Новый враг: Удерживая маску. Срывая маски. Маска зверя - Метельский Николай Александрович

– Я не любитель кабуки, – решил все же ответить старухе, – но этот парень и меня впечатлил, – и, обернувшись, добавил: – Сделай пару шагов вперед, хочу лично лицезреть, когда твои старческие ноги подломятся от долгого стояния.

В ответ за моим плечом раздался лишь фырк, а старуха все же соизволила обойти меня и сесть на свободный стул рядом.

– Собиралась порекомендовать его в «Кабуки-дзи», но если мальчик тебе понравился, можешь взять его в мужья.

– После тебя-то, – сдержался я, – на хрена он мне такой поюзанный?

– О, не волнуйся, я слишком стара для таких забав.

– Ты вообще стара, чтобы жить, но ведь живешь же. Да и не требуется там от баб много, лежи себе да получай удовольствие, – я не я буду, если бабка не вставит что-нибудь про важность женского пола.

– Ты удивишься, маленький неопытный Сакурай, сколько зависит от нас, женщин.

– Все-таки поюзанный, да? – отвернулся я от старухи Аматэру.

Вы только не думайте, что раз оннагата – это мужики, выступающие в роли женщины, значит они все голубые, это совсем не так. Я о подобном и не слышал, признаться. Во всяком случае, в этом мире, а в своем прежнем мне было на это плевать еще больше, чем здесь. Просто это ископаемое в курсе, что к мужской любви я отношусь… скажем так, негативно. Вот и издевается.

– Разве что чуть-чуть, – решила закруглиться с данной темой старуха. Будь иначе, и она добавила бы что-нибудь типа: «но такому, как ты, должно быть все равно». Ну или как-то так. В любом случае продолжила бы атаковать.

Актер на сцене продолжал танцевать, а мы молчали.

– Я тут недавно узнал, что есть те, кто претендует на твое наследство, – произнес я, когда последние звуки музыки затихли, а зрители начали аплодировать.

Ну и мы с Аматэру тоже изобразили пару хлопков.

– Тоже мне новость, – бросила на меня старуха нечитаемый взгляд. – Такие претенденты чуть ли не в каждом роду клана есть. Из тех, у кого больше двух сыновей или внуков.

– Прикольно, – поставил я левый локоть на столик, подперев той рукой голову. – А сама что? У самой-то претенденты имеются?

– Суешь свой любопытный нос в чужие дела, юный Сакурай? – усмехнулась бабка.

– Да мне как-то все едино, – повел я правым плечом. – Инфа для меня, так или иначе, бесполезна. Но в целом, конечно, любопытно.

Новые актеры на смену ушедшему парню не появлялись, но и время сейчас далеко не позднее. Думаю, кто-нибудь еще на сцену выйдет. Можно у старухи спросить, но мне это, признаться, не сильно интересно. Я тут время убиваю, не будет кабуки, позову Мизуки – вон они всей семьей сидят. Сам бы к ним подсел, да у них места нет.

– Я не хочу, чтобы род умер, – ответила все же Аматэру. – Да, первое время после моей смерти он будет полностью подчиненным другому роду и сильно зависеть от клана. Многое потеряет, как же без этого, но Аматэру будут существовать и дальше. Со временем все выровняется, новые поколения забудут, откуда вышел их… дед-прадед, постараются вернуть утраченное. Может, даже получится, – вздохнула старушка. – А вот с другой стороны у нас смерть и забвение.

– Сомневаюсь, учитывая новое камонтоку, что потомки забудут, кому они всем обязаны, – усмехнулся я на слова старой леди. – От рода останется лишь имя, да и оно… будет вечной насмешкой.

– Измышления простолюдина порой так забавны, – изобразила она иронию на лице.

– И где я неправ? – глянул я на бабку. – Что молчишь? – спросил в ответ на по-прежнему ироничное молчание.

– Исходя из твоих слов, – все же заговорила она, – лучше и вовсе брать наследника из простолюдинов. Пусть без камонтоку, зато и насмешек нет.

– В крайнем случае, – ответил я осторожно. – И не просто брать, а брать совсем ребенка и воспитывать. Ему все равно тяжко придется, но всяко лучше, чем тотальный контроль другого рода.

– А уж если у «простолюдина», – выделила она слово с усмешкой, – еще и свой камонтоку есть, плюс отсутствует стороннее влияние… – все тянула и тянула слова старая ведьма.

Сейчас начнет издеваться. Еще и вывернет все так, будто я сам напрашиваюсь на место наследника Аматэру.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Сдался мне твой род, – слегка надменности, чуть-чуть иронии, – я себе свой создам. И буду там не одним из десятков или даже сотен глав, я буду основателем. Тем, чье имя будут помнить всегда и знать все.

– Ути, боженьки, – приложила Аматэру ладонь к щеке, – какой серьезный мужчина. Наверное, уже и спиртное втайне ото всех пробовал?

Тьфу. На корню весь пафос зарезала, карга старая. Я уж хотел было в раж войти, показать всю горячность шестнадцати лет.

– В жопу иди, – отвернулся я от нее.

Именно этот момент выбрал Урабэ Иори, чтобы подойти к нам.

– Добрый вечер, Аматэру-сан, – поклонился он бабке, в то время как я не удостоился даже кивка. Наверное, он слышал про наши со старухой непростые отношения, вот и подлизывается к ней. – Не мог не подойти и не выразить свое восхищение – актер, которого вы пригласили, удивителен.

– Урабэ-сан, отойди, пожалуйста, чуть в сторону, – качнул я рукой, показывая, насколько именно ему стоит сдвинуться, – а то ты мне весь вид закрыл на эти удивительные заросли… чего-то там, – кивнул я на деревья, окружающие двор онсэна.

– Это кастанопсис и остролистый дуб, – дернув бровью, ответил парень.

– Во-во, это самое ты и закрываешь.

– Тогда уж отойди еще немного, – не дала ответить парню старуха. – Ты мне так сцену закроешь, а выступления еще не окончены.

По уму, ему бы остаться на прежнем месте и продолжать меня игнорировать, но Урабэ, слегка замявшись, сделал то, что сказала ему Аматэру, а заодно и я. Тут и более старший возраст сыграл свою роль, и то, что старуха – сама Аматэру, и его желание быть ее наследником, в общем, в итоге ему пришлось занять такое положение, из которого парень мог говорить с бабкой лишь через мою голову. Это не только неудобно, но еще и глупо со стороны выглядело бы, наверное, именно из-за этого, скомканно попрощавшись, Урабэ Иори отбыл куда подальше. Опять же, по уму, раз уж он претендует на место наследника, парень вполне мог стать за спиной старухи, скажем, за ее правым плечом, и уже оттуда вести с ней неспешную беседу. Ну да что сделано, то сделано, сам виноват.

– Он тебе этого не простит, – заметила Аматэру.

– И что, – повернул я к ней голову, – мне надо было проигнорировать его грубость? Этому идиоту было достаточно небольшого кивка в мою сторону, и всего этого можно было избежать. Беспричинная грубость и наглость к малознакомому или вообще незнакомому человеку – признак недалекого ума.

– У него на то были… причины, – усмехнулась старуха.

– А у меня характер гадкий, и что? Нарвался – получил.

– Это не изменяет того факта, что и ты на ровном месте заработал недоброжелателя. Неужто не мог быть умней?

– Мог, – вздохнул я. – но не сейчас. Некоторые вещи спускать нельзя, один раз так сделаешь, потом сядут на шею и будут погонять. Особенно… – кивнул я в пустоту, – мои ровесники.

Я, сколько себя помню в этом мире, потакал и многое прощал Шине, в конце концов, она была для меня всего лишь маленькой девочкой, да вот забыл, что такое избалованность, а главное то, что для нее я как раз был младшим. Мелкую надо было с самого начала воспитывать, но я считал, что это прерогатива родителей, и все возрастающие косяки списывал именно на них.

– Однако ж ты…

– Хватит, – отмахнулся я от нее, – что сделано, то сделано. О проблемах думать буду, но позже.

И вот тут-то я и понял, что хватил лишку. Поймите правильно, есть спор, есть ругань, а есть обычный или серьезный разговор, и сейчас был именно такой. В чем проблема? А в том, что я и сам расслабился, слишком сжился с этим миром. Привык к тому, что женщины, в большинстве своем, сами позиционируют себя ниже мужчин. Менталитет такой. Только вот это не абсолютная константа. Если кто-то думает, что любая женщина подчиняется любому мужчине, то он глубоко ошибается. Если своему деду, отцу, мужу, брату, пусть даже он младше, женщина с легкостью простит или даже не обратит внимания, что-нибудь серьезное, то уже знакомому, даже близкому, может и по яйцам с ноги прилететь. Тоже, можно сказать, особенности менталитета – с женщин многое требуют, но и с рук спускают не меньше. Я, конечно, несколько утрирую, но по той же Акеми и Чесуэ можно о многом судить. Чесуэ вел себя так, будто мог ей указывать, что делать, в ответ же получил лишь ненависть. И когда появилась возможность, с моей помощью, правда, утереть ему нос, Акеми предпочла забыть, что он аристократ и глава рода, способный нас в порошок стереть. В теории. Но даже так проблем Чесуэ может доставить куда как больше того же Урабэ Иори.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})