Убить клоуна - Ричард Пратер

По крайней мере, мне показалось, что она сделала это неосознанно, но я действовал вполне осознанно и остановился только тогда, когда наши губы слились в поцелуе. Ее влажные губы раскрылись, и меня обдало таким жаром, будто я случайно прикоснулся к обнаженному электрическому проводу.

Ощущение было такое, будто от губ до пяток и обратно сквозь мое тело пропустили смертоносный электрический заряд напряжением в двести двадцать вольт, и, когда Дорис оторвалась от меня, я забеспокоился, не начался ли в доме пожар.

— Ох, тебе лучше уйти, Шелл.

— Что?

Она повторила свои слова. Мы с ней по-разному относились к таким вещам. Один поцелуй — и я уже готов к дальнейшему, а ей этого довольно, она уже хочет отправить меня восвояси. Я пытался оспорить такое решение, но она была тверда как алмаз, или, проще говоря, сказала: «Нет».

Вообще-то это было разумное решение. Мне предстояла очень важная встреча с Джеем, откладывать ее было нельзя. Пришлось с сожалением подчиниться. Пора было возвращаться к работе. «Работа — вот что главное в жизни, — подумал я. — Никаких пустяков, пока не закончил дело. У меня железная воля, именно так». Я неимоверно гордился собой. Даже вырос в собственных глазах.

— Шелл, — томно произнесла Дорис; она сидела на диване, глядя на меня из-под полуопущенных ресниц и приоткрыв влажные губы.

Я снова сел рядом с ней.

— Нет, — прошептала она, — не... не так близко.

— Но ты же сказала... «Шелл», позвала меня. Понимаю, ничего особенного, ты просто назвала меня по имени, но все дело в интонации, в том, как это сказано. А может, мне просто послышалось...

— Нет, не хочу, чтобы ты уехал от меня, думая... Понимаешь, я с радостью оставила бы тебя, это правда... если бы наши дела не были так плохи. Но я... видишь ли, все так сложно. — Она замолчала. — И у нас так мало времени.

Она была права. Я снова поднялся. Работа — вот главное в жизни.

У дверей она поцеловала меня еще раз. Можете не верить, но этот поцелуй оказался слаще двух предыдущих, — да, я пропал. Этот третий волшебный поцелуй, как огненный факел, сжег все замыслы и намерения, он мог запросто расплавить в зубах дешевые пломбы и возвратить голосу евнуха былую силу, — а что пережил я, когда перед моим носом тихо закрылась дверь? Я наконец понял, что если поцелуй Дорис обладал такой волшебной силой, то близость большая, чем прикосновение ее губ, могла оказаться просто опасной для жизни. «Господи! Так недолго и помереть, — подумал я. А потом решил: — Велика важность!»

Но дверь была закрыта. А я не хотел осваивать профессию взломщика. Во всяком случае, раньше за мной такого не водилось. И я остался верен себе. С тяжелым вздохом я побрел к своему «кадиллаку», бормоча под нос: «Работа, черт возьми, работа, и кому все это надо...»

* * *

Итак, мне предстояло решить следующую проблему: как поймать Джея, желательно без свидетелей, чтобы показать ему мои, а вернее, его фотографии, а также обсудить с ним возможные последствия этого крайне неприятного происшествия. Я уже знал, что он редко покидает пределы обнесенного оградой поместья Квина раньше семи часов вечера; если сейчас отправиться туда, то ничего не стоит перехватить его на дороге.

Я гнал машину к владениям Квина, когда внезапно на меня снизошло озарение.

Шок оказался настолько сильным, что я оцепенел, мышцы одеревенели, руки застыли на рулевом колесе. Машина почти остановилась, и тут до меня дошло, что я механически нажал на тормоза.

Еще раньше, обнаружив на своем «кадиллаке» «жучка», я вспоминал, куда заезжал сегодня, и тогда какая-то мысль не давала мне покоя. Теперь я вдруг понял, что меня беспокоило. Я думал только о том, что маленький передатчик сопровождал меня во всех поездках сегодня днем, но не учел вчерашних событий. А его могли установить на моей машине вчера вечером. Вчера вечером, когда я так старательно отделывался от хвоста, направляясь в отель «Вашингтон» — вместе с Лолитой.

Машина остановилась, и несколько томительно долгих секунд я сидел неподвижно, похолодев от ужаса и не вытирая выступивший на лбу пот. Потом переключил передачу, развернулся и понесся по улице, отпустив педаль газа до предела. Я не позволял себе думать, старался ничем не забивать мозги, пока на высокой скорости гнал машину по улицам города.

Остановившись перед отелем, я выпрыгнул из машины, пробежал через вестибюль, взлетел по лестнице и забарабанил в дверь номера Лолиты. Мертвая тишина, оттуда не доносилось ни звука. Я отступил, с разбега одним ударом вышиб замок и ворвался в номер.

— Лолита! — закричал я. — Лолита!

Тишина. Никакого ответа. И тут я понял, что ответа не будет, понял, что теперь спешить некуда.

Я нашел ее в ванной.

Она лежала скрючившись в ванне, лицо покрыто водой, длинные черные волосы намокли и опустились на дно. Мне показалось, что я очень долго стоял неподвижно, хотя на самом деле прошло несколько секунд. Очнулся от боли: я сжал кулаки с такой силой, что ногти впились в ладони. Мне стало трудно дышать. Тогда я подошел ближе и прикоснулся к белому плечу. Оно было холодным. Холод мертвого тела невозможно спутать ни с чем. Она умерла давно, много часов назад.

У двери я обернулся и в последний раз посмотрел на Лолиту. Скрюченная, неподвижная, густые черные волосы распластались по воде, как потоки чернил. Я вышел, плотно закрыв за собой дверь, сел в кресло и закурил. Ее слова и жесты остались со мной, в моей памяти. Улыбки и затененные длинными ресницами глаза. Я сидел, курил и думал о Лолите.

Потом поднялся и направился к телефону, ощущая неимоверную усталость во всем теле. Я звонил в отдел по расследованию убийств.

Глава 9

Уже двадцать минут сидел я в машине, остановившись напротив улицы, которая вела к мотелю «Сэнд дюнз».

Тело Лолиты отправили в морг. Несмотря на тщательные поиски, полиция не обнаружила никаких следов того, что эвфемистически называют шулерством. Она могла поскользнуться и упасть. Я знал, что это не так. Полиция, вероятно, также не верила в несчастный случай, но не нашла ни одной улики, чтобы начать расследование.

Однако их было достаточно для меня, более чем достаточно.

Я все еще не пришел в себя и неохотно, с усилием гнал из головы мысли о смерти Лолиты. Теперь это стало только частью расследуемого мной дела; только так я должен думать об этом. Воспоминания останутся со мной, в глубинах моей памяти, — именно там их и следовало хранить. Нельзя допустить, чтобы мысли о ее убийстве помешали мне довести до конца начатое мной расследование — по крайней мере, найти того, кто убил ее.

После смерти Лолиты я еще острее нуждался в помощи Джея. К тому времени, как полиция отпустила меня, уже не имело смысла ловить Джея на дороге: он давно уехал из поместья Квина. Тогда я решил, что, возможно, вчерашнее свидание повторится и у меня есть шанс отыскать его в мотеле «Сэнд Дюнз». Рассудив так, я направился сюда. Надежды мои оправдались: неодолимая сила любви, или как там это у них называлось, снова привела Джея и миссис Квин прямехонько в мотель.

По крайней мере, я засек неподалеку от мотеля большой «кадиллак» миссис Квин, поскольку не знал, на какой машине приехал Джей. По моим расчетам, после отъезда миссис Квин не составляло труда выследить Джея или захватить его прямо в номере мотеля — пойти туда тотчас после ее ухода и постучаться в дверь. Но мне очень не хотелось впутывать в это дело миссис Квин. Не говоря уже о нравственной стороне проблемы, сама она, насколько мне известно, никого не застрелила, не зарезала и не отравила, поэтому незачем было ей присутствовать при нашем разговоре. Я хотел заполучить Джея, одного, без лишних ушей или глаз. И, кроме того, сразу после ухода миссис Квин я надеялся не только застать Джея в расслабленном состоянии, но застукать его, так сказать, на месте преступления.

Только все мои расчеты с треском провалились.

Прождав минут двадцать, я принялся снова рассматривать фотографии. Чтобы заставить Джея повиноваться, на мой взгляд, вполне хватило бы одной, самой выразительной. На этой фотографии Джей и миссис Квин по какой-то причине — возможно, потому, что инфракрасная вспышка создает не только нужную температуру, но и дает иногда слабую подсветку, — были видны совершенно четко, они смотрели прямо в объектив. Глядя на него, можно было подумать, что он, широко раскрыв рот, поет что-нибудь вроде «По пути на Мандалай»[5], а у нее глаза слегка косили, зато все остальное было видно очень ясно. Я не сомневался, что на Джея эта фотография произведет сильное впечатление.

Положив обе фотографии обратно, в конверт, я стал засовывать его в карман пиджака. В эту минуту синий «тандерберд» отъехал от мотеля и направился в мою сторону. Я чуть было не проворонил его. Джей явно не соблюдал правил приличия — пропускать даму вперед, а я следил за «кадиллаком» миссис Квин. Но поскольку машина отъехала от мотеля, я внимательно посмотрел на водителя, когда «тандерберд» промчался мимо. И увидел Джея.