Загадки последнего сфинкса - Наталья Солнцева

– Я использую свои собственные методы, – скромно потупилась Астра.

– Могу я спросить какие? – робко улыбнулась Инга. – Мне необходимо кому-то довериться… полностью. При этом я очень боюсь навредить политической карьере Михаила Андреевича. Он такой щепетильный в вопросах частной жизни. Если хоть что-то просочится в прессу…

– Не просочится, – уверила ее Астра. – Я постараюсь максимально ограничить круг людей, которые будут посвящены в наше дело. У вашего супруга есть охрана?

Она не ответила на вопрос о методах, а Инга, истинная интеллигентка, не настаивала. Богатство, кажется, не испортило ее, а лишь придало шарма.

– Конечно, целая служба безопасности.

– Значит, вам не о чем беспокоиться.

– Это невозможно! – Теплинская прижала руки, обтянутые дорогими перчатками, к пылающим щекам. Было морозно, но она распахнула манто, раскраснелась. – С тех пор как Миша принес в дом мой портрет, я ни одной ночи не спала без снотворного. А потом еще это письмо…

– Какой портрет?

– Он заказал художнику Игорю Домнину мой портрет… в подарок на день рождения…

И она поведала Астре историю с картиной. Та внимательно выслушала. Нет ли связи между портретом и письмом Сфинкса?

– Ваш муж хорошо знает Домнина?

– Слышал о нем… так же, как и я. Миша предложил на выбор Заруцкого и Домнина, я была в затруднении. Поэтому он сам принял решение. Я отказалась позировать, и муж передал художнику несколько моих снимков и кассету с домашним видео. Мы не предполагали, какой образ ему взбредет в голову! Почему именно Юдифь или Саломея? Эта отвратительная мертвая голова у меня в руках… прямо на переднем плане… и знаете, она имеет черты Мишиного лица…

– Кто-нибудь заметил сходство, кроме вас?

Инга помолчала, остановилась напротив монастырских ворот, глядя, как входят и выходят люди, крестятся на пятиглавую церковь.

– Все хочу пойти помолиться, – призналась она. – Свечку поставить за здравие… да не пускает что-то. Наверное, грехи. О чем вы спросили?

– О сходстве.

– Думаете, я умом тронулась? Весь ужас заключается в том, что… я сама прихожу к этому выводу. Подруга моя Лида восхищается портретом, и другие в восторге. Одну меня жуть берет. Домнину почему такие деньги платят за работу? На его живопись есть спрос. Заказы валом валят! Никто не усматривает ничего зловещего в его картинах, напротив, дифирамбы поют: новый Климт объявился в городе Москве.

– И все-таки, Инга…

Теплинская повернулась к собеседнице, оттянула ворот свитера, тяжело дыша, вымолвила:

– Никто не узнал в мертвой голове лицо моего супруга. Получается… сходство это существует в моем воображении, а не на картине… Вам не душно?

Астра, в отличие от госпожи Теплинской, замерзла – кожаные перчатки не грели, сапоги на меху не спасали от холода. Она мечтала о чашке горячего чая и сказала об этом.

– Пойдемте, я тоже не против выпить, – сразу согласилась Инга. – Только чего-нибудь покрепче.

Они выбрали кофейню, где подавали разные сорта кофе, шоколад и какао. Теплинская заказала мороженое и коньяк, Астра – большую чашку какао и пражский торт.

– Скажите, Инга, что вам приходит в голову при слове «сфинкс»? Может, какое-то название… или фамилия… торговая марка, например… кличка животного?

– Вот так с ходу… Египет, статуя Большого Сфинкса в Гизе. Все ее знают.

– Главная туристическая достопримечательность?

– Да. Лида Отрогина – театральный критик, поэтому у нее возникла ассоциация с Софоклом, Фивами, Эдипом – в общем, греческие мотивы. Но цивилизация Эллады моложе египетской. Вероятно, Сфинкс все-таки родом с берегов Нила. Он ужасно древний! Мы с мужем два раза ездили отдыхать в Египет, любовались пирамидами, памятниками Луксора, бродили по каирским музеям. Кстати, в Луксоре есть целая аллея сфинксов. Постойте-ка… прежнее название Луксора… Фивы? Ну да… точно, Фивы. Господи, вы усматриваете в этом какую-то связь? Это не те Фивы!

– Пока мы просто рассуждаем, – успокоила ее Астра. – Любая мелочь может навести нас на правильную мысль. Любая. Вы понимаете?

– Конечно… простите, я вся на нервах.

– Вернемся к Большому Сфинксу.

– Мне больше нечего сказать, – вздохнула Инга. – Общеизвестные факты: эта статуя, по словам экскурсовода, одна из самых древних на планете. Раньше думали, что ей несколько тысяч лет, а новые исследователи обнаружили чуть ли не следы потопа на пьедестале. Тогда Сфинксу никак не меньше десяти тысяч лет. Только какое отношение статуя имеет к письмам? В Египет ездят многие… – Она подняла на Астру умело подкрашенные глаза. – Неужели Никонов тоже ездил в Египет?

– Почему бы и нет? Вспомните, Инга, не произошло ли во время вашего отдыха что-нибудь странное?

Теплинская задумалась, комкая в руках салфетку. Выглядела она молодо, только складки в уголках губ и слегка увядшая кожа выдавали ее возраст.

– Нет… ничего такого…

– Может, ваш муж с кем-то встречался… повздорил… или у вас что-то потерялось, пропало? Были какие-нибудь звонки? Не торопитесь. Время стирает детали.

– К сожалению, не припоминаю. Оба раза мы с Мишей хорошо отдохнули, купались в море, катались по Нилу, наблюдали закат в пустыне… накупили сувениров, подарков. Правда, египетскими древностями увлекаюсь я, муж к этому равнодушен. Но он везде терпеливо меня сопровождал.

– Я вынуждена задавать вам неприятные вопросы, – сказала Астра. – Вы не обидитесь?

– Какие обиды? Раз надо… вы со мной не церемоньтесь, я ведь не кисейная барышня.

– Ладно. У вашего мужа есть любовница? Я имею в виду… он вам изменяет?

Мороженое Инги почти растаяло, она зачерпнула ложечкой сливочно-фруктовую жижу и пригубила.

– Хочется верить, что нет, но отрицать не буду. Просто не знаю.

– А вы ему изменяете?

На сей раз она ответила сразу, без колебаний:

– Нет. Его первая жена считала меня распущенной девицей, как всех балетных… да и сейчас придерживается своего мнения. Однако она ошибается. Я верна мужу не из чувства долга, а по любви.

– У вас до замужества были другие мужчины?

– Думаете, кто-то из моих прежних ухажеров взялся мстить? – криво улыбнулась Инга. – Нереально. Во-первых, почему только теперь? Во-вторых, у меня не было бурных романов… так, мелкий флирт, поклонники таланта. Один парень поджидал меня после спектаклей, дарил букеты – любая девушка расскажет вам то же самое. У меня весьма скромная любовная биография.

– Вы не подозреваете первую жену Михаила Андреевича?

– Веру? Боже упаси! Она бы действовала проще. И потом… столько лет прошло, дети выросли… и тут послать письмо с угрозами? Вы забываете про загадку. Вере это не пришло бы в голову.

– Кстати, о загадке. Пробовали отгадать ее?

– Мне эти строчки по ночам снятся, а толку-то? – сжала пальцы Теплинская. – По-моему, ответа нет. Мы с Лидой уже думали. Ребенок, который чего-то не имел… взрослый, который заблуждается… и старик, который будет отмщен. Кто это, по-вашему? Каждый может попасть под такие характеристики. Все мы в детстве были чего-то лишены, а когда росли, совершали ошибки: кто больше, кто меньше…

– Наверное, этот человек – Сфинкс – хочет принудить вашего мужа задуматься над кое-какими вещами, – сказала Астра. – Может быть, Михаил Андреевич совершил жестокий или несправедливый поступок? Обидел кого-нибудь? Разорил? Если он вспомнит и раскается, загладит свою вину, то останется жив.

Кровь отхлынула от лица Инги, губы шевельнулись в беззвучном вопросе, но она не издала ни звука. Астра прикусила язык. Они сидели, глядя друг на друга: одна с сожалением, другая с ужасом.

– Значит, вы тоже понимаете, что Сфинкс не шутит, – наконец вымолвила бывшая балерина.

– Не хочу вас обманывать. Письмо не похоже на чью-то глупую выходку… есть в нем злая энергия. И смерть Никонова тому подтверждение.

– Что общего между музыкантом и моим мужем? Они не были знакомы… даже случайно нигде не встречались. Миша заказал билеты на его концерт, однако выступление не состоялось… потому что… скрипача убили.

– Откуда вам известно, были они знакомы или нет?

– Миша сказал. Он никогда мне не лжет.

– Вы уверены?

* * *

Мурат уснул в кресле, не раздеваясь. Он пришел, не застал Санди дома, выпил в одиночестве пару рюмок водки, опьянел и захрапел.

Около полуночи проснулся, глянул на часы, поменял позу: правая нога и рука затекли, шея ныла.

– Где ее черти носят? – пробурчал он.

Хотелось есть, а в холодильнике лежали только замороженные овощи и подсохший сыр. Александрина обладала завидным аппетитом, но ненавидела готовить.

В половине второго ночи Мурат стянул с себя пуловер, брюки и завалился на диван. Санди имела привычку задерживаться допоздна, она приходила в ярость, когда он начинал разыскивать ее по телефону.