Угрешская лира. Выпуск 2 - Елена Егорова

Ярослав Васильевич Смеляков (1913–1972), выдающийся русский советский поэт, лауреат Государственной премии СССР (1968). Трижды отбывал несправедливое заключение в 1934–1956 годах, в 1937–1939 годах был ответственным секретарём многотиражки «Дзержинец», которая выпускалась трудовой коммуной № 2 НКВД, располагавшейся в бывшем Николо – Угрешском монастыре.

Наиболее значительными книгами Я.В. Смелякова являются: «Кремлёвские ели» (1948), «Строгая любовь» (1957), «Милые красавицы России» (1966), «День России» (1967), «Моё поколение» (1973), собрание сочинений в трёх томах (1977–1978)[18].

Жена

Красива и смелапошедшая со мной —ты матерью былаи ты была женой.

Ты всё моё добро,достоинство и честь.Я дал тебе реброи всё отдам, что есть.

Как мысли и судьбе,лопате и перу,я отдал всё тебе,и всё с тебя беру.

Дождём меня омой,печаль моя и смех,корыстный подвиг мойи мой невинный грех.

Халатик свой накинь.Томительно ходи.Отринь меня, отриньи снова припади.

И снова погодя,неслышно, будто рысь,нахлынь, не отходя,но, уходя, вернись.

Дыханием одуй,возьми, как Вышний Бог,мой первый поцелуйи мой последний вздох.

Оплачь невторопях,мне речи не нужны —пусть скатится на прахслеза моей жены.

Забудь меня, забудьпо счастью своему…А я с собою в путьодну её возьму.

1955

Зимняя ночь

Татьяне

Не надо роскошных нарядов,в каких щеголять на балах, —пусть зимний снежок Ленинградатебя одевает впотьмах.

Я радуюсь вовсе недаромусталой улыбке твоей,когда по ночным тротуарамидём мы из поздних гостей,

И, падая с тёмного неба,в тишайших державных ночахкристальные звёздочки снегаблестят у тебя на плечах.

Я ночью спокойней и строже,и радостно мне потому,что ты в этих блёстках похожана русскую зиму – зиму.

Как будто по стёжке – дорожке,идём по проспекту домой.Тебе бы ещё бы сапожкида белый платок пуховой.

Я, словно родную науку,себе осторожно твержу,что я твою белую рукупокорно и властно держу…

Когда открываются рынки,у запертых на ночь дверейс тебя я снимаю снежинки,как Пушкин снимал соболей.

1959

Опять начинается сказка…

Свечение капель и пляска.Открытое ночью окно.Опять начинается сказкана улице, возле кино.

Не та, что придумана где – то,а та, что течёт надо мной,сопутствует мраку и свету,в пыли существует земной.

Есть милая тайна обмана,журчащее есть волшебствов струе городского фонтана,в цветных превращеньях его.

Я, право, не знаю, откудасвергаются тучи, гудя,когда совершается чудошумящего в листьях дождя.

Как чаша содружества – брагой,московская ночь до окнанаполнена тёмною влагой,мерцанием капель полна.

Мне снова сегодня семнадцать.По улицам детства бродя,мне нравится петь и смеятьсяпод зыбкою кровлей дождя.

Я вновь осенён благодатьюи встречу сегодня впотьмахпринцессу в коротеньком платьес короной дождя в волосах.

1947

Манон Леско

Много лет и много дней назаджил в зелёной Франции аббат.

Он великим сердцеведом был.Слушая, как пели соловьи,он, смеясь и плача, сочинилзолотую книгу о любви.

Если вьюга заметает путь,хорошо у печки почитать.Ты меня просила как – нибудьэту книжку старую достать.

Но тогда была наводненане такими книгами страна.

Издавались книги про литье,книги об уральском чугуне,а любовь и вестники еёоставались как – то в стороне.

В лавке букиниста – москвичавсё – таки попался мне аббат,между штабелями кирпича,рельсами и трубами зажат.

С той поры, куда мы ни пойдём,оглянуться стоило назад —в одеянье стареньком своёмвсюду нам сопутствовал аббат.

Не забыл я милостей твоих,и берет не позабыл я твой,созданный из линий снеговых,связанный из пряжи снеговой.

…Это было десять лет назад.По широким улицам Москвыдесять лет кружился снегопаднад зелёным празднеством листвы.

Десять раз по десять лет пройдёт.Снова вьюга заметёт страну.Звёздной ночью юноша придетк твоему замёрзшему окну.

Изморозью тонкою обвит,до утра он ходит под окном.Как русалка, девушка лежитна диване кожаном твоём.

Зазвенит, заплещет телефон,в утреннем ныряя серебре,и услышит новая Манонголос кавалера де Грие.

Женская смеётся голова,принимая счастие и пыл…Эти сумасшедшие словая тебе когда – то говорил.

И опять сквозь синий снегопадГрустно улыбается аббат.

1967

Милые красавицы России

В буре электрического светаумирает юная Джульетта.

Праздничные ярусы и ложиголосок Офелии тревожит.

В золотых и темно – синих блёсткахЗолушка танцует на подмостках.

Наши сёстры в полутёмном зале,мы о вас ещё не написали.

В блиндажах подземных, а не в сказкеНаши жёны примеряли каски.

Не в садах Перро, а на Уралевы золою землю удобряли.

На носилках длинных под навесомумирали русские принцессы.

Возле, в государственной печали,тихо пулемётчики стояли.

Сняли вы бушлаты и шинели,старенькие туфельки надели.

Мы ещё оденем вас шелками,плечи вам согреем соболями.

Мы построим вам дворцы большие,милые красавицы России.

Мы о вас напишем сочиненья,полные любви и удивленья.

1946

«Вот женщина…»

Вот женщина,которая в то время,как я забыл про горести свои,легко несёт недюжинное бремямоей печали и моей любви.

Играет ветер кофтой золотистой.Но как она степенна и стройна,какою целомудренной и чистоймне кажется теперь моя жена!

Рукой небрежной волосы отбросив,не опуская ясные глаза,она идёт по улице,как осень,как летняя внезапная гроза.

Как стыдно мне,что, живший долго рядом,в сумятице своих негромких деля заспанным, нелюбопытным взглядомещё тогда её не разглядел!

Прости меня за жалкие упрёки,за вспышки безрассудного огня,за эти непридуманные строки,далёкая красавица моя.

1935

Элегическое стихотворение

Вам не случалось ли влюбляться —мне просто грустно, если нет, —когда вам было чуть не двадцать,а ей почти что сорок лет?

А если уж такое было,ты ни за что не позабыл,как, торопясь, она любилаи ты без памяти любил.

Когда же мы переставалиискать у них ответный взгляд,они нас молча отпускалибез возвращения назад.

И вот вчера, угрюмо, суховойдя в какой – то малый зал,я безнадёжную старухусредь юных женщин увидал.

И вдруг, хоть это в давнем стиле,средь суеты и красотыменя, как громом, оглушилиполузабытые черты.

И к вам идя сквозь шум базарный,как на угасшую зарю,я наклоняюсь благодарнои ничего не говорю,

лишь с наслаждением и мукой,забыв печали и дела,целую старческую руку,что белой ручкою была.

1966

«Я напишу тебе стихи такие…»

Я напишу тебе стихи такие,каких ещё не слышала Россия.

Такие я тебе открою дали,каких и марсиане не видали,

Сойду под землю и взойду на кручи,открою волны и отмерю тучи,

Как мудрый бог, парящий надо всеми,отдам пространство и отчислю время.

Я положу в твои родные рукивсе сказки мира, все его науки.

Отдам тебе свои воспоминанья,свой лёгкий вздох и трудное молчанье.

Я награжу тебя, моя отрада,бессмертным словоми предсмертным взглядом,

И всё за то, что утром у вокзалаты так легко меня поцеловала.

1948

Павел Фолин

Павел Александрович Фолин (1942–2000) руководил литобъединением «Угреша» в 1994–2000 годах, стихи писал с юных лет. Подборки его произведений напечатаны в сборнике «Под рубиновыми звёздами» (1979), в газете «Угрешские вести», где он вёл «Литературную страницу».[19]

Жестокий романс

О, как порою беден мой язык!Пойми меня без слов, без заклинаний!Жизнь нас обоих загнала в тупик,а в тупиках совсем не до признаний.

Пойми меня по чувству между строк,поверь без слов, хотя игра – без правил.Я, словно двоечник, не выучил урок,да и дневник не знаю, где оставил.

Дай руку мне – пожатием своимты мне унять поможешь эту муку,ведь мы с тобой над бездною стоим…Так дай же мне, так дай скорее руку!

О, как порою беден мой язык!Пойми меня без слов, без заклинаний!Жизнь нас обоих загнала в тупик,а в тупиках совсем не до признаний.

1996