Король и Королева Мечей - Том Арден

Ах, если бы только арлекин мог снова встретиться на пути Джема, если бы он придал ему сил для грядущего испытания!

По дороге, поскрипывая, приближалась карета.

— Эй, кучер, придержи лошадей, кому говорят! — послышался на фоне шума дождя властный голос, затем прозвенел маленький колокольчик. — Остановись!

Потом послышался другой голос, более высокий, недовольный:

— Да что там, что там такое? Мы и так уже отстали от труппы! Нельзя ли поторопиться? Кому-то охота было помереть, вот он и нашел свою смерть. Там кто-то умирает, старина, это я тебе точно говорю.

— Ты-то не умираешь, верно? На самом деле, неужели ты совсем не способен думать о других? Юное создание... по всей вероятности, мужского пола... валяется на обочине... в совершенно неподобающем виде.

— То есть под дождем, в грязи? Наверняка он мертв.

— Нет, но он может быть ранен.

— А я говорю: и смотреть не стану. Он в крови? (Звон колокольчика.) Кучер, погоняй!

Динь-дон!

— Нет, останови коней. — Открылась дверца, оттуда высунулась голова. — Да, он весь в грязи, но он одет, и одет он, между прочим, в костюм «Решимости в алом». Мы не можем бросить его. Юноша! Эй, юноша, валяющийся в грязи, послушай-ка!

Джем рывком приподнялся, сел и ахнул. Он никогда прежде не видел такого экипажа. Карета была выкрашена в темно-лиловый, почти черный цвет. На дверце красовался золоченый королевский герб. В карету были запряжены четыре прекрасных вороных коня в темно-лиловых с золотом попонах, на облучке восседал кучер в такой же ливрее. Но внимание Джема привлекло лицо человека, выглянувшего из кареты.

Вернее — серебряная маска.

— Ты ушибся, юноша? Идти можешь?

Джем с трудом поднялся на ноги, не сводя глаз с человека в маске.

— Ах, бедняжка! Что у тебя с лицом? Дай-ка, я оботру его носовым платком... Не бойся, юноша, мы такие же, как ты. Позволь, мы тебе поможем.

Дверца распахнулась настежь.

— Ты с ума сошел, старина? Этот мальчишка — обычный бродяга, разбойник! Ой, нас убьют, точно убьют!

Динь-дон! Динь-дон!

— Ты забываешь о том, что мы все бродяги и разбойники! К Джему протянулись руки и втянули его внутрь лилово-черной кареты. Колокольчик прозвенел вновь. Юноша осмотрелся. Карета и внутри была роскошна. Стенки и сиденья были обиты темно-лиловым плюшем, на сиденьях лежали удобные мягкие вышитые подушки и теплые стеганые одеяла, в одно из которых тут же завернули Джема.

Он часто заморгал и откинул назад мокрые волосы.

У потолка покачивалась небольшая лампа. В ее теплом мягком свете Джем, наконец, разглядел своих спасителей. Если на одном из них была металлическая маска, то у второго маска была совсем иного сорта. Теперь Джем понял, кому принадлежал писклявый недовольный голос. Лицо этого человека было покрыто густым слоем белил, а краешки измалеванных губ были скорбно опущены. Под гримом проступали глубокие морщины. Такой физиономией можно было пугать детишек. Это было лицо клоуна, который никогда не смеялся.

Джем вдруг встревожился. Он ведь не только испачкался в грязи. Он продрог, его ушибы и рана на лице саднили. Он ослаб. Он был уязвим. Зачем он согласился сесть в эту странную карету? О да, его заворожила серебряная маска. Вроде бы он видел такую когда-то раньше...

Но нет. Это было невозможно.

А грустный паяц сказал:

— Да, мы бродяги, но мы не какие-нибудь попрошайки! Этот мальчишка — обычный ваган с большой дороги, не более того! Ну, послушай меня, старина, вышвырни ты его, прошу тебя!

— Паяц, ну где твое сострадание? Этого мальчика-вагана наверняка ограбили воры... А какая страшная рана на лице... Ну где же, где же мой батистовый платок?..

— Его ограбили? Да он сам воришка, клянусь!

— Глупости. Сразу видно: он — невинная жертва.

— Старина, ты слишком романтичен. — Грустный паяц пристально уставился на Джема. — А ну-ка, мальчишка, расскажи нам, что с тобой приключилось?

Сердце Джема взволнованно забилось. В самые последние мгновения он вдруг заметил нечто совершенно особенное. Его странные спутники были укутаны в темные плащи. Он не видел, во что они одеты под плащами, не видел и их истинных лиц. Но, вероятно, обо всем можно было догадаться по темно-лиловому цвету кареты, по вышитым подушкам и ярким одеялам...

— Вы — ваганы! — воскликнул Джем.

Ответом ему было безмолвие. Человек в маске глянул на паяца, паяц — на него. Человек в маске заливисто рассмеялся. Джем закусил губу. Они были ваганами, они должны были быть ваганами... но как же ваганы могли разъезжать в такой роскошной карете?

И тут он вспомнил...

Раджал часто рассказывал о «Серебряных масках», о знаменитых «королевских ваганах». Эти люди были легендой. Разрешение на их представления было подписано рукой короля, и в течение несколько эпициклов эта труппа выступала для эджландского высшего света. Некоторые говорили о том, что поступить в «Серебряные маски» — это предел мечтаний для каждого вагана. В «Масках» самый простой жонглер или танцор пользовался благами, неизвестными простым эджландцам, не говоря уже о ваганах. Звезды этой труппы жили в роскоши, как аристократы. Поговаривали, что Бладжир Харест, великий Пьеро, — фаворит императрицы.

«Маски» были ваганским прекрасным сном, дивной мечтой. Джем знал, что Раджал с трепетом думал о том, как славно было бы когда-нибудь попасть в эту труппу.

«Маски» ехали в Варби на бал по случаю окончания сезона.

Далее последовал диалог.

Маска: — Ваганы! Как сказать...

Паяц: — Ты бы предпочел, чтобы он назвал нас «Детьми Короса»?

Маска: — Нет, нет. Он так очарователен в своей невинности.

Паяц: — Невинность! Сказал бы лучше — дремучее невежество!

Маска: — Будет тебе, паяц, ты ведь должен видеть...

Паяц: — Что видеть? Глаза мои слабнут...

Маска: — Этот юноша — тот самый, которого мы ищем. То есть последний из тех, кто может оказаться тем, кого мы ищем.

Паяц: — Да нет. Он самый обычный провинциал.

Маска: — Провинции иной раз преподносят потрясающие сюрпризы.

Паяц: — Да что ты говоришь? Тогда, быть может, тебе хотелось бы устраивать наши представления в глуши Лексиона или где-нибудь в глубинке Варля? Между прочим, старина, от географии много что зависит, а особенно качество публики, ее тонкость.

Маска: — Готов согласиться с тем, что тонкость — понятие наследственное.

Паяц: — Наследственное! О, если бы я был наследником...

Маска: — В Гева-Харионе? Вантаже? Ирионе?

Паяц: — Ну ладно, будет тебе. А вот в Ирионе, кстати, неплохо было бы... Древний титул.

Маска: — Но ведь это далекая провинция.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});