Прикасаясь, я чувствую твоё сердце (СИ) - "Ksendagir"

Они несколько часов играли за разные команды и отстреливали зомби, нещадно давя на кнопки джойстиков, то и дело подпрыгивая на мягком диване.

— Ты жульничаешь! — возмутился Шин в очередной раз, когда Джексон снова захватил ключевое здание в миссии.

— Ничего подобного, это просто опыт и несомненный талант, — веселился его любовник, пока Шин расстроено вздыхал и издавал разочарованные стоны.

— Ну вот, же! — Шин подскочил на месте и слегка наклонился вперёд. — Ты выстрелил из-за угла, несуществующая траектория полета пули, невозможно!

— Просто прими своё поражение и расслабься, — хохотнул Джексон, за что получил толчок локтем по своему джойстику. — Эй! Ты что творишь? — он попытался оттолкнуть чужую руку, но в ход тут же пошла и нога, которую Шин закинул ему на колено, всячески пытаясь лишить своего соперника концентрации.

— Тоже жульничаю, — упрямо ответил Шин, не сводя глаз с экрана. — Есть! Этот раунд за мной, — с довольной улыбкой он откинулся на диванную подушку, вжимаясь в нее спиной, но свою ногу, перекинутую через чужое бедро, так и не убрал. — Это было весело, — он довольно выдохнул и широко улыбнулся.

— Всё равно по итогам у меня очков больше, и я победил, — самодовольно провозгласил Джексон, опуская джойстик на подушку рядом и накрывая оголенное бедро Шина своей ладонью.

— П-ф-ф, — Ямамото расслабленно фыркнул и крепко зажмурился от внезапного прикосновения. — В реальном бою ты не смог бы меня победить, так что можешь радоваться, я не в обиде.

— Кажется, у кого-то тут очень огромное самомнение, — ехидно заметил Джексон, скользя ладонью вверх по бедру к краю коротких шорт.

— Это просто факт, я очень хорош в этом и меня непросто уложить на обе лопатки, — от мучительной ласки по коже пробежались мурашки, и Шин шумно вдохнул прохладный воздух носом.

— Уверен, что у меня отлично получается укладывать тебя на лопатки, — парировал Джексон, обжигая своим дыханием плавный изгиб чужой шеи прежде, чем коснуться гладкой кожи губами.

Шин запрокинул голову и протяжно застонал, чувствуя, как плавится под прикосновениями горячих ладоней своего любовника. В унисон с ним свой голос подала и сидящая на полу напротив них Водка. Шин замер и уставился на неё широко распахнутыми глазами, явно пребывая в каком-то смущении и неловкости от того, что совсем позабыл о присутствии щенка рядом. Его пальцы жестко сомкнулись на чужом запястье, останавливая нагло хозяйничающую у него под шортами ладонь Джексона.

— Э-м-м, ну как-то… нет, — Шин мотнул головой, чувствуя, что его лицо заливается краской стыда. — Я не могу, когда она на меня смотрит.

========== Часть 9 ==========

Джексон

Если бы Джексон не был так сильно возбужден, он бы расхохотался от того, насколько нелепой выглядела вся ситуация. И кто бы мог подумать, что он в нее угодит? Стараясь придать лицу самое грозное выражение, Джексон повернулся в сторону тихонько тявкнувшей Водки и все-таки не выдержал. Его громкий смех разрезал повисшую тишину, а плечо получило ощутимый тычок от недовольного Шина. Водка являла собой воплощение преданности и любопытства в одном флаконе: она смирно сидела перед диваном, осторожно виляла хвостом и не сводила с них внимательного взгляд своих черных глазенок, то и дело наклоняя голову в разные стороны. Видимо, происходящее между двуногими слишком заинтересовало несмышленого щенка. Ругаться на новую соседку у Джексона желания не было, как и воспитывать ее тоже. Мысли его были направлены только на одно, и сейчас это одно каменным стояком упиралось Шину в бедро. Водка, заметив, что хозяин обратил на нее внимание, перестав, наконец, хохотать под гневным взглядом любовника, высунула язык и от счастья тявкнула громче. Мол, давай, расскажи, чем вы тут занимаетесь. Рассказывать Джексон, конечно, ничего не стал. Постаравшись вложить в голос как можно больше отцовской строгости и при этом снова не рассмеяться, он приказал:

— Водка, место!

Водка послушно осталась сидеть там, где и сидела, а Шин закатил глаза.

— Водка, гулять!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Водка не сдвинулась и на миллиметр, продолжая громко дышать и сверлить его полным обожания взглядом.

— Водка! — Джексон чертыхнулся, понимая, насколько глупо они сейчас выглядят, потому что не могут заняться сексом всего лишь из-за одной мелкой собачонки.

«Это же как перед ребенком трахаться, извращуга!», — любезно сообщил так не вовремя проснувшийся внутренний голос.

Джексон извращенцем не был, но когда Водка не отреагировала и на команду «уйди!», пришлось рывком поднимать Шина с дивана и тащить за собой в спальню в надежде, что любопытная соседка не попытается открыть захлопнувшуюся прямо перед ее носом дверь.

— Ты жесток! — Шин с осуждением покачал головой, но футболку с себя снять позволил.

— Раньше тебе это нравилось, — Джексон и бровью не повел, с наслаждением вновь прижимаясь губами к нежной, горячей коже шеи.

— Она будет страдать в одиночестве! — вышло не совсем убедительно, потому что тело предательски дрогнуло от невинной ласки.

— Ты хочешь, чтобы мы тоже страдали? — переведя многозначительный взгляд вниз, Джексон громко фыркнул, и прижался напряженным пахом к не менее напряженному паху Шина, чем вызвал у того невольный стон.

— Нет, но… — слабая попытка возразить была прервана коротким поцелуем, после чего Джексон отстранился и, прижавшись лбом к чужому лбу, тихо выдохнул прямо в губы:

— Не думай о ней, думай обо мне.

Заставить Шина думать только о нем у Джексона получилось с легкостью, потому что трудно было отвлечься, когда жадные, обжигающие поцелуи крали дыхание, а нетерпеливые руки скользили по телу, заставляя содрогаться в сладкой судороге предвкушения.

Так и продолжая целоваться и стаскивать друг с друга одежду, они сделали шаг, другой, а после рухнули на кровать. Водка, словно почувствовав, что сейчас хозяин о ней даже не вспоминает, несмотря на громкое поскуливание и шебуршание под дверью, затихла, разумно рассудив, что свою порцию внимания она получит позже. В конце концов, ее миска заполнена до краев, а остальная часть огромной квартиры — в полном распоряжении: хочешь — диван царапай, хочешь — тапки грызи, хочешь — гонки по коридору устраивай.

Шин был невероятен: словно созданный каким-то безумным демоном, он искушал своей шальной красотой, притягивал исходящей изнутри дикой, первобытной сексуальностью, им хотелось обладать безраздельно, и Джексон давно утонул в нем, как бы ни хотел это признавать. Поддерживая за поясницу самостоятельно насаживающегося на его член любовника, он мелкими поцелуями прошелся по плавной линии изгиба плеча до шеи и едва слышно прошептал, даже не замечая, что говорит это вслух:

— Ну почему ты так сводишь меня с ума?

Ему ничего не ответили. Шин только крепче вцепился скользкими от пота и собственной спермы пальцами в плечи Джексона, оставляя красные борозды в тех местах, где кожа встречалась с ногтями, и глухо застонал, запрокинув голову. Тонкая шея, терзаемая голодными поцелуями, бисеринки пота, скатывающиеся по спине, затуманенный взгляд и подрагивающие от удовольствия ресницы — все это заставляло Джексона до одури желать Шина. И он понимал, что в этот раз все по-другому — это был уже не просто обычный секс, сегодня они занимались любовью.

Разрядка была близка. Джексон почувствовал это по тому, как мелко вздрагивает Шин и как сильно сжимает внутри его член. Ни с чем не сравнимое наслаждение пронизывало все тело, подобно электрическим зарядам, заставляя их стремиться навстречу друг другу, сплетаться руками, ногами и губами. Джексон снова ловил громкие стоны поцелуями, кусал чужие губы почти до крови, крепко удерживая извивающегося любовника на своих бедрах. Сколько раз за этот вечер он уже заставил Шина кончить? И не собирался останавливаться. За окном давно уже была ночь, но они оба, слишком увлеченные друг другом, не заметили ни ее наступления, ни того, что стерлись границы между реальностью и небылью. Где-то в глубине квартиры сонно и сыто посапывала Водка, устроившись на вытащенном из какого-то шкафа кашемировом пальто Джексона, а они никак не могли насытиться друг другом.