Время прощать - Миа Марч

Джун Нэш. Положительная сестра Нэш, «залетевшая» в двадцать один год, перед последним курсом в колледже. Она бросила учебу, потому что слишком донимала тошнота по утрам, и находилась в таком состоянии, что даже не потрудилась официально оформить свой уход, как советовала тетя Лолли. Поэтому схватила незачет за семестр да так и не вернулась, чтобы получить степень.

Она приехала домой, к Лолли, а потом отправилась в Бангор, его родной город, и расспрашивала там о Джоне Смите. Бангор – большой город, разыскивать там Джона Смита смешно. Ее направили, хотя и любезно, в погоню за призраком, в ходе которой она познакомилась с семью Джонами Смитами – от семидесятилетнего парикмахера до молодого юриста. Ни один не оказался родственником ее любимого. Она даже пошла в среднюю школу Бангора и попросила посмотреть альбомы выпускных классов, но в год его выпуска (если он сказал правду про свой возраст) было два Джона Смита, оба блондины и оба – не он. Джун сидела в школьной канцелярии, просматривая альбомы за несколько лет до и после года его возможного выпуска, пока не полились слезы.

Она поведала Генри Буксу правду о том, почему вернулась, зачем ей нужна работа, и он немедленно взял ее продавцом в «Букс бразерс», хотя помощь ему не требовалась. Генри, холостяк, имеющий темпераментную подружку, стал просто даром богов в первые несколько месяцев после рождения Чарли. Он давал ей столько выходных, сколько нужно, даже разрешил приносить Чарли на работу и укачивать, когда малыш капризничал, что умиляло покупательниц и оживило торговлю в то лето и в начале осени.

Но когда жизнь с Лолли в «Трех капитанах», вообще жизнь в Бутбей-Харборе стала совсем невыносимой, Джун перебралась в портлендский магазин вместе со своим мальчиком, остатками средств на колледж и напутствием Лолли: «У тебя все получится, но ты всегда можешь приехать домой, если захочешь. Ты это знаешь».

Да, она знала. И это была двойственность, присущая Лолли Уэллер. Скупая. Щедрая. Один из первых жизненных уроков Джун получила, осознав, что люди – сложные.

Джун обхватила кружку с кофе.

– С третьим нашим свиданием он меня обманул. Получив то, что хотел.

Отрицать это было невозможно, поэтому все вернулись к еде. То есть к перемещению пищи по тарелкам.

– Возможно, это выльется в кучу неприятностей, – сказала Лолли. – Я не хочу обидеть, просто говорю. Ясно, что ты не знала этого парня тогда.

Ты не знаешь, что он на самом деле за человек.

Жуткая смесь гнева и стыда пронзила Джун. Стыда оттого, что ее назвали дурой. Оттого, что она и есть дура. И гнев на тетку за непонимание. Вечное непонимание.

«Я знала Джона Смита два дня!» – огрызнулась мысленно Джун.

Когда семь лет назад она попыталась объяснить Лолли, что настолько глубоко полюбила, такой любовью, что теперь понимает героиню Мэрил Стрип в «Мостах округа Мэдисон», тетка ответила, что за два дня нельзя никого полюбить, не говоря уже о том, чтобы узнать.

– И в любом случае, – добавила Лолли, – ты это узнала.

Сказать, что в те дни, в начале беременности, тетя Лолли не слишком ее утешала, было бы преуменьшением века. Но Лолли находилась рядом. Помогала Джун, пока та не переехала в Портленд с почти годовалым Чарли. Джун была обязана тетке этим и гораздо большим. Лолли нельзя счесть любящей, по-матерински доброй, обнимающей и сопереживающей. Она такая как есть, и Джун приняла это давным-давно. Хотя это и мешало ей навещать тетку почаще. Но мысль потерять Лолли… Она и думать об этом не хотела.

– Я помогу тебе его найти, – вдруг заявила Изабел, накрыв на мгновение руку Джун ладонью.

Джун в который раз изумилась.

– Я тоже, – поддержала Кэт.

Джун ждала, что скажет Лолли, например, пожелает ей всего лучшего, хоть чего-нибудь, но та промолчала.

В больших солнцезащитных очках и соломенной шляпе, до неузнаваемости затеняющей лицо от бывших одноклассников, Джун пробралась сквозь толпы туристов на Таунсенд-авеню и перешла на Харбор-лейн, мощенную булыжником дорожку, ведущую к ее любимым магазинам в Бутбей-Харборе. Очаровательная маленькая чайная «Лунный чай» с пятью круглыми столиками и интерьером в бодрых желтых тонах, заведение хироманта – предсказателя будущего, необычайно проницательного, возможно даже, экстрасенса, магазин подарков, существующий на этом месте не одно поколение, с оригинальными товарами, например, лейками в виде маяков по бокам крыльца, и, конечно, в конце дорожки – «Букс бразерс».

Джун открыла дверь, потянув за ручку в виде красного каноэ, и, как всегда, улыбнулась при виде интерьера магазина. Войдя в «Букс бразерс», ты словно бы попадал в волшебную гостиную, уставленную книжными полками и устланную бамбуковыми ковриками. Удобные старые кресла с накидками приглашали сесть и почитать, а артефакты на стенах и на верхних полках книжных стеллажей рассказывали обо всех видах морских приключений. Над одним из книжных рядов висело потрепанное, старое красное каноэ. Над другим – фотоэссе местного художника с видами Бутбей-Харбора. Учителя любили приводить сюда на экскурсию детей, и Генри рассказывал, где он раздобыл свои находки.

Она улыбнулась продавщице, студентке колледжа, какой была и Джун, когда начинала работать в «Букс бразерс».

– Гарри у себя в кабинете?

Молодая женщина покачала головой.

– На катере. У причала, я имею в виду.

Джун прошла мимо бестселлеров, биографий и мемуаров и местных достопримечательностей штата Мэн, мимо Детского уголка, который Генри соорудил из передней части баркаса охотников за омарами. В иллюминаторе корабля возникло маленькое личико, и Джун улыбнулась. В глубине магазина она открыла дверь с надписью «ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА» и через другую дверь вышла прямиком на причал, у которого был пришвартован плавучий дом Генри. Хозяин стоял на коленях у правого борта. У ног виднелась баночка с каким-то средством, в руке он держал наждачную бумагу.

– Привет! – воскликнула Джун. – Какие-то проблемы?

Он поднялся и улыбнулся ей. Светло-карие глаза прищурились, как у Клинта Иствуда.

– С этой лодкой никогда не бывает проблем.

Снаружи плавучий дом Генри казался обычным, хотя и большим, моторным катером. Но спустившись вниз, вы попадали в уютный дом с двумя спальнями, гостиной, камбузом и ванной комнатой. Стены и поверхности были украшены найденными Генри артефактами и предметами из его художественной коллекции. И фотографией Ванессы Галл, его то приходящей, то уходящей подруги.

Красивая в стиле готического рока, Ванесса была самым неприветливым человеком на земле. Вероятно, поэтому Генри она и нравилась. Ванесса не сюсюкала. А Генри не любил звонить по телефону. Они были периодически расстающейся и воссоединяющейся парой с тех пор, как Джун начала работать в магазине. Давно. Несколько лет назад, навещая Генри во время праздников, Джун привела с собой на катер Чарли поздороваться с Генри.

– Чем-то ты меня тревожишь, – заявила Ванесса и ушла, печатая шаг в своем блестящем платье и мужских ботинках «Фрай».

Как и Генри, Ванесса была на десять лет старше Джун, и в присутствии готической красоты та чувствовала себя неуклюжим ребенком. Джун порадовалась, что сейчас ее нет.

– Я пришла официально принять твое предложение, – сообщила нерешительно она.

Вчера, перед выездом из Портленда, она позвонила Генри и собралась уже запеть свою грустную песню, но он прервал ее.

– Я уже знаю. Можешь приступить к работе в следующие выходные, если получится. Менеджером, зарплата та же.

– Я пока не решила… смогу ли снова жить в Бутбей-Харборе.

– Ты давно уехала, Джун, – возразил Генри. – Можешь не обращать на все это внимание. Работа – твоя, если хочешь. Но сообщи мне о своих планах в эти выходные – следующий уик-энд приходится на День труда, и мне нужен кто-нибудь в магазине, чтобы справиться с наплывом покупателей. Не заставляй меня нанимать Ванессу.

Она засмеялась. Однажды Ванесса заменяла ее в магазине и отпугнула трех покупательниц, которые горько жаловались потом Джун и Генри. С тех пор на работу Ванессы в магазине наложили запрет.

– Отлично, – улыбнулся в ответ Генри. – Давай ты побудешь пока со своей тетей, а приступишь в пятницу перед уик-эндом Дня труда. Большую часть дней будешь одна, Бин как продавец будет помогать тебе в выходные и праздники. Жить вы с Чарли будете в гостинице, да?

Про объявление Лолли она рассказала Генри, когда забирала Чарли в пятницу после ужина. То, как Генри обнял ее, прижал к себе, заставило Джун на пятнадцать дивных секунд забыть обо всем на свете.

– Пока да, а там посмотрим.

– Что ж, вы оба всегда здесь желанные гости, если там станет слишком людно.

«Боже, я люблю Генри Букса! Он как подарок, мудрый старший брат, которого у меня не было».

Она всегда много о нем думала: о том, как собирались морщинки в уголках его светло-карих глаз, когда он улыбается – совсем, как у Клинта Иствуда. О густых темных волосах с вихром над левой бровью. О том, какой он высокий, стройный и сильный. Истинный житель штата Мэн, моряк, напоминающий ковбоя, прочно укоренившегося на земле.