Привычка убивать - Лев Пучков

Сидели так: двое в конце холла, по обеим сторонам коридора, а третий рядом с лестницей — ползучим ящером подкравшийся Март слышал его дыхание. Смотрели на 21-й номер, первый по коридору слева, даже дверь в него открыли — видимо, чтобы не проспать, ежели Директор вдруг пожалует с улицы, через окно.

«Бездельники, — огорчился Март. — Никаких затей, трудятся по принципу „чем проще, тем лучше“. А вот я вас за это накажу!»

Выбравшись на улицу, раскрутил «кошку», ловко бросил, цепляя за подоконник, и влез по веревке в номер 22, расположенный по коридору напротив того, что находился под наблюдением.

— Привет, мужики, — буднично бросил Директор, вылетая в коридор и проскакивая в распахнутую дверь номера напротив. — Спасибо, что открыли, — работы меньше!

Ассистенты молодцы — лупанули навскидку, три пластиковые пули сочно шлепнули в дверь, которую «телохран» успел, захлопнуть за собой.

Очень хорошо! Секунда — перезаряжание, еще две секунды, чтобы доскочить до двери, — целая вечность! Ухватив за боковину стенной шкаф, Март, напрягая мышцы в неимоверном усилии, выдрал его из ячейки и торцом пришпандорил к двери. А повозитесь-ка, хлопчики! Сначала ассистенты, потом плотники.

Из прихожей шагнул в комнату, держа наготове пистолет.

— Плюх! — из-за кровати выскочила искомая морда, тревожно затикала таймером. Март победно улыбнулся, в мгновение ока прикончил морду и прыгнул к окну. Сзади в дверь тяжело забухали ассистенты, намекая, что пора убираться отсюда к чертовой матери.

— Ах вы, умельцы народные, мать вашу так! — Это Директор потянул за шнурок жалюзи и ругнулся от возмущения: доступ к раме преграждала ажурная решетка. — «Никиты» насмотрелись, значитца? А почему тогда не кирпичная кладка? Или лень было раствор месить?

Входная дверь с ужасным треском лопнула — шкафу осталось жить считанные секунды. Да, плотникам придется потрудиться, баталия сегодня вышла не на шутку сердитая.

— Директор, сдаваться будешь второму номеру — я впереди иду! — прокричал из коридора веселый голос. — Сегодня я курю «Гавану» — как раз в буфете две коробки осталось!

— Сегодня ты куришь писюн, — не согласился со столь вольной трактовкой ситуации Март. — Только не взатяжку, я прослежу… — Коротко разбежавшись, он мощно прыгнул ступнями на решетку, сосредоточивая на небольшой площади по контуру подошв колоссальную энергию всех 85 кило хорошо тренированного мяса.

Крак! Дзиньк! Шмяк! — восемь гвоздей-»соток», впившихся в сочную плоть оконной рамы, с жалобным скрежетом выскочили на свет божий, решетка вывалилась наружу, круша раму совместно со стеклами. Следом вывалился Март — ловко сгруппировался в полете, умудрившись оттолкнуться от решетки, и приземлился рядышком, на газон, засеянный для пущей мягкости «футбольной» травкой «Канада-грин».

Не останавливаясь. Директор несолидно, зайцем, метнулся к двухметровому забору и перемахнул через него в одно касание. Таким образом «телохран» благополучно выбыл из тренировочной зоны, своевременно выполнив все условия упражнения. Ассистенты остались с носом.

— Чего пялитесь, бездельники? — без особого торжества в голосе крикнул Март, зафиксировав в порушенном оконном проеме на втором этаже три физиономии, обескураженно рассматривающие свежие дыры от гвоздей и распростертую на газоне решетку. — Ну ни хрена себе, потрудились, называется! Будете так работать — с голоду помрете…

Глава 2

Трудно не согласиться с расхожим мнением, которое утверждает, что миром правит случай. Авось. Небось. Не было бы счастья, да несчастье помогло. Бог не выдаст, свинья не съест. Раз на раз не приходится — И так далее — до бесконечности, на языке разных народов в различных интерпретациях. Это явление космического порядка — на Земле с ним вряд ли удастся разобраться. Суть его, несмотря на многочисленные смелые заявления всяких-разных пророков от начала летосчисления до наших дней, недоступна пока никому из смертных, а подтверждением тому служат такие часто употребляемые в обиходе выражения, как «Его Величество Случай», «Волею случая», «Трагическая случайность» — она же роковая, счастливая и так далее. Случай — это божество. Капризное, непредсказуемое, ветреное и совершенно равнодушное к людским проблемам. Найдите самого крутого мужика в вашей деревне, который может ВСЕ, — как утверждает молва и он сам порой, поддавшись гибельному обаянию восторженного хора почитателей. Возьмите у него ежедневник и посмотрите, что там записано. Вы можете обнаружить там все что угодно, от «послать за пипифаксом» и «трижды отыметь секретаршу Лизаньку» (два за выходные) до «начать войну с Дубовомужицком» — то бишь с соседней деревней. Но даже у самого сильного мира сего вы не прочтете в ежедневнике что-нибудь типа: «17.30 — Сделать Беду; 18.00 — подготовить и провести Чудо…», либо что-нибудь в этом же роде. Потому что Чудо, равно как и Беда, — случаются. Именно случаются, а не делаются, производятся, организуются, осуществляются. Это нерукотворные явления, они вне компетенции человеческого поля приложения усилий, они не делаются по чьей-то злой или доброй воле. Если кто-то из сильных людей с большим самомнением, прочитав эти строки, тотчас задумает дать команду на подготовку Чуда либо Беды, спешу предупредить: ничего хорошего из этого не выйдет. Тайный водопровод, подведенный к заброшенной церквушке для будущего святого источника, который при большом стечении публики внезапно забьет фонтаном в день ваших именин, недолго будет оставаться Чудом как таковым. Обязательно найдутся люди, знакомые с водопроводчиками, которых вы нанимали, слух быстро просочится в народ — и все, привет вашему рукотворному Чуду. То же самое ожидает вас во всех остальных чудотворных потугах — не верите на слово, можете попробовать. А если вы большой оригинал и после долгих и безуспешных попыток соорудить случай, пожелаете обмануть судьбу весьма нетривиальным способом, я вас очень прошу — не торопитесь. Потому что, когда вы сиганете башкой вниз с конька вашей трехэтажной виллы, ник-то не поверит, что это несчастный случай.

— Знаем мы такие случаи! — скептически скажут мудрые люди. — Сами такие… Не иначе, это чеченский след. Или рука Березовского. Мы этими несчастными случаями по горло сыты. До того случаи пошли странные — в протоколе пишут:

«…на теле шестьдесят четыре огнестрельных ранения, отсутствует голова и половые органы. Смерть наступила от неумелого обращения с сильнодействующими транквилизаторами. Таким образом, факт гибели г-на Пцруера следует считать несчастным случаем…»

Но довольно о всяких посторонних случаях — примеров им несть числа. Давайте лучше забросим к черту околофилософские маразматические рассуждения и обратимся к нашему конкретному Его Величеству Случаю.

Представьте себе далекий 1955 год. Глухая сибирская тайга, двухпутная железная дорога, небольшой поселок при леспромхозе, две зоны — жилая и производственная, конвойный батальон, и окрест, в радиусе пятисот километров, — ни души.

Февраль месяц стоит на дворе, колкая поземка метет, не переставая, стужа лютая место имеет. Голодные вульфы по ночам садятся в кружок у казармы батальона и воют от дикой зависти: с кухни жареным мясом пахнет.

И вот в таком гиблом месте застревают сразу два поезда. Первый следовал из Новосибирска в Омск и вез гастролировавшую в полном составе труппу театра оперы и балета. А второй был специальный: состоял он всего из четырех вагонов, в которых разместился путешествующий по бескрайним просторам Сибири с инспекцией молодой комсомольский начальник из самой Москвы с разнообразными прихлебателями, исполнителями и писарчуками.

Поезда одновременно въехали на станцию (квадратная будка с телеграфом, угольный склад, акведук и два семафора) и минут сорок заправлялись углем и водичкой. Пассажиры в это время приобретали за недорого пирожки, обжаренную в луке картошку и разнообразные соленья у тутошних шустрых бабусь, примчавшихся из поселка. А когда все были готовы отправляться, выяснилось вдруг, что ехать нельзя — ветер притащил с севера дикого необъятную вереницу мглистых туч и грянула снежная буря. за десять минут засыпавшая расчищенные накануне пути по колено снегом.

Стоять! — распорядился комсомольский начальник, мудро глядя из окна своего уютного вагона на взбесившееся небо. — За час еще столько же накидает. Пусть телеграфируют в Омск, чтобы по окончании этого безобразия сюда срочно выслали бригаду снегоочистителей — мне завтра в обед нужно быть в Новосибирске.

— График — к ебеней матери, — поделился наблюдениями с помощником машинист другого поезда, сидя в жарко натопленной кабине паровоза, так же мудро глядя на небо и употребляя соленые рыжики с картошкой. — Если еще пару часов будет вот так, засядем на неделю — раньше снегоочистители никак не пробьются…