Хронос Изгоев - Тихон Карнов

барабанили по пластиковой столешнице, а сам он пристально смотрел им вслед.

Эпизод девятый

Карпейское Каэльтство: Градемин

Новоград, теплоход «Каэльтина Дунария»

9-14/999

Несмотря на то, что Эммерих хотел составить Нине компанию, последний день в столице она решила провести одна: закупиться в аптеке, пройтись по знакомым улочкам да попрощаться с друзьями. Последнее, впрочем, оказалось реализовать непросто — та же Аврора полностью ушла в дела «Жатвы». Удалось договориться лишь на одну встречу, но, пока до неё оставалось время, карпеянка купила пару гвоздик и отправилась на новоградскую набережную.

Дорога вывела Нину к невысокому монументу, возведённому на месте «Каэльтины Дунарии» — гостиницы, сгоревшей летом 984-го года. От неё давно ничего не осталось, кроме небольших площадки и сквера на месте фундамента. Лишь одноимённый теплоход продолжал возить туристов по реке. Остановившись у монумента, девушка скользнула взглядом по граниту и зацепилась за 63-ю позицию: «Верана Нойр. 10.5.959 — 7.10.984. Номер 47».

Нина, наклонившись, оставила цветы у основания памятника и прошептала:

— Ещё увидимся.

В тот момент она особенно ярко почувствовала, что может сюда больше никогда не вернуться. Мотнув головой, девушка грустно вздохнула и направилась к лестнице, спускающейся к причалу. У него были пришвартованы как примитивные лодки, так и лётоходы с теплоходами. Многие из них, в связи с окончанием летнего сезона, готовили к зимовке — и лишь «Каэльтина Дунария» равнодушно покачивалась на волнах. Приписанная когда-то к той самой гостинице, она не только пережила свою тёзку, но и продолжала успешно возить туристов по Дунари.

На «Каэльтине Дунарии», вернувшейся из недавнего круиза, проводились мелкие ремонтные работы — правда, силами роботариев второго поколения из числа экипажа. На Нину матросы никак не отреагировали, когда она поднялась на борт — вне рейсов девушка была здесь частой гостьей.

— Какие люди, — с капитанского мостика выглянул темноволосый мужчина с крупными чертами лица и светлыми глазами. — А я уж думал, вы с Риком так и не заглянете. Кстати, где он?

— По-моему, он на студии. Ну, знаешь, все эти семейные отношения, его папа — музыкальный менеджер и… — Нина слабо улыбнулась. — В общем, я тут одна.

— Да я не против, — отозвался приятель и наконец спустился к девушке. На рукаве его белоснежного кителя виднелась нашивка: «капитан Е. Ливерий». — Ресторан, к сожалению, не работает, да Полина сейчас в городе, но можем попить у меня чай.

— В каюте? — Нойр вскинула бровь. — Погнали.

Без пассажиров теплоход выглядел тёмным и неприветливым. Позолота на светильниках да дверных ручках давно истёрлась, а обитые кожей стены выцвели. Нина с невозмутимым видом прошла вслед за Ливерием в его каюту и огляделась:

— Евген, — заговорила девушка, повернув голову к приятелю, — у тебя что, плакаты с Кэйвен размножаются почкованием?

Убранство капитанской каюты было простым и даже скромным. Казалось, что здесь нет вещей самого Евгения, кроме десятка чёрно-белых плакатов, на которых была изображена молодая девушка с уложенными в элегантную причёску волосами. Запечатлённая то в светлом пальто, то в вечерних платьях с обнажёнными плечами, она где беспечно улыбалась, а где смотрела в камеру томным взглядом. На одном из плакатов девушка стояла возле поручней теплохода, вглядываясь в морскую даль. На другом шла к дверям роскошной гостиницы под руку с кавалером, окружённая фотографами и поклонниками, а на третьем она сидела в уличном кафе в чёрных перчатках да с мундштуком. Далее следовали кадры с мероприятий, пикантных съёмок в комбинации и цельном купальнике на пляже.

— Катрионы много не бывает, — авторитетно заявил Ливерий, пройдя к столику с электрическим чайником. — К тому же, тебе самой понравилась «Царица Оперы».

— Ну, для немого кино это было неплохо, — согласилась Нина и села на застеленный покрывалом топчан.

— Ну будет тебе. С возрастом, я более чем уверен, ты сможешь оценить кино двадцатых годов, — с надеждой высказался капитан. — Ладно, не будем уж о мёртвых. Лучше расскажи, с чего вдруг написала? Я привык, что вы обычно сами приходите.

Нина, поправляя на руках предусмотрительно надетые перчатки, замешкалась.

— Я, в общем-то, на некоторое время уеду из Градемина, — наконец заговорила она, — и, наверное, даже не знаю, когда вернусь. И вернусь ли вообще… Так что, в общем, всё не очень радужно.

Ливерий, разлив меж тем чай по гранённым стаканам с железными подстаканниками, качнул головой.

— А Рик об этом знает?

— Он со мной. Он, в общем, это и предложил.

— Что же такое с тобой приключилось, Нина? — озабоченно спросил мужчина, скользнув по Нойр встревоженным взглядом. — Неужели ты кому-то перешла дорогу?

— Да… В смысле, нет, но кто-то считает, что да, — выпалила она. — В общем, это прозвучит максимально тупо, но за мной охотятся сектанты, а я даже не знаю, почему, потому что ничего не делала… Причём буквально.

Выслушав её, Евгений поставил на стол перед ней стакан с чаем и пиалу с сахарным печеньем. Нина, только завидев его, сразу протянула за ним руку и надкусила.

— От сектантов можно ожидать чего угодно, к сожалению. Непредсказуемый люд и, паче того, весьма агрессивный. Твоя удача, что самоуверенность у них идёт впереди навыков по избавлению от целей, — рассудил Ливерий, отпивая чай из своего стакана.

— Ну типа… Хотя мне отчасти неловко, что я припёрлась к тебе, ни о чём не предупредив.

— Нина, — мужчина понизил голос, — я выпускник Московской Академии при Красмор. Неужели ты правда считаешь, что меня могут напугать какие-то сектанты? Да и, к тому же, завтра мы отплываем. На воде эти придурки точно обречены.

— Мне бы твою уверенность, — жалобно проговорила Нойр и пригубила чай. Отпив, она нерешительно добавила: — Я вроде чему-то и училась в ВАД, а всё равно постоянно какой-то ступор, когда происходит такая [жесть].

— А что Рик? Разве не его дед златоклюв в Красмор?

— Да, но что толку? — Нина развела руками. — Им насрать на всё, кроме сектантов и психокинетиков, а ни тем, ни другим я не являюсь.

— Они могли бы использовать тебя как приманку…

— Отвратительная идея! Надеюсь, ты не станешь к ним обращаться с такими предложениями, — воспротивилась девушка, на что Ливерий в ответ засмеялся.

Потом он сказал:

— Прости, не хотел тебя обидеть. Просто поведение ваших пернатых точно такое, как из анекдотов с моей родины, — объяснился Евгений, проходясь по каюте. — Однако, если проблема настолько серьёзная, почему ты ходишь по полису одна?

— Не хочу, чтобы Рику ещё раз пришлось рисковать собой ради меня. Да и не хочу его ещё как-то напрягать, — Нина понурила голову. — Не думаю, что он вообще сможет меня защитить. Особенно там, где мы будем предоставлены сами себе.

— Ты