Тайна убийства Столыпина - Виктор Геворкович Джанибекян

хотя бы в Сенат. Это выглядело бы почётно.

— Хорошо, — сказал Александр III, — я с вами согласен.

И наложил на доклад короткую резолюцию: «Убрать эту свинью в Сенат в 24 часа!»

У Петра Николаевича, кроме слабости к дамам, была и другая — он играл на бирже. И однажды проигрался. Что делать? Где брать взаймы?

Витте доложили, что сенатор Дурново просит его принять. Витте принял.

Дурново честно признался: он проиграл на бирже шестьдесят тысяч рублей и они ему безвозвратно нужны, чтобы сберечь свою честь.

Витте его огорчил:

— Я не могу вам помочь. Для этого мне пришлось бы просить его величество о такой услуге, а оснований у меня на то никаких нет.

— А если бы вас просил Сипягин?

— Я откажу и ему, несмотря на наши добрые с ним отношения. Дам совет, если Сипягин обратится к его величеству, пусть меня оставит в стороне, ибо я буду противиться и государю.

На другой день, когда Витте встретился с Сипягиным, тот спросил его, как он относится к Петру Николаевичу.

— К его деятельности в Сенате отношусь положительно. А вообще Дурново я хорошо не знаю, чтобы давать ему рекомендации.

— Как вы думаете, Сергей Юльевич, если я приглашу его в товарищи? — спросил Сипягин.

— Наверное, Дурново должен отлично знать министерство, а вам необходимо иметь умного и деятельного товарища, — ответил Витте, — но я бы не советовал поручать ему дела полиции и вообще такие дела, в которых есть вещи неконтролируемые, делаемые не при свете дня.

Сипягин, поняв намёк, коротко ответил:

— Это я знаю.

Вскоре после этого разговора Дурново и генерал-майор князь Святополк-Мирский были назначены товарищами (заместителями) министра. Последний был командующим корпусом жандармов, и в его ведении был Департамент полиции, так как министр делами департамента не занимался. Дурново поручили скромный участок — почты и телеграфы.

Был ещё товарищ министра — князь Оболенский. С ним Сипягин был на «ты», но не доверял ему — уж очень было видно, что тот мечтает сделать карьеру и стать министром.

Сипягин помог Дурново выкрутиться из старой истории, выделив ему деньги из секретных сумм Департамента полиции. Так тот покрыл свои потери на бирже. Поддерживал Сипягин Дурново потому, что тот против министра не интриговал.

А вот Оболенский интриговал, и ещё как! Особенно тогда, когда министр болел и Оболенский ходил на личные доклады государю, рассчитывая произвести на него впечатление.

Дурново был уверен, что понравиться государю — это ещё не всё, надо, чтобы кандидатуру поддержали и те, кто имел на государя влияние, потому что должность министра внутренних дел в правительстве особая, к ней все относились с большими претензиями.

После Сипягина пришёл Плеве.

После Плеве министром стал князь Святополк-Мирский.

И при всех министрах Дурново вёл себя корректно. Он был умным, выжидал, не спешил, зная, что часто выигрывают те, кто не слишком торопит события.

Дурново вёл себя в высшей степени корректно, высказывал разумные мысли. Этим он производил впечатление на графа Витте и преуспел. Витте предложил Петру Дурново пост министра в своём правительстве, считая, что нашёл себе хорошего помощника.

О своём выборе он позже сожалел. Так и сказал:

— При тех обстоятельствах, в которых я позже очутился, в этом назначении состояла одна из моих существенных ошибок, значительно способствовавшая ухудшению и без того трудного моего положения как председателя Совета министров.

Потом ушёл со своим правительством и Витте. Его сменил Горемыкин, также имевший кандидатуру на должность министра внутренних дел, но у государя оказалась своя. Оставлять Петра Николаевича министром он не хотел, потому что в нём разочаровался: с октября 1905 года по апрель 1906-го Дурново так и не навёл в государстве порядка.

— Конечно, у нас много профессионалов, — заметил государь, — но дела от этого лучше не становятся. Видимо, министром должен стать умный и энергичный человек, который смог бы активизировать деятельность министерства.

Тут и всплыла кандидатура Столыпина. Кандидатур было предложено государю несколько, но он остановился именно на ней, потому что по возрасту саратовский губернатор был самым молодым и, как рассуждал царь, самым энергичным.

Он советовался с матерью, вдовствующей императрицей. Та его выбор одобрила. Им нравилось, что Пётр Аркадьевич из знатного рода, честно служившего самодержавию.

— И я думаю, что не ошибся, — заключил переговоры Николай II.

Наверное, это был один из немногих удачных выборов, сделанных Николаем II за годы своего царствования.

Очередная интрига вокруг правительства закончилась. В министерстве внутренних дел появилась «новая метла».

Здравствуй, Санкт-Петербург!

Когда провинциалы переезжают в столицу, она их поражает своим величием, пугает своей энергией. Впервые увидев трамвай, большую электрическую коляску, провинциал шарахался в сторону.

Столыпин и его супруга в столице бывали, на трамвае катались и с улыбкой смотрели, как удивляются столичному образу жизни их дети.

В воспоминаниях старшей дочери Столыпина Марии мы читаем о тех днях: «Сам Петербург меня с первого же дня очень разочаровал: мрачным, ненарядным, недостаточно „европейским“ показался он мне после Берлина и Вены, а вместе с тем, что не было в нём и восточного великолепия Москвы. Лишь позднее оценила я красоту нашей столицы: „Невы державное теченье“, сказочно лёгкие очертания Петропавловской крепости в морозном тумане вечерних петербургских сумерек».

Наконец-то прибыла из Саратова в столицу мебель в казённую квартиру министра внутренних дел на Мойке.

— Мы будем жить на Аптекарском острове, на даче, — оповестил глава семейства своих домочадцев.

На даче охрана была поставлена намного лучше, чем в Саратове. Оно и понятно, ведь в Саратове полиция охраняла губернатора, а здесь своего непосредственного начальника — самого министра!

Как-то Мария пошла в церковь, расположенную за садом. Возвращаясь, подошла к калитке, чтобы открыть её, как откуда ни возьмись полицейский:

— Ты куда?

— Как куда? Домой!

— Куда это домой? — строго спросил охранник.

— На дачу к своим родителям!

— Ты хочешь сказать, что ты дочь министра? Так мы тебе и поверили! А ну иди за мной!

И охранник отвёл дочь Столыпина в участок, который находился через несколько улиц. Завёл в комнату с канцелярскими столами, где сидели сотрудники в строгих мундирах, чтобы разобраться, кто же эта девушка. Вдруг один из офицеров, узнав дочь министра, выскочил из-за стола и подбежал к Марии.

— Извините полицейского за такое рвение! Больше подобного не повторится!

Офицер сам проводил девушку до злосчастной калитки и, вновь извинившись, просил родителям об