Том 21. Кто убил доктора Секса? Бичеватель. Счастливый год для карлика. Леди-призрак - Картер Браун

— Черт подери, вы совершенно правы: я получил сегодня такую записку! Хотите взглянуть?

— Конечно.

— Она в спальне. Извините, на минутку?

Он опустил осторожно бокал на пол рядом с креслом, затем поднялся. А секунд через тридцать возвратился с запиской. Я развернул ее и прочитал:

«Вы не лучше, чем шлюха, делами которой управляете. Пришло время расплачиваться за прошлые грехи. Отдайте двадцать тысяч долларов на благотворительность в течение двух последующих недель, или же ваша карьера будет закончена».

Я снова сложил записку и поднял на него глаза. Он внимательно наблюдал за мной, держа свой стакан обеими руками.

— Надо думать, что другого шантажиста, столь пекущегося о благе человечества, просто не существует! — сказал я, ухмыляясь.

— В этом нет ничего забавного, — возразил он раздраженно. — Поскольку речь идет о моих кровных деньгах, Рик. Начать с того, что мне весьма трудно их зарабатывать!

— Обратите внимание на такой момент: шантажист желает, чтобы благотворительность выиграла за счет вашей неосторожности, но Барбару Дун наказывают за ее грехи.

— Как я считаю, это все части одного плана, — заговорил он более напористо, — той самой схемы, о которой я говорил вам вчера. Они охотятся на Бэбс, разумеется. Но они опасаются сосредоточивать свои нападки на ней одной, потому что в этом случае их намерения были бы чересчур очевидными.

— Так вы предполагаете, что магнитные ленты находятся у Марсии Роббинс и Харви Маунтфорта? — спросил я педантично. — А их целью является создание невыносимой обстановки для Барбары Дун, чтобы она была вынуждена согласиться вторично выйти замуж за Маунтфорта?

— Правильно!

— А шантажирование вас — всего лишь мера предосторожности, чтобы отвлечь в сторону подозрения?

— Конечно, — тут он шумно зевнул, демонстрируя два ряда своих крупных могильных камней, — ну и получили огромное удовольствие, отвесив мне такую оплеуху.

— Я хочу поговорить с Маунтфортом, — сказал я. — Вы не знаете, где он живет?

Ларсен пожал плечами:

— Нет, с тех самых пор, как он стал экс-мистер Дун! Но если вы желаете побеседовать с ним сегодня вечером, могу поспорить, что вы найдете его в доме Бэбс.

— Откуда такая уверенность?

— Потому что Бэбс находится на обеде в студии и не вернется домой до утра. А это значит, что весь дом в распоряжении малютки Марсии. Могу поспорить, что они с Маунтфортом сейчас развлекаются на ковре в гостиной.

— Пожалуй, стоит попытаться, — кивнул я, — если только они ответят на дверной звонок.

— Вам об этом не придется беспокоиться, Рик. — У него затрепетали усы. — Вот вам мой ключ от входной двери.

— Спасибо… Кстати, Сюзанну Фабер тоже шантажируют. Ей предложено пожертвовать дом на нужды благотворительности в течение двух последующих недель, в противном случае…

— Возможно, эти двое внебрачных ублюдков все же не развлекаются на ковре в большой гостиной, — сурово произнес он. — Пожалуй, они просто лежат там в истерике при мысли о том, что мисс Фабер и я свихнулись к этому времени от горя.

— Барбара Дун звонила вчера утром Сюзанне и сказала ей, что магнитные ленты находятся у меня, ну и что я стал прирабатывать шантажом, — сообщил я совершенно равнодушно.

— Это сказала Бэбс? — Он вытаращил глаза. — Фабер, видимо, рехнулась!

— Я ей сказал, что звонил кто-то другой, назвавшись Барбарой Дун.

— Это сука Роббинс, кто ж еще? — рявкнул он.

— Есть еще один кандидат — вдова Рейнера, — напомнил я.

— Кто? — Он с минуту оторопело смотрел на меня. — Я даже не знал, что он был женат!

— Она ненавидела его самого и всех его клиентов, — продолжал я, — потому что все они, по ее словам, были безнравственными, отвратительными, развращенными.

Я с минуту помолчал, чтобы до него дошло значение сказанных мною слов.

— Она эмоционально неуравновешенная, чтобы не сказать большего. Я бы сказал, что все эти записки вполне соответствуют ее эмоциональному настрою.

— Ну-у… — Его палец с идеально наманикюренным ногтем углубился в черные джунгли над верхней губой. — Полагаю, мне не стоит спорить с экспертом, Рик, но я все же по-прежнему ставлю на комбинацию Роббинс — Маунтфорт.

— Я задался целью все выяснить! — упрямо произнес я. — Мне слишком дорого обошлось участие в этом расследовании, и сегодня необходимо во всем разобраться.

— На самом деле? — Он с неприкрытым восхищением взглянул на меня. — Вы действительно предполагаете, что сумеете это сделать, Рик? Сегодня, я имею в виду. В таком случае у вас совсем немного времени.

— Времени более чем достаточно… Вы не против, если я воспользуюсь вашим телефоном?

— Сколько угодно, старина! Аппарат на полочке над погребком.

Я прошел к перегородке, нашел телефон и позвонил домой доктору Сулливану. Прошло несколько минут, прежде чем ответили.

— Доктор Гаррет Сулливан? — формально осведомился я.

— Да.

Услышав его отрывистое «да», я порадовался, что я не один из тех несчастных, обращающихся к нему по поводу серьезной травмы или непреодолимого желания выброситься из окна.

— Это Рик Холман!

— Итак?

— Если виноват в вашей вчерашней бессоннице, то я счел своим долгом… сегодня сделать все, чтобы вы выспались, доктор.

— Не понимаю? — Голос его прозвучал настороженно’. — Что это означает?

— Означает, что я почти уверен, что вы совершенно правильно диагностировали психическое состояние Карен Рейнер, — сказал я. — Я уверен, что она забрала магнитные ленты из офиса мужа, а теперь пытается использовать их для какого-то причудливого «морального шантажа», чтобы заставить бывших пациентов своего супруга расплатиться за их прежние грехи.

— О?..

Наступила напряженная тишина; мне показалось, это продолжалось очень долго, затем он сказал:

— Не могу сказать, что я рад это слышать, мистер Холман. Бедная Карен! Но я должен признать, что испытываю огромное чувство облегчения. Вчера вечером вы меня страшно переполошили, поэтому крайне признателен за этот звонок. Вы же понимаете, что любой врач оказался бы легко уязвимым в подобной ситуации, а уж человек моей профессии — особенно.

— Именно поэтому я и посчитал необходимым позвонить вам сегодня же, доктор.

— Вы уже виделись с нею? — спросил он деланно равнодушным тоном.

— Нет еще, но, располагая теми доказательствами, которые у меня есть, теперь я не дам ей никакой возможности отвертеться.

— Понятно… — После недолгого колебания он спросил: — Это означает полицию?

— Нет. Единственно, что необходимо мне, — это уничтожить записи. Раз это будет сделано, мои клиенты будут удовлетворены, да и я тоже. Не сомневаюсь, доктор, что вопрос о судебном преследовании даже не возникнет.

— Рад это слышать!

Он подождал и, убедившись, что я не собираюсь ничего добавлять, сочувственно произнес:

— Ну что ж, еще раз благодарю за звонок, мистер Холман, поверьте, я это оценил.

— Мне это доставило удовольствие, — ответил я в тон ему. — Спокойной ночи, доктор!

— Спокойной ночи, мистер Холман.

Я положил трубку на место, обернулся и увидел, что черные усы беспокойно вздрагивали.

— Проклятие, Рик! — заворчал Ларсен. — Вы говорили так, как будто уже все решено. Но это же не вдова Рейнера…

— Нет. Ну и что из этого? Мой бизнес — расставлять ловушки и вносить смуту в души людей, Эдгар, — ответил я с легким смешком.

— Вы хотите сказать, что разыграли его? — Его пальцы сами собой потянулись к усам. — Но зачем?

— Если он не отреагирует на все ловушки и сомнения, которые я приготовил для него, — бодро объяснил я, — то это значит, что для него они явились неоспоримым фактом, и эту ночь он будет спать спокойно. А вот если он отреагирует иначе, дорогой мой Ларсен?..

— Ну и что тогда? — заворчал он еще громче. — И перестаньте говорить загадками, как в какой-то старинной мелодраме, хорошо? Ведь здесь речь идет и о моем деле!..

— Это докажет, что он отнюдь не честный человек, так?

— Да идите вы к черту! Надеюсь, что Маунтфорт не забыл прихватить с собой дробовик, так что разнесет вам затылок в один момент!

— Эдгар, — я неодобрительно покачал головой, — ну разве можно так говорить?

Впервые в жизни я почувствовал себя специалистом, нанятым для того, чтобы раздобыть улики для начала бракоразводного процесса, когда припарковал машину за квартал от дома Барбары Дун и двинулся неслышной походкой по подъездной дорожке. Слова Ларсена о том, что эта пара занимается любовью на ковре гостиной, приобрели в моем сознании гиперболические размеры, а излишне живое воображение тут же предложило графическую интродукцию сюжета.

Я воспользовался ключом Ларсена от входной двери, чтобы проникнуть в дом, и бесшумно закрыл за собой входную дверь.