Идеальная Изменённая (СИ) - Уайт Кира

– Пожалуйста, не называй меня так. У меня есть имя.

Кай просто кивает, показывает большой палец и, запихнув себе в рот последний кусок пиццы, говорит:

– Я спать. Увидимся позже.

Все постепенно расходятся, остаюсь только я. Со стола за собой никто убрать не удосужился. На что я просто качаю головой. Иду в спальню, беру плеер и возвращаюсь обратно. Включаю ритмичную песню, убираю со стола и пританцовывая начинаю готовить настоящий завтрак – омлет с овощами. Когда выливаю яичную смесь в сковородку к овощам и направляюсь к раковине, чтобы сполоснуть миску, засекаю какое-то движение слева. Оборачиваюсь и вижу Эйдена, застывшего в дверях и смотрящего на меня круглыми глазами. Мне становится смешно, но я сдерживаю свой порыв. Выключаю музыку и спрашиваю у него:

– И давно ты пялишься?

Он как будто приходит в себя и говорит оборонительным тоном:

– Я не пялился!

– Ладно, тебе лучше знать. Завтракать будешь?

– С удовольствием. – говорит он и идет за тарелками.

Я забираю их и раскладываю омлет. А он тем временем заваривает чай. Я лучше бы выпила кофе, но чай тоже сойдет.

Мы садимся и молча принимаемся за еду. Когда я уже складываю тарелки в посудомойку, Эйден сообщает мне:

– Сегодня Джон хочет добавить к твоим физическим тренировкам еще и учебные. Пойдем в гостиную, там он расскажет тебе про "Равенство", его руководителей, дальше поймешь по ходу дела.

Я слегка удивляюсь. К чему спешить? Я занимаюсь физическими упражнениями всего три дня. Меня, наверное, еще нельзя выпускать в "полевые" условия. Но, похоже, не мне это решать.

Мы сразу же идем в гостиную. Здесь все, кроме Макса и Кая. Понятно, отдыхают, после убийства мне подобных. Стараюсь об этом не думать. Парни мне не враги. Они не только не убили меня, но и многому учат, ну или пытаются научить.

Маркус сидит в уголке и не отсвечивает. Ясно, теперь у него такая политика? Ну да ладно. Стараюсь вообще на него не смотреть.

Джон обращается ко мне:

– Доброе утро. Ханна, мы расскажем тебе про "Равенство" ответим на твои вопросы, если такие появятся. А я в этом не сомневаюсь. Готова? – После моего кивка, он продолжает: – Насколько мы знаем, сейчас главного в верхушке "Равенства" зовут Фрэнк Роджерс. Он смог сместить предыдущего руководителя несколько лет назад. И с тех пор занимается набором новых членов в свою "команду".

– И большая эта "команда"? Сколько вообще человек в этой секте?

– Трудно назвать точную цифру. Но у них есть филиалы по всему миру.

– Что? Их настолько много? Но как же вы справляетесь со всеми?

Маркус спокойным голосом говорит:

– Ты же не думаешь, что мы единственные члены Братства в стране?

Я в изумлении смотрю на него.

– Серьезно? У вас тоже филиалы по всему миру? – я в шоке. Вообще раньше даже ни на секунду не задумывалась об этом.

– Да, наше руководство отслеживает "Равенство" только в этом регионе, но есть и другие отделения. – это заявление заставляет меня посмотреть на них другим взглядом.

– Руководство? У вас есть руководство? Да кто вы, парни, такие?

– Это другая тема. И мы пока не будем это обсуждать. Сегодня мы поговорим про секту и измененных ею людей. Задавай вопросы про них, если они есть.

– Он тоже измененный? Ну этот, как его? Главный. Фред? – по-моему, это логичный вопрос.

– Фрэнк. Нет. В "Равенство" входят не только измененные. На самом деле, измененных очень мало. Мало кто выжил после приема сыворотки. Но, поверь мне, желающих ее принять немало. – говорит Джон.

– Но почему? – я действительно не понимаю.

– Понимаешь, измененные в основном молодые люди и девушки, которым легко внушить какую-то идею, и они будут слепо следовать ей. Он великолепный психолог, промывать мозги – вот его главная задача! А люди сами идут к нему.

– Почему подопытные часто умирают?

– Сыворотка у "Равенства" недоработана. Они не могут выявить нужную формулу, чтобы не было побочных эффектов. Главный побочный эффект – изменение цвета глаз. Чаще всего, если глаза меняются до такого насыщенного черного цвета, как у тебя, измененный умирает.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– А вы встречали другой цвет глаз?

– Да, но долго без лекарства они не могли жить.

– Подождите, у "Равенства" тоже есть лекарство? – я на самом деле удивлена.

– Да, но оно также недоработано. Мы не знаем их точную формулу, поэтому не можем сказать ничего конкретного.

– Зачем меня похоронили? – этот вопрос меня интересует не меньше.

– Когда добровольцу вводят сыворотку, он впадает в глубокую кому. Это сделали для того, чтобы увеличить вероятность выживания. Ведь в это время в человеческом организме происходят поистине удивительные изменения, и если бы не состояние комы, то человек просто напросто не смог бы выжить. У "Равенства" везде свои люди, которые делают так, чтобы человека признали мертвым и как можно скорее похоронили его.

– Зачем вообще хоронить? Увезли бы куда-нибудь. Измененный просыпается, а его тут же вводят в курс дела. А так, надо выбраться из могилы, еще и не факт, что члены "Равенства" придут вовремя. Их вообще не смущает, что их потенциальные новички так и не объявляются?

– Обо всем по порядку. Мы предполагаем, что когда человек просыпается в гробу, у него случается мощный всплеск адреналина, который запускает последний механизм сыворотки "V" в действие. Если этого не сделать, то измененный получится слабым и скорее всего не выживет. И второе. Скорее всего, члены "Равенства" подозревают о нашем существовании, или же, если новичок не объявляется, то они списывают это на то, что он просто умер.

– Зачем вы их убиваете? – тихо спрашиваю я.

– Новые измененные готовы идти, куда им скажут и делать, что прикажут. А чаще всего это убийства невинных, неугодных Фрэнку людей.

Так. Голова кругом идет. Но я задаю следующий вопрос:

– Почему я ничего не помню? Почему они выбрали меня?

– Мы списывает это на небрежность. И на нехватку времени, они что-то задумали, поэтому им нужны новички здесь и сейчас. Почему ты? Не могу ответить на этот вопрос.

– Раньше вы уже встречали таких как я, ну, которые не помнят, как их обратили?

– К сожалению, нет. Ты такая первая, но, не сомневаюсь, что мы найдем и других.

Не знаю, что еще спросить о этой проклятой секте, поэтому спрашиваю другое:

– Вы придумали план по внедрению?

– Внедрению?

– Ну да. Я ведь должна буду внедриться в секту под видом новенькой и выведать все их секреты, не так ли?

– А ты уверена, что хочешь этого? – впервые подает голос Эйден.

– Что еще за вопрос? Конечно уверена! Если не за этим вы меня тренируете, тогда зачем? Потому что убить жалко?

– Никто не будет тебя убивать. – говорит Джон. – Если ты хочешь участвовать в плане, мы не в силах запретить тебе. Тем более, у тебя свои мотивы.

– Да, у меня свои мотивы. Так что с планом?

– План предельно прост. Мониторить свежие захоронения молодых девушек, когда одна из них появится на поверхности, мы тихо уберем ее и поменяем на тебя. У тебя будет следящее устройство и микрофон, так что не волнуйся, мы всегда будем знать, где ты. Но на самом деле, говорить об этом пока рано. Для начала нужно подготовить тебя.

– Хорошо. Я сделаю все, что от меня зависит, чтобы все получилось как надо.

– Отлично. Если на этом все, то расходимся. Увидимся позже на тренировке.

– Можно еще вопрос? – и не дожидаясь согласия, спрашиваю: – Почему вы?

– Уточни, пожалуйста. – говорит Джон.

– Почему именно вы идете против этого… зла?

Маркус фыркает:

– Ты, наверное, будешь смеяться, но я все равно скажу. Есть зло, но против него всегда идет добро. В данной ситуации, мы и есть добро! Как бы пафосно это не звучало, но факт остается фактом.

Я никак не комментирую эту фразу, просто киваю. И, конечно, мне не до смеха. Да уж, столько информации. Нужно время, чтобы все обдумать. Не ожидала, что они выльют всю эту информацию на меня за один раз. Но, если мы действительно хотим внедриться к сектантам, то время не ждет. Но у меня осталась еще куча вопросов. Если с "Равенством" все более или менее понятно, то с Братством у меня вопросов только прибавилось. Кто они? Как они пришли сюда? Кажется, что поток вопросов никогда не иссякнет. Но я не буду приставать к ним сейчас, надо дать им время. Очевидно, что они все еще не доверяют мне. И я их понимаю.