Чужеземец - Владимир Георгиевич Босин

с реальным противником.

Да пошёл он, сука. Чего мне его жалеть. Крутанув ломиком и тоже сделал пару шагов вперёд и сделал длинный выпад.

Не знаю, что он ждал? Что мы будем перекрикиваться, распаляя себя?

Или что я начну махать железякой? Уроки работы с копьём не прошли даром. Я тупым концом попал противнику в пузо.

Четыре с половиной килограмма обозлённого железа, разогнанные мною в состоянии агрессии превратили парня в мешок. Он хекнул и сполз на землю. Думаю, что разрывы внутренних органов не исключены, сочная гематома однозначно и масса незабываемых ощущений гарантирована. Но кровь не пущена.

Хозяин постоялого двора стоит в окружении нескольких работников. Руки сложил на пузе и с интересом смотрит на происходящее.

— Всё, кина закончилась.

Слов тот не понял, но приблизительный смысл уловил. Потому что они дружно развернулись и скрылись в доме.

Шуда гордо окинул взглядом стоявшую в сторонке парочку оробевших парней и мы продолжили путь в сторону нужных нам ворот. Всего их было трое, наши северные.

— Ну, а тебе особое приглашение надо?

Пахомка, стоявший сиротливо у раскидистого дерева сорвался с места и побежал за нами.

Вот знаю за собой этот грешок, меня легко разжалобить. Но не смог я пройти мимо той вчерашней сцены, а теперь назад отступать уже поздно. Понятно, что хлопца крепко прессанут, а может и прикопают за строптивость, вот и стало жалко. Пацанёнок то не глупый.

К моему облегчению нас не преследовали. Мы вышли за пределы города и потопали к местечку, где припрятали разобранную лодку.

Минут через двадцать я вытащил свёрнутую обшивку и вязанку труб.

Собирать оказалось дольше, к моему удивлению Пахомка сначала стоял и лупал глазами, а потом принялся мне помогать. Втроём дело пошло быстрее и вскоре лодка закачалась на воде. Я покидал Шуде наши шмотки и полез сам, лодочка закачалась.

— Ну, — я требовательно посмотрел на пацана, той стоит в нерешительности, боясь непривычного плавсредства. Наконец решившись медленно залез.

Назад идти против течения трудно, жалко паруса нет. Но глаза боятся — руки делают. Попеременно меняясь мы наловчились равномерно грести.

Через двое суток подплывали к селу.

Поселковая детвора опять принялась галдеть и размахивать руками. Я сразу направил лодку к дому Семёна.

Тот принял нас радушно, его хозяйка налила нам наваристых щей. А после еды мы уединились с главой дома.

— Слушай, Семён. Есть у меня к тебе дело.

Разговор состоялся в его кузне, сегодня воскресенье и работы прекращены. Печь остыла, только потрескивает остывая. Мы присели на чурбаки, служащие стульями.

Перед этим Семён устроил мне экскурсию по мастерской.

Печь, большого размера, рядом поменьше, видимо для отжига.

Наковальней служит крица железа, которая в результате каждодневного избиения молотом приняла более-менее ровный вид. И наверняка в результате наклёпа получился эффект поверхностного упрочнения. На верстаке разложен кузнечный инструмент, клещи двух видов, молотки от маленького до внушительного. Зубила, пробойники и всякая нужная мутотень.

Я поинтересовался, как он плавит металл?

Семён показал мне оригинальную систему мехов, которые качал средний сынок, пока папка со старшеньким возились у печи.

У хозяина дома три сына, младшенький ещё мал для того, чтобы помогать отцу в кузне, чаще колготится с мамкой. А ещё за столом видел девку, лет тринадцати. Та всё больше по хозяйству. Занимается живностью и прочим крестьянским набором.

— Я вот чего хотел сказать. Ты оружием занимаешься?

Семён пристально посмотрел на меня и ответил по-еврейски, — а зачем спрашиваешь? Надо починить броньку? Али нож поправить?

— Нет, надо меч сладить. Достался мне по случаю замечательный уклад, мечи из него ржа не трогает, да и разрубить такой даже топором не просто. Крепкий зараза. Вот и хочу я предложить выгодное дело. Ты нам с товарищем ладишь по ножу и мечу, а я тебе оставлю остатки железа. Как смотришь на это дело?

— О дивных вещах ты толкуешь. Как это может быть? Чтоб меч ржа не трогает. Что бы ты знал я много лет в кузнечном деле, в Новгороде был в первом десятке среди оружейников. И сабельку и меч сладить могу. Бронь опять-таки на любой вкус. Но о таком чуде даже не слыхивал.

— Так, а чем ты рискуешь? Тронет меч ржа, весь уклад тебе достанется. По рукам?

И я протянул руку кузнецу, тот вдруг хитро усмехнулся и протянул в ответ свою граблю, — по рукам.

Ладонь у него жёсткая с огрубевавшей кожей и ороговевшими мозолями. Сильная ладонь, привыкшая держать рукоять молота.

Переночевав мы погрузились в лодку, Шуда на вёслах. А малой любуется купленными ему в селе плетёными лаптями. Так-то он босиком бегал. Ну в городе ещё туда-сюда. Но в лесу мигом пропорет ступню об острый сучок или камень.

Вообще надо его приодеть, ходит в рванине. Но у нас хроническое отсутствие средств. Я рассчитывал в городе прибарахлиться кожаными сапогами. Не получилось, во-первых их шьют по ноге, снимая мерку, ну чтобы хорошо сели. А во-вторых опять-таки бабки кончились.

Родная пещера встретила нас настороженной тишиной. Пахомка всю дорогу от реки бежал впереди и постоянно оглядывался. Я заметил, что когда мы покинули город, его отпустило напряжение. А сейчас он напоминает обычного любознательного подростка.

В пещере малой открыл рот и не закрывал до отбоя. Наверное, когда искатели приключений наткнулись на сокровища пещеры Али-Бабы, они не были так ошеломлены. Малец трогал гладкий метал, в отблеске факела строил рожицы листу нержавейки. Инструмент благоговейно трогал только с моего разрешения. Огонёк от зажигалки ожёг ему палец, когда он решил проверить — настоящий или нет огонь.

А добило его большое зеркало заднего вида с грузовика. Он только издал странный звук и надолго завис, выглядывая в зеркало свои прыщи.

6

Здравствуй милый дом, здесь всё привычно и можно расслабиться. Первым делом сходили на рыбалку. Шуда отмазался от этой обязанности, сославшись на необходимость обиходить новые шмотки, подогнать по фигуре, так сказать. Ну, по-крайней я так понял его энергичное мычание. А вот Пахомка наоборот проявил активность. Пацан боится пропустить что-нибудь важное и поэтому постоянно крутится подле меня. Он ещё не знает, что у него намечается не простой день. Я, как обычно вооружился копьём и карабином и иду налегке. Пахом тащит ведро, снасти и мой заплечный мешок.

На нашем месте у берега не заметно чужих следов, только отпечатки копыт, кто-то приходил на водопой.

Я специально медленно снаряжаю удочку, показывая пацану что и как делать. Его тарахтение пришлось прекратить, а то всю рыбу распугает своими вопросами.