Казино смерти - Дин Кунц

Периферийные тоннели подходили к тому, по которому я шел, с обеих сторон. Некоторые были сухими, по другим текла вода, вливаясь в основной поток. В большинстве их диаметр не превышал двух футов, но некоторые размером практически не уступали основному тоннелю.

На каждом пересечении больших тоннелей бетонная дорожка обрывалась, чтобы начаться вновь на другой стороне основного тоннеля.

Столкнувшись с таким препятствием первый раз, я уже собрался снять кроссовки и закатать джинсы, но меня остановила мысль о том, что я могу наступить в воде на что-то острое.

Конечно же, мои новенькие белые кроссовки сразу потеряли товарный вид. С тем же успехом на них мог помочиться и Ужасный Честер.

Миля за милей я продвигался на восток, практически не замечая, что иду в гору, зато само подземное сооружение производило на меня все большее впечатление.

Первоначальное любопытство сменилось искренним восхищением мастерством архитекторов, инженеров, строителей, которые разработали и реализовали этот проект.

А потом восхищение начало перерастать в благоговение.

Очень уж огромным оказался комплекс тоннелей. Из тех, по которым мог без труда пройти человек, некоторые были освещены, но другие прятались в темноте. Свет из основного тоннеля освещал лишь начальную их часть, а потом они или поворачивали, или уходили в бесконечность.

Я не видел никаких тупиков, только все новые ответвления.

Возникло фантастическое ощущение, что я попал в некий портал, который находится между мирами или соединяет их, и любой из боковых тоннелей приводит в новую реальность.

Под Нью-Йорком вроде бы существует семь подземных уровней. Некоторые разрушены и ни на что не пригодны, другие прекрасно сохранились и поражают грандиозностью.

Но я-то находился в Пико-Мундо, на родине ядозубов. И самым большим событием в нашей культурной жизни был ежегодный фестиваль кактусов.

Стены и своды кое-где усиливали утолщенные арки и контрфорсы, в некоторых местах я видел специальное оребрение, повышающее жесткость. Эти дополнительные элементы органично сочетались и составляли единое целое с общей конструкцией.

Огромные размеры основного и некоторых боковых тоннелей вызывали сомнения в том, что они предназначены для пропуска ливневых вод. Мне в это просто не верилось. По моему разумению, при такой разветвленной системе даже после сотни ливней вода поднялась бы максимум до середины основного тоннеля.

Зато я бы без труда поверил, что пропуск ливневых вод для этих тоннелей — задача вторичная, а главная их функция — служить подземными однополосными автострадами. По ним вполне могли ездить грузовики, даже восемнадцатиколесные трейлеры, а места соединения тоннелей вполне позволяли им, пусть и не без труда, повернуть из одного в другой.

То ли трейлерам, то ли мобильным ракетным комплексам.

Я заподозрил, что лабиринт этот располагается не только под Пико-Мундо и Форт-Кракеном, но тянется на север и на юг по всей долине Маравилья.

Если вам требовалось переместить ядерные ракеты в первые часы Последней войны, скрытно вывезти их из зоны первоначального удара и задействовать в другом месте, эти подземные автострады могли успешно решить поставленную задачу. Они располагались на значительной глубине, а стены тоннелей могли выдержать достаточно сильное ударное воздействие.

Далее, ливневые стоки, собираемые так далеко от поверхности, наверняка сбрасывались не в резервуар, а в подземное озеро или другую геологическую структуру, которая поддерживала территориальный водяной баланс.

Забавно все это: думать о себе в дни, предшествующие моей утрате, стоять за прилавком блюд быстрого приготовления в «Пико-Мундо гриль», жарить чизбургеры, разбивать яйца для яичницы, переворачивать на сковороде бекон, мечтать о женитьбе, даже не подозревая, что под ногами лежат автострады Армагеддона, молчаливо дожидаясь появления на них конвоев смерти.

И хотя я видел мертвых, которых не могли увидеть другие, в мире, как выясняется, полным-полно секретов, скрытых за разными ширмами, о которых невозможно узнать, обладая одним лишь шестым чувством.

Миля за милей я продвигался не так быстро, как мне хотелось бы. Мой психический магнетизм служил мне не столь хорошо, как обычно, часто заставляя останавливаться в нерешительности, когда возникала необходимость определиться с направлением движения.

Но тем не менее я продолжал идти на восток. Во всяком случае, полагал, что иду на восток. Потому что определиться с направлением под землей не так-то и просто.

Потом я впервые встретил мерную стойку, белую, с черными, расположенными через фут числами, которая стояла по центру водяного потока. Стойка, в сечении — квадрат со стороной в шесть дюймов, поднималась на высоту одиннадцати с половиной футов, почти достигая потолочного свода.

Серая вода не добиралась двух-трех дюймов до отметки в два фута, то есть глубина соответствовала моей предварительной оценке, но куда больший интерес вызвал у меня труп, прибитый к стойке.

Лежал труп в воде лицом вниз. Вода, раздувая штаны и рубашку, не позволяла определить пол покойника, во всяком случае, визуально, с дорожки, на которой я стоял.

Сердце бухало и бухало, эхо ударов разносилось по всему телу, словно я находился в пустом доме.

Если это был Дэнни, дальнейшее путешествие становилось бессмысленным. Возможно, все становилось бессмысленным.

Водяной поток глубиной в два фута, даже быстро движущийся, не может сразу сбить взрослого человека с ног. Этот тоннель имел очень маленький наклон. Да и скорость движения воды, судя по практически ровной поверхности, не могла быть такой уж большой.

Положив рюкзак на дорожку, я ступил в воду и зашлепал к стойке. Вода вроде бы текла и неспешно, но все-таки тянула за собой.

Чтобы не оставаться в самом глубоком месте и не искушать дренажных богов, я не стал сразу переворачивать труп, а ухватился за одежду и потащил его к пешеходной дорожке.

Хотя я легко общаюсь с душами умерших, трупы меня пугают. Они напоминают мне опустевшие дома, из которых выехали прежние жильцы, а вселиться может кто-то новый и страшный.

Я не могу припомнить, чтобы такое случалось, хоть у меня и есть сомнения относительно продавца магазина «7-Одиннадцать» в Пико-Мундо.

Уже у дорожки я перевернул тело на спину и узнал змееподобного мужчину, который стрелял в меня из «тазера».

Не Дэнни. Я с облегчением выдохнул.

И тут же мои нервы натянулись, как струны, а по телу пробежала дрожь. Лицо мертвеца не походило на лица других трупов, которые мне доводилось видеть.

Глаза закатились под веки так далеко, что не осталось и серпика зеленого. И хотя умер он часа два тому назад, не больше, глазные яблоки выпучились, словно какая-то внутренняя сила выдавливала их из глазниц.

Будь его лицо мертвенно-белым, меня бы это не удивило. А если бы кожа приобрела светло-зеленый оттенок, какой обычно появляется в первый день после смерти, я бы задался вопросом, что ускорило процесс разложения, но тоже не удивился бы.

Но на меня смотрело не мертвенно-белое лицо и не светло-зеленое, а серое, разных оттенков, от цвета золы до чуть ли не угольного. И кожа туго обтягивала кости, словно жизнь была соком, который высосали из тела.

Нижняя челюсть отвисла. Язык исчез. У меня не создалось ощущения, что его выдрали. Скорее мужчина проглотил язык. Взял и проглотил.

Ран я не видел. И хотя причина смерти интересовала меня, не собирался раздевать труп.

Перекатил обратно, лицом вниз, в поисках бумажника. Не нашел.

Если этот человек не умер в результате несчастного случая, если его убили, то сделал это не Дэнни Джессап. То есть по всему выходило, что убийцей мог быть лишь один из сообщников мужчины.

Подняв рюкзак и закинув его за спину, я продолжил путь в прежнем направлении. Несколько раз оглядывался, ожидая, что труп уже вылез на дорожку, но он так и остался в воде.

Глава 17

Со временем я повернул на юго-восток, в другой тоннель. Темный.

Однако света, поступающего из первого тоннеля, хватило, чтобы я нашел выключатель. Изготовленный из нержавеющей стали, он крепился к стене на высоте шести футов. Из этого следовало, что разработчики подземного комплекса полагали, что до такой высоты вода никогда не поднимется. Тем самым подтвердилась моя догадка о том, что размеры тоннелей были куда как больше, чем требовалось для того, чтобы пропустить водяной поток даже после самого мощного ливня.

Я повернул выключатель. Тоннель впереди осветился, как, возможно, и все остальные, с ним связанные.

Поскольку теперь я решил идти на юго-восток, тогда как гроза приближалась с севера, то воды в этом тоннеле не было.

И бетон практически высох после последнего ливня. Дно тоннеля покрывал светло-серый осадок вперемежку с мелкими предметами, которые не унесла с собой вода.