Конан – изменник - Леонард Карпентер

Нежным, полным любви взглядом — Конан никогда не видел такого ни на одном лице — она смотрела на своих спутниц. И многие из них кивали в молчаливом согласии.

— Как моя бедная дорогая Ариэль, которая никогда не говорит ни слова. Ее историю рассказал мне один земляк. Она была невинной крестьянской девушкой из Аргоса, согласной выйти замуж за одного из состоятельных крепостных, сильного молодого крестьянина. В ночь свадьбы, после обычного праздничного пира и танцев, ищейки тамошнего землевладельца украли ее и доставили в дом своего господина. В этой области царит такая традиция, что местный землевладелец пользуется правом первой ночи с каждой девственницей, вступающей в брак.

Этот аристократ был растленным старым пакостником. Когда он потребовал от нее сделать некоторые… отвратительные вещи, она заколола его ножом, который хотела подарить своему супругу в знак заключения их союза. Наверное, старость и слабое здоровье убили мерзавца вернее, чем сила ее удара.

Но как бы то ни было, его смерть осталась до утра незамеченной. Слуги уже привыкли к странным звукам, доносящимся из спальни господина. Ариэль бежала через окно и бросилась ко двору своего мужа.

Когда она, в слезах, рассказала ему о том, что сделала, он ударил и обругал ее. Он кричал, что она нарушила традиции, что она погубила его. Он хотел отослать ее назад, в дом господина. В отчаянии она ударила ножом и мужа и бросила его в лесу, потому что сочла его мертвым.

Много месяцев спустя она встретила нас. Тогда она была всеми презираемая, почти безумная от перенесенных страданий женщина. Мы, собирались тогда в западный Шем.

Горькое молчание повисло после рассказа Друзандры. Наконец Конан решился нарушить его:

— Эта девушка мне по душе. Я бы и сам не смог бы поступить лучше.

Это замечание переломило серьезное настроение собравшихся. Друзандра рассмеялась, может быть, даже сердечнее, чем все остальные, и положила руку Конану на плечо:

— Мой дорогой, мужчине всегда проще, даже если целый мир против него. — .Затем она отставила кубок и положила вторую руку на талию шемитской девушки, сидевшей рядом. — Нам, женщинам, эта солдатская общность дает ощущение безопасности. Особенно после того, что с нами сделали другие. — Она погладила короткие темные кудри своей соседки. — И очень часто они думают после этого, что никогда не смогут доверять ни одному мужчине на свете. Они ненавидят грубость и наглость прущих напролом мужчин.

— Тем счастливее я себя чувствую, видя, что они в состоянии меня выносить. — Конан обвел глазами сидящих вокруг него женщин. Они смотрели на него с настороженным интересом, прихлебывая чай и обмениваясь тихими замечаниями. Та, которая растирала подругу маслом, склонилась теперь над следующей.

— Да, Конан, они не боятся, потому что знают, что я отношусь к тебе с уважением, — пояснила Друзандра. — Они доверяют тебе, потому что ты пришел сюда не среди орды пьяных шакалов, которые хотели нас изнасиловать. Это было бы прежде всего опасно для жизни. Мы в свое время отрезали довольно много у вас, парней… — Она оборвала себя на полуслове и тряхнула головой, будто сердилась на себя за свои же собственные речи. Затем она улыбнулась. — Нет, я совершенно не это хотела сказать. Она придвинулась поближе к Конану и притянула к себе другой рукой свою шемитскую подругу. — Мы не боимся тебя, потому что нас хранит наш сестринский меченосный союз, понимаешь?

Конан метнул взгляд на Друзандру, однако не ответил, потому что не был уверен в том, что правильно ее понял. Ее близость все еще не внушала ему доверия, и ему было довольно трудно видеть в ней женщину, а не солдата.

С нежностью положила Друзандра руку на плечо Конана:

— Ты знаешь, большинство из нас чувствуют себя с мужчиной не очень-то уверенно… наедине.

Конан кивнул:

— Это я понимаю.

Он посмотрел на женщин. Их лица раскраснелись от питья и духоты.

— Готов поспорить, что большинство моих товарищей, оказавшись среди вас в одиночестве тоже чувствовали бы себя не слишком уверенно

Друзандра улыбнулась:

— Когда одна из нас уходит с мужчиной, она чувствует себя так, будто предает остальных. Наша жизнь зависит от нашего единства, поэтому мы не отваживаемся жертвовать нашей безопасностью ради развлечений.

Она поцеловала девушку, сидевшую рядом.

Конан смотрел на это со смешанными чувствами. Его завораживали эти женщины, но испытывал он также и сомнения. Постепенно все эти нежности между женщинами-воинами стали казаться ему скорее любовными, нежели чисто сестринскими.

Тут, к своему удивлению, он почувствовал, как холодные ладони гладят его спину и плечи. Это была северянка в шелковой рубахе, дочерна загоревшая. Она тихонько подкралась к нему. С серьезным видом ответила она на его вопрошающий взгляд. Ее руки сжимали его все сильнее, однако это было приятно. И напряжение оставило его.

Друзандра просунула ладонь под его рубаху и гладила его голую грудь.

— В основе нашего союза лежат сила и уверенность, — сказала она.

Другая гирканийская девушка коснулась ладонью его колена. Она погладила его очень нежно, а Друзандра прижалась к нему и прошептала:

— Для нас это единственная возможность, ты понимаешь?

Она положила голову ему на плечо. Ее щеки покраснели, рот приоткрылся.

Теперь у Конана больше не оставалось сомнений относительно ее намерений. В его голове пронеслось все, что он мог припомнить о женщинах. Его тело содрогалось под ласками этих воительниц. Его охватило восхитительное чувство бессилия. Он отдавался им, и ему было безразлично, что они с ним делают — целуют или бьют.

Он обвил рукой Друзандру и притянул ее к своим губам. Другие женщины глядели жадными глазами. Некоторые продолжали его гладить. Страсть застилала ему глаза. Смех и вздохи женщин долго еще звучали в его ушах, когда он опустился на постель, окруженный ими со всех сторон.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

МЕЧИ В ТЕМНОТЕ

— Ну так что, Браго? Выследили твои люди уже этого посланника? — спросил принц Ивор предводителя наемников, когда тот показался в темном арочном проеме.

Подкованные сапоги Браго звонко клацали по каменному полу. Он остановился перед двумя мужчинами, которые ждали его, и торопливо поклонился.

— Нет, мой принц. Они кружат вдали от города, как им было приказано. Условный сигнал — тройной факел. До сего дня его еще не видели с башни.

— Будем надеяться, что твои ищейки не пропустят его. — Принц сорвался с места и начал расхаживать по залу. — Ты уверен, что остальные предводители наемников ни о чем не подозревают?

— Да, мой принц. Сегодня в полдень мои люди ушли из лагеря под предлогом тренировок.

— Хорошо. — Ивор провел пальцами по темным локонам на висках. — Я опасаюсь еще одной ловушки. Я не знаю, кого пошлет Страбонус — пажа или целый легион. А если это кто-нибудь из знати, то у нас, возможно, будет хороший заложник.

Зал, где два дня назад проходило то самое большое празднество для наемных солдат, представал теперь в ином обличье. Пестрые настенные ковры исчезли. Теперь это вновь было скромное рабочее помещение, где горели только две золотые свечи перед троном принца Ивора. В их свете Ивор беспокойно метался перед Браго и еще дюжиной человек. Дальние углы зала и высокие своды терялись в глубокой тени.

— Мой принц, вы действительно не знаете, какое посольство отправил к вам король? — спросил сухощавый бородатый человек. Он был одним из двоих, кто носил здесь форму тантизиумской армии. — Мне кажется, совершенно неважно, кто это будет. Наверняка принесет еще один ультиматум от нашего заклятого врага.

— Не следует так спешить с выводами, генерал Торгас! — бросил ему Ивор. — Откуда я знаю, важно, кого он отправил, или неважно? Я еще ничего не знаю о самом послании! — Он пронзительно глядел на генерала.

— Какие могут быть сомнения! Еще какие-нибудь угрозы, — сказал другой офицер, также генерал, насколько можно было судить по султану из перьев на его шлеме, — Грозить куда дешевле, чем сражаться. Поэтому угрозы милее скупердяю Страбонусу, чем битвы.

Принц сделал нетерпеливый знак трем своим телохранителям.

— Ступайте на башню и следите, следите! Внимательно проверьте, действительно ли пусто во всех залах, И немедленно доложить мне, если кого-нибудь заметите!..

Он не закончил фразы, потому что из прихожей донеслись топот ног и громкий лязг оружия. По неохраняемому коридору двумя рядами шагали… солдаты в пурпурной униформе кофийской гвардии!

— Люди короля! В самом сердце моего дворца!

— Нас предали!

— К оружию!

Эти крики прозвучали одновременно.

Первым навстречу вторгшемуся неприятелю вышел один из телохранителей. Он поднял остро заточенную длинную спату, которой умелый фехтовальщик может нанести смертельную рану сквозь щели в пластинах доспеха. Но не успел он пройти и трех шагов, как прожужжала арбалетная стрела. Она пролетела весь зал, пробила его грудь и с силой ударила в стену позади одной из свечей. На белый мраморный пол брызнула кровь. При этом ударе телохранитель повернулся и, шатаясь, упал на пол, прямо на свой меч.