Дамоклов меч над звездным троном - Татьяна Степанова

Колосов наблюдал за боцманом. Попросил вызвать на палубу команду. Явились два молоденьких матроса.

— Вспомните, пожалуйста, детально все подробности погрузки и разгрузки гравия на баржу. И также как можно подробнее опишите маршрут — как шли из Костромы сюда. Где останавливались, на каких причалах. Какие шлюзы проходили, — попросил он. — Вот вам, Максим Маркелович, лист бумаги, ручка — изложите все, стараясь не упустить ни одного факта.

— А для чего это вам? — удивился боцман.

— Это очень важно. Еще представьте нам полный список вашей команды с фамилиями и адресами.

— Так у нас команда сборная, — усмехнулся боцман. — Адреса — весь СНГ.

— Ничего, проверим.

— Да чего проверять-то нас? Неужто из-за этого гравия?

Колосов не ответил. Он пока еще ни в чем не был уверен, поэтому не хотел упоминать ни об убийстве, ни о трупе. Сейчас было важнее выяснить другое.

Оперативники отыскали экскаваторщика Каримова не в пакгаузах, а на «маяке» — так называлась торговая точка в соседнем селе. Каримов запасался харчами и любезничал с местной продавщицей, по возрасту годившейся ему в матери. Был он, как и Тихонов, человек еще молодой, но молодость его уже успела как-то полинять от тяжелой физической работы и травки, которой он был верным слугой.

Когда его доставили на причал, он был слегка уже под кайфом, а поэтому расторможен и развязен. Колосов взглянул на его сморщенное коричневое от загара лицо, на лихорадочно блестевшие глаза, на гнилые зубы наркомана и решил последовать совету коллеги из речной милиции — не миндальничать.

Указал на баржу:

— Ты работал на экскаваторе, гравий разгружал в ночь на 3 сентября?

— Я по ночам не работаю, у меня женщина есть, — Каримов захихикал.

Колосов жестом подозвал стоявшего в стороне хмурого Тихонова.

— Знаешь его?

— Каримов это, экскаваторщик.

— Он загружал твою машину? Тихонов кивнул.

— А чего тут такого? Ну, загружал, — Каримов развел руками. — Аврал у нас был, начальник. Зашивались мы, забыл я.

— Трава память отшибла? Ну-ка, руки подыми.

— Чего?

— Руки, я говорю, — Колосов быстро обыскал его, достал из кармана бушлата спичечный коробок. Открыл. В коробке был маленький белый пакетик. — Что, трава уже побоку, Мурат? На порошок переходим?

— Это не мое, — взвизгнул Каримов. — Это ты мне сейчас подложил, шайтан!

Колосов подбросил коробок на ладони.

— Кто женщину убил? — спросил он. — Кто труп в гравий прятал?

— Какую женщину? — Каримов заморгал. — Начальник… Начальник, шутишь?

— У него в кузове грузовика в гравии, — Колосов кивнул в сторону Тихонова, — оказался труп женщины, зверски убитой. Он твердит — не убивал. Так ведь, Паша?

— Не убивал я никого, — страдальчески откликнулся Тихонов.

— Вот, слышал, Мурат? А ты экскаваторщик. Ты его «ЗИЛ» грузил. Выходит, ты и…

— Да вы что? Кого я убил, зачем?! — Каримов подскочил, как мяч. — Пашка, шайтан проклятый, что ты врешь-то все?

— Так вы же только вдвоем на причале в ту ночь были. Эти, с баржи которые, они, кроме вахтенного — пацана зеленого, все в город смотались, — Колосов говорил неторопливо, — а труп в кузов «ЗИЛа» попал вместе с гравием. Так как же это, а?

— Да не знаю я ничего! — Каримов бешено замахал руками. — Что, я вижу, что ли? У нас тут что — прожектора? Где ты, начальник, хоть один фонарь видишь? А я усталый был, как черт. В кабине печку включил. Печка у меня теплая, ж.., я на ней греюсь, сижу. Радио врубил себе и вкалываю, гружу. Чуть ли не на ощупь, на автомате.

— От героина на автомате? — спросил Колосов. — Ну, признавайся, обкуренный был в дым в ту ночь?

Каримов опустил голову:

— Не без этого, начальник. Болезнь это у меня. Веришь, лечиться вот хочу — денег нет.

— Лечиться? Ишь ты. Ну-ка, давай к агрегату твоему пройдем, — Колосов толкнул Каримова к экскаватору. — Давай, давай садись. Заводи.

— Зачем?

— Труд мне свой ударный сейчас покажешь. — Колосов вслед за Каримовым залез в кабину экскаватора. — Эй вы, там, на барже, атас! Давай, полный ковш нагребай, поднимай! Делай все так же, как и тогда ночью. Хорошо. Стоп!

Колосов выпрыгнул из кабины. Над баржей, намертво сомкнув стальные челюсти, точно дракон навис желтый ковш экскаватора. Тихо сыпались камешки. Этой огромной, мощной механической пастью вместе с гравием могло быть схвачено и вывалено в грузовик что угодно.

Тихий затон пересекла, беспечно крякая, стая уток. Они давно привыкли и совсем не боялись ни барж, ни людей.

Глава 9. СЕМЬЯ

Этим же вечером в центре Москвы происходили совсем другие события. Тот, о ком Вадим Кравченко вынужден был теперь помнить постоянно, был всецело захвачен, раздавлен, наполнен до краев — Москвой.

Ах, Москва, город на семи холмах. К кому поворачиваешься ты, фортуна-Москва, передом, к кому задом?

Темнело. На Каменном мосту, залитом огнями, застряла пробка. В самом центре пробки завис серебристый «Мерседес» с тонированными стеклами. За рулем «Мерседеса» сидел вышколенный спокойный, как танк, шофер из автосервисной фирмы «Ваш путь». На заднем сиденье, на мягкой оранжевой коже, жался этаким сплошным комком оголенных нервов Кирилл Боков.

Ах, Москва, Москва, до чего ты довела того, кто так жадно, так самозабвенно годами мечтал о тебе?

Рядом с Боковым сидел его менеджер Олег Свирский — внешне сама уверенность и снисходительность, Свирский утром прилетел из Киева и был Целиком еще в киевских впечатлениях и новостях.

До занятого своими мыслями Кирилла Бокова долетали обрывки его фраз:

— Чувак он прикольный, впрочем, как и все… Смотрел я их концерт по пятому каналу. Бэн говорил — это чистый готик. Бэн ошибся. Но вообще-то ништяк, живьем играют, качественно, текст броский. В общем, можно сделать офигительный материал. Я думаю — нам стоит поучаствовать, проспонсировать пацанов. Пятый киевский канал это одно, а наше родное теле-еле — это другое… Кира, ау-у!

— Что? — спросил Боков.

— Ты не слушаешь меня?

Боков и сейчас, и раньше с некоторым внутренним замешательством отметил, как разительно меняется тон Свирского, когда тот обращается к нему. Из насмешливо-разбитного становится вкрадчивым, заботливым, почти нежным.

— Кирилл Кириллович, как обычно, сначала на Пречистенку, а потом уж ужинать в ресторан? — спросил шофер из фирмы «Ваш путь».

— Да, Николай, как обычно.

На Пречистенке располагался массажный салон, который Боков, бывая в Москве, посещал. У него с детства были проблемы с позвоночником, а двигаться на сцене приходилось много. Хороший массаж в конце дни был просто необходим. Надо хорошо выглядеть, всегда быть в форме — молодым, гибким, пластичным, нарядным. Москва всех всегда встречала по одежке, а провожала кого овациями и всенародной любовью, а кого пинками и тухлыми яйцами.

Сольный концерт в Москве в ГЦКЗ «Россия» — это веха в сценической карьере эстрадного артиста, это событие номер один, перед которым просто нельзя позволить себе быть не на высоте.

— Завтра в три часа корреспондент явится, не забудь, — напомнил Свирский. — В принципе, стоило бы устроить настоящую пресс-конференцию, солиднее было бы.

— Я завтра после репетиции буду как лимон выжатый, — Боков закрыл глаза. — Так что там с залом-то?

Свирский тут же начал названивать по мобильному какому-то Гарику, менеджеру по техническому оснащению. От их телефонной трескотни у Бокова раскалывалась голова.

— Все, порядок будет с залом, полный ништяк, Гарик здоровьем клянется. В случае чего я его землю есть заставлю… А как ты решил насчет охраны?

— Как обычно, — ответил Боков, — позвони в агентство. — Вот отработаешь концерт, развяжемся со всем и махнем куда-нибудь отдыхать, а, Кира? Вдвоем? — Свирский вздохнул. — Можно в Таиланд слетать недели на две.

— Я не полечу. Я устал летать самолетами. Челябинск, Краснодар, Ростов, Нижний, Мурманск, — перечислял Боков. — Это только за лето. Я больше не могу летать. У меня нервы на пределе. Каждый взлет, каждая посадка мне седых волос стоят.

— Трусишь? Брось. Что на роду написано, то и случится. Ну, хорошо-хорошо, не надо нервничать. Тогда я забронирую номера в каком-нибудь приличном клубе здесь, под Москвой.

— Там видно будет. Как еще концерт пройдет.

— Да нормально пройдет, — Свирский улыбнулся. Улыбка у него была обаятельная. Порой Боков думал: отчего это его менеджер не женится? Такой симпатяга, вполне обеспечен, в Москве вот уже десять лет кантуется, полностью обмосквичился, не то, что он, Боков, которому все равно до сих пор еще ночами Чита родная снится. И образован Свирский неплохо, университетски. Жаргон, все эти «чуваки-ништяки» — это все так, для момента. Он и на умные, высоколобые темы поговорить горазд. И баб вокруг него столько вертится — прямо в глазах рябит. А вот не женится Олег Свирский, вроде и намерений даже таких не имеет.