ВДВ. С неба — в бой - Михаил Скрынников

На следующий день была назначена мандатная комиссия. Председатель — начальник училища, генерал-майор Леонтьев. Зашел в кабинет, обратился к генералу и доложил о цели прибытия. Он мне сразу вопросом в лоб: «Учиться хочешь?» — «Так точно». — «С какой дивизии прибыл?» — «С седьмой из самоходного дивизиона». — «Калинина знаешь?» — «Да». — «Мы с ним вместе Вену освобождали, — с гордостью произнес генерал. — Как у него с оценками?» — спросил у сидящего рядом с ним полковника. Тот глянул в ведомости и сказал, что все в порядке. «Хорошо, сынок, иди учись!»

Вот так я и стал курсантов Рязанского высшего воздушно-десантного командного училища. В стенах которого мне пришлось грызть зубами гранит науки в течение четырех лет.

Из абитуриентов военных и гражданских сформировали две курсантские роты. Первую и четвертую. Курсанты-выпускники сдали государственные экзамены и уехали в войска, а их место заняли мы, вновь поступившие. Я попал в четвертую роту, командиром роты был фронтовик майор Вишневский, добрейшей души человек и отличный педагог. Он нашим воспитанием занимался два года, а потом убыл в Витебскую дивизию на вышестоящую должность. Первой ротой командовал капитан Беленичев. Суховатый и хмурый офицер. Его курсанты, на мой взгляд, недолюбливали. Капитан Мигин был командиром нашего второго взвода. Во взводе были и бывшие солдаты, и вчерашние десятиклассники, но мы были дружны все четыре года.

Наконец-то мы разобрались, кто в каком подразделении, кто наши командиры и где наша аудитория для проведения самоподготовки. Правда, учил и сдавал я немецкий, а сейчас придется изучать английский. В училище профилирующим предметом был иностранный язык, лейтенанты получали диплом переводчика-референта. Если курсант отлично знал язык, другие предметы как бы подгонялись на уровень оценки иностранного языка.

К началу учебы в десантных войсках была введена новая форма: десантная тельняшка с белой и голубой полосой, под цвет неба, голубой околышек на фуражках и голубые погоны. Нам выдали новые погоны, как у курсантов летных училищ, мы этим гордились.

Первого сентября мы, как и все студенты, сели за парты. Каждый взвод для изучения английского был разделен на две учебные группы. Нашу группу вела Валентина Ивановна Баумонова. Первые полгода мы английским занимались по четыре часа в день, не считая самоподготовки. Учебная база в училище для изучения иностранного языка была хорошая, и, главное, она постоянно совершенствовалась. В кабинете звукозаписи и прослушивания постоянно дежурили преподаватели. Языковые группы были небольшими, что давало возможность педагогу уделять каждому курсанту столько времени, чтобы убедиться, что материал усвоен. За успеваемостью курсантов строго следил командир взвода, и если были нарекания, через старшего группы приглашали командира роты. Это означало, что курсанту в ближайший выходной увольнение не светило.

Конечно, мы изучали и военные дисциплины: как правильно вести себя на поле боя, командовать солдатами, изучали тактику, военную топографию. Изучали оружие и учились из него стрелять. Десантники совершали прыжки с парашютом. На уровне автошколы изучали материальную часть автомобиля, учились водить автомобиль в городе, а затем инспекторам ГАИ сдавали правила уличного движения. Нам выдали удостоверения водителя третьего класса общесоюзного образца. Мы должны были досконально знать грузовые парашюты и парашютные платформы, а также швартовать технику на парашютные платформы. Нас учили умению осуществлять контрольную проверку укладки людских десантных парашютов для совершения прыжка. Изучали и гуманитарные дисциплины, такие как философия, политэкономия, история КПСС, педагогика и психология. А воскресные дни вообще полный мрак. Летом кросс 3000 метров, зимой 10 километров на лыжах. И так до самого выпуска.

Прошла осень. Наступила зима. Пора курсантам собираться на пару недель в учебный центр, а до него шестьдесят километров. Это, конечно, по дороге, а если напрямую, получится намного короче. По команде становились на лыжи и вперед, попутно отрабатывали вопросы тактики и топографии. Утром выходили из училища, к вечеру были в лагере. На следующее утро в поле занятия по тактической подготовке.

Летом до учебного лагеря добирались челночным способом. До населенного пункта Заборье нас подвозили на автомобилях, а дальше на своих двоих с отработкой тактических вопросов. До лагеря было около тридцати километров. В последующем училище стало заказывать для перевозки курсантов речные трамвайчики. По Оке до есенинских мест, а далее двенадцать километров до лагеря. За четыре года пешком мы намотали много верст. Так что вопрос маршевой втянутости у курсантов был отработан от и до.

Зимой, обычно после раннего завтрака и небольшого перекура, становились на лыжи, преподаватель вводил нас в тактическую обстановку, и мы дружно двигались в наступление по направлению к Рязани. Еще засветло подходили к окраине города, здесь занятия заканчивались. Подполковник Ливотов и майор Власов, преподаватели тактики, завершали свои «военные дела» небольшим разбором наших действий и передавали нас в руки ротному. Тот давал команду: «За мной марш!» Через час мы уже в казарме приводили себя в порядок. В субботу утром снова занятия по английскому языку. Как-то после обеда наш взвод во главе с Федором пошел в театр. Пока раздевались и сдавали на хранение шинели, Красунцев успел пропустить стакан вина. А в воскресенье все училище вышло на лыжню. По результатам десятикилометрового кросса оценивался каждый курсант, оценка учитывалась в ведомости по физической подготовке. Даже физзарядку ротный оценивал по двухбалльной системе. Шли дни, недели напряженной учебы. Незаметно прошла зима, а за ней весна. Мы стали готовиться в Селецкие лагеря, на целый месяц. Предварительно начали сдавать экзамены и зачеты по общеобразовательным дисциплинам за первый курс. В лагере в течение месяца нам предстояло сдавать экзамены по тактике, огневой, истории КПСС и Уставам Советской армии.

В лагерь от Заборья шли с «боями». Учились командовать отделением. Отрабатывали командирский голос, что не каждому удавалось. В учебном центре жили в палатках, по отделениям. Каждое утро наводили в них порядок, регулярно проводили влажную уборку.

Все ничего, но комаров тьма, особенно вечером и ночью. Заедали они нас. Против них применяли дымовые пушки, но дым прошел, а комары снова на нас в атаку. В летнем кинотеатре без веника невозможно было усидеть.

Мы все очень волновались перед последним экзаменом. Рядом с местом, отведенным для дневального, из шишек был выложен календарь, и каждое утро дневальный или дежурный выкладывали новую цифру. Мы утром выходили на физзарядку и обязательно посматривали на календарь, считая сколько осталось дней до окончания экзаменов. Это стало традицией в течение всех четырех лет учебы. Я тоже вместе со всеми скучал по дому. Около двух лет не видел родителей и своих младших сестру и братьев. Однако мы дождались все-таки окончания экзаменов. Осталось дело за малым. Вернуться в Рязань, почистить оружие и сдать его на склад.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});