Незримая паутина: ОГПУ - НКВД против белой эмиграции - Борис Прянишников

Селянинов поведал, что как в Гомеле, так и в Могилеве, Витебске, Смоленске, в Горецком, Оршанском и Поречском уездах действуют антибольшевистские партизанские отряды, нападающие на советские учреждения.

Микулич знал о действиях партизан, сведения Селянинова отвечали истине. Разговор углублялся. Селянинов сообщил, что подполье отдает себе отчет в невозможности успешной деятельности без поддержки извне. Доказательство тому — неудача восстания в Гомеле в 1919 году. Поэтому подполье возлагает свои надежды на Бориса Викторовича Савинкова, главу НСЗРиС за границей. Именно к нему и стремился Селянинов, со своим подробно разработанным планом действий против большевиков на территории Западного военного округа.

Савинков был всемирно знаменит, как смелый и неуловимый террорист из Боевой организации партии социалистов-революционеров, боровшейся против царского строя. После разоблачения предательства Азефа он возглавил Боевую организацию. Неудача революции 1905 года вынудила его уехать из России и поселиться в Париже. В 1917 году в течение нескольких недель он управлял военным министерством в кабинете А. Ф. Керенского. Вопреки товарищам по партии эсеров, этот незаурядный человек открыто поддержал Верховного Главнокомандующего генерала Корнилова, пытавшегося остановить развал русской армии и довести войну до победного конца.

В годы Гражданской войны Савинков основал тайный НСЗРиС, в подполье боролся против власти Ленина, поднял восстания в Ярославле, Муроме и Рыбинске. Восстания были жестоко подавлены красными латышскими полками. Во время советско-польской войны, с согласия поляков, организовал армию генералов Перемыкина и Булак-Булаховича, воевавшую против Красной армии.

Окончание советско-польской войны не остановило Савинкова. Опытный конспиратор, талантливый и энергичный организатор вернулся к привычной подпольной работе. Как политический деятель в эмиграции, он был в это время самым опасным противником для большевиков. Неспроста высокого о нем мнения был Уинстон Черчилль, уже тогда правильно оценивший всемирную опасность коммунизма.

На пути в Варшаву Селянинов, на диво хорошо осведомленный о прошлом Савинкова, расспрашивал Микулича о русской эмиграции в Польше, ее политических организациях, ее взглядах на положение в России, ее пригодности к борьбе против советского строя. Неуверенный в благонадежности Селянинова, Микулич отвечал сдержанно и скупо.

В гостинице Брюлль в Варшаве Селянинов долго разговаривал наедине с Савинковым. Окончив разговор, Савинков спросил, что думает Микулич о Селянинове. И оба сошлись в мнении, что полностью Селянинову доверять нельзя. Подумав немного, Савинков сказал, что искренность гостя из Гомеля удастся проверить тут, в Варшаве.

Селянинов вручил Савинкову и его помощнику, генерального штаба полковнику Гнилорыбову, содержимое чемодана: секретные приказы Красной армии, сведения о дислокации войск в различных военных округах, фотографии советских военных объектов, кое-какие данные о мобилизационном плане на случай войны с Польшей. Сведения как будто не внушали сомнений в подлинности. Савинков и Селянинов отвезли содержимое чемодана во французскую военную миссию, которая хорошо заплатила за эту подделку.

На вырученные деньги Савинков отпечатал большое количество листовок, призывавших к борьбе с большевиками. Темной ночью, спокойно и без осложнений, большая партия антисоветской литературы была переброшена в СССР. Два пограничника поджидали Селянинова в условленном месте.

Вскоре Селянинов опять появился в Лунинце. На сей раз он предъявил документ на имя Эдуарда Оттовича Опперпута. От него Микулич узнал подробности переброски литературы. Встретившие Селянинова пограничники погрузили тюки с листовками на повозку. Довезли до станции Житковичи. Там вызвали двух агентов из местной Чека, которым поручили сопровождать до Гомеля захваченную «контрабанду». Затем подпольщики из стрелковой дивизии перегрузили в Гомеле листовки на свою повозку и отвезли на тайную, неизвестную чекистам базу.

В тот же вечер, в сопровождении члена НСЗРиС Давыдова, Опперпут выехал в Варшаву. Вторая встреча Опперпута с Савинковым была окутана тайной. За исключением Гнилорыбова, никто из ближайшего окружения Савинкова не знал об этом свидании и его результатах. Только было видно, что Савинков проникся доверием к Опперпуту, и их отношения стали более тесными.

В марте 1921 года в Лунинец от Савинкова прибыл полковник Андреев с офицерами с заданием формировать конные партизанские отряды.

* * *

Побывал Опперпут и в польском генеральном штабе. Беседовал с ним капитан Эмиссарский четыре раза. Эмиссарскому Опперпут признался, что в советской России он занимал должность начальника штаба командующего войсками внутренней охраны Западного военного округа. Но заверял, что в душе он — сторонник Савинкова.

* * *

В марте 1921 года в Риге был подписан советско-польский мирный договор. Перед Савинковым оставалось только поле революционной деятельности — иных путей борьбы не было. Он возродил Народный Союз Защиты Родины и Свободы. В Союз вошли видные демократы: писатель Д. С. Мережковский, его жена Зинаида Гиппиус, Д. В. Философов, Е. С. Шевченко, чета Дикгоф-Деренталей, брат Савинкова Виктор Викторович, полковник С. Э. Павловский, отважный кавалерист и руководитель партизан. В Варшаве под редакцией Философова издавалась газета «За Свободу».

Победившая в Гражданской войне белых, советская власть в 1921 году еще не была прочной. В Кронштадте вспыхнуло восстание матросов, жестоко подавленное Троцким и Тухачевским. На Тамбовщине, в Алтайском крае и в других местах пылали крестьянские восстания. В стране была разруха. И Ленин был вынужден объявить нэп.

В июне 1921 года в Варшаве заседал съезд возрожденной организации Савинкова. В резолюции съезда было записано:

«Считать нынешние условия во всех отношениях исключительно благоприятными для развертывания многосторонней деятельности НСЗРиС на территории России, имея конечной целью свержение режима большевиков и установление истинно русского, демократического строя».

Съезд НСЗРиС взволновал советское правительство. Оно потребовало от поляков пресечь деятельность НСЗРиС. Поляки были вынуждены распылить Центральный Комитет НСЗРиС. Савинков, чета Деренталей и полковник Павловский перебрались в Париж. Брат Савинкова переехал в Прагу. В Варшаве постоянно оставались Философов и Шевченко. Наезжая в Варшаву, Савинков руководил Союзом из Парижа.

Гибель Б. Савинкова

Среди русских эмигрантов, поселившихся в Париже после неудачи революции 1905 года, был Александр Аркадьевич Дикгоф-Деренталь. Потомок прибалтийских дворян, Деренталь, как и Савинков, был революционером. Хорошо образованный и знавший иностранные языки, он сотрудничал в журналах «Вестник Европы» и «Русское Богатство». Во время Первой мировой войны в газете «Русские Ведомости» печатались его бойкие корреспонденции с французского фронта. В Париже почти сорокалетний Деренталь женился на Любови Ефимовне, красивой семнадцатилетней девушке из русской семьи Брут.

В 1917 году, незадолго до отъезда в революционный Петроград Савинков и Деренталь случайно познакомились в Париже. Савинков уехал раньше Деренталей. И уже в Петрограде, незадолго до октябрьского переворота, чета Деренталей встретилась в ресторане «Нева» с Савинковым. С этого момента их судьбы тесно переплелись.

Любовь Деренталь понравилась Савинкову. Он ей тоже. Завязался пылкий роман, превратившийся в роковой треугольник.

После неудачи поднятых Савинковым восстаний в центральной России, он и Дерентали бежали в Казань. Некоторое время жили в Сибири, затем втроем, через Владивосток и Японию, добрались до Парижа. Здесь в 1918–1919 годах Савинков представлял интересы белого правительства адмирала А. В. Колчака, добывая для белых армий Сибири и Юга России оружие, снаряжение и обмундирование. Советско-польская война привела их в Варшаву, а после войны — опять Париж.

Обычно хорошо осведомленный о событиях в мире, Деренталь стал советником Савинкова по международным делам. Любовь Деренталь стала секретаршей Савинкова. Ради Любы он порвал со своей семьей, виделся с нею ежедневно. Так в приятных встречах с Любой и в конспиративных делах протекали парижские дни Савинкова. Деренталь же словно примирился со своим незавидным положением.

В это время дела НСЗРиС в России были плохи. ГПУ продолжало вылавливать тайные организации Савинкова. Посланные в Россию три ревизора пропали без вести. И Савинков решил послать одного из своих близких сотрудников, Леонида Даниловича Шешеню, в Россию для проверки деятельности резидентов в Смоленске и Москве.