И жизнь, и слезы, и любовь - Валерия

Мы сидели на одной капусте. Временами мне казалось: скоро у меня вырастут большие заячьи ушки и короткий пушистый хвостик. В те дни я достигла невероятного мастерства в приготовлении блюд из капусты. Наверное, мне стоило открыть мастер-класс и обучать хозяек тушить капусту, жарить капусту, делать из нее котлеты, оладьи и салаты.

Несмотря на мои все более изощренные вариации на тему капусты и хлеба, мы с Лёнькой были счастливы, полны надежд, с уверенностью смотрели вперед. Все было хорошо.

Коллектив, с которым мы работали еще в Саратове, постепенно перебрался в Москву. Теперь мы с ними вместе давали концерты на стадионах в составе больших сборных программ. С нами вместе выступали многие исполнители, которые позже стали известны. А тогда все, как и мы с моим мужем, хотели как-то зацепиться в Москве. Работали там, куда удавалось устроиться…

Трещина

У музыкантов хорошо развито сарафанное радио. Кто-то мне сообщил: хозяева бара «Таганка-Блюз» ищут певицу. Я пришла на прослушивание. Спела несколько песен. Ко мне подошел пузатый директор заведения (у него и фамилия была соответствующая — Бочкин) и сказал, что я им подхожу. Я, как обычно, выпалила:

— Мой муж хороший клавишник. Может, он тоже будет здесь работать?

— А почему бы и нет, если хороший? Пусть работает…

— А у нас еще бас-гитарист есть, барабанщик и гитарист, тоже хорошие…

— У нас есть вакансия только для басиста. В общем, вы втроем оставайтесь, а об остальных не может быть и речи.

«Паровозиком» в нашем тандеме была я.

Несмотря на то что музыка нас с Лёнькой связала, я чувствовала: между нами растет трещина. Это ощущение появилось до того, как на горизонте замаячил Шуйский.

Мне вдруг стало неинтересно с Лёней. При этом, подчеркиваю, отношения к нему как человеку я не изменила. Думаю, причиной нашего отчуждения было то, что у нас оказались абсолютно разные понятия о темпе жизни. Я — человек организованный и целеустремленный. Ни секунды не сижу на месте. Я все время куда-то бежала — искала работу и для себя, и для него. Хваталась за любые подработки и халтуры. А Лёнька — он как удобная такая подушечка: всегда рядом и все вроде так уютно и замечательно.

Благодаря в основном моим усилиям мы стали больше зарабатывать. Сняли квартиру на Пятницкой…

Мы так ни разу и не поссорились. Просто я в той гонке взяла другой темп и оторвалась. А он остался там же, где был. И дело вовсе не в том, что у меня появились какие-то профессиональные перспективы, какие-то возможности, в осуществлении которых мне Лёнька мог помешать…

Я пыталась изменить ситуацию. Предлагала:

— Лёнь, ну сделай что-нибудь…

Характерный пример. Я ездила заниматься английским языком к частному педагогу на другой конец Москвы. Каталась с пересадками, Бог знает сколько времени проводила в дороге. Но я считала, мне нужен английский. И преподаватель меня устраивал именно этот. Прямо с урока вечером бежала на работу. Я предлагала Лёне:

— Займись языком.

— Да ну…

Наш брак с Лёней себя исчерпал. Уверена, даже если бы я не встретила никого другого, мы все равно бы расстались.

Наверное, встреча с Шуйским дала мне возможность яснее почувствовать, как велика трещина, которая пролегла между мной и моим мужем.

Человек другого типа

В то время я так была занята работой, что у меня не было времени подумать о своих чувствах. Быстрый бег не располагает к раздумьям. На этом во многом и держался наш с Лёней брак.

Познакомившись с Шуйским, я сразу поняла, что имею дело с человеком другого типа: совсем не таким, как Лёня. Шуйский, как никто, умел двигаться вперед. В отличие от Лёни он ни минуты не стоял на месте. Это меня в нем привлекло.

Как к нам приходит любовь? Сколько у нее лиц? Как мы выбираем своего мужчину? Мне часто говорят: как ты могла сразу не распознать в нем того, кем он оказался в действительности?

А как, по вашему мнению, должен выглядеть потенциальный домашний тиран? У него красные глаза? Изо рта вырывается пламя? У него смертоносный взгляд и холодное, липкое рукопожатие?..

Внешность Шуйского не показалась мне какой-то особенной. Выглядел старше своих лет: ему тогда было всего двадцать четыре года. Помню, бросила на него взгляд со сцены и подумала: что это за дядечка пришел? Шуйский всегда старался выглядеть старше, чтобы производить более солидное впечатление. С этой целью он носил очки. Хотя у него и нормальное зрение, на носу всегда блестела хорошая оправа с простыми стеклами без диоптрий. Бордовый пиджак. Тогда они еще не стали обязательным атрибутом бандитов и объектом шуток. Галстук. Ничего выдающегося или настораживающего.

Во время той «исторической» встречи в баре «Таганка-Блюз» он мне заявил:

— У вас есть перспектива профессионального роста. За моим столиком Фрэнк Моно, сопродюсер группы «Скорпионс».

Я думаю: давай скажи мне еще, что ты с Джоном Ленноном выпить пивка зашел. Ври больше! Он оставил свой телефон и попросил позвонить.

В бар «Таганка-Блюз» на самом деле часто захаживали иностранцы. Приличных мест, где можно было посидеть, расслабиться, послушать хороший «живой» джаз, тогда в Москве было немного. До меня там работал «Фонограф», очень известный джазовый коллектив… А еще раньше в составе какой-то группы Игорь Матвиенко.

Шуйский жил недалеко и был завсегдатаем «Таганки-Блюз».

В то время он пил. Даже если не оставался в заведении на весь вечер, заезжал, брал себе холостяцкий бутерброд, бутылек… Говорил — горе заливаю. Он недавно расстался с женщиной, с которой прожил несколько лет. Потом я узнала, какова была причина их разрыва… Но об этом чуть позже…

Я позвонила Шуйскому, и он пригласил меня к себе домой для делового разговора.

Квартира произвела на меня большое впечатление. Комната, в которую мы вошли, казалась огромной. Потом я поняла почему: две стены были обшиты зеркалами от пола до потолка. Остальные обтянуты шелком. Потолок тоже зеркальный, как в кафе. Много деревянной отделки — какими-то квадратами. Резьба. Антикварная мебель. Картины в массивных рамах, как в музее. Все очень помпезно. Полумрак. Везде бра — верхнего света нет. Мне показалось: я во дворце. Позже, когда я получше узнала эту квартиру, поняла, что оптический эффект зеркал делал ее такой. На самом деле комнаты были совсем маленькими. (Тогда я побывала только в гостиной. Вторая комната оказалась неотделанной — обычная каморка. Как это по-шуйски! Всегда умел пустить пыль в глаза!)

Хоть открыл дверь мне сам Шуйский, я поняла, что дома он не один. В квартире была женщина: у входа стояли женские сапоги и висела шуба. Дама — ее звали Валей — была представлена мне как бывшая жена одного известного человека в шоу-бизнесе, который, кстати, был другом Шуйского. По официальной версии, которую мне преподнес Шуйский, она после развода собиралась эмигрировать в Америку. Пока оформлялись документы, сей добрый самаритянин дал ей приют. Там, правда, была одна-единственная кровать. Зная Шуйского, я сильно сомневаюсь в чистоте их дружбы. Валя ходила по дому хозяйкой, мило так здоровалась.