потом, когда вы отобьёте солиды?