Танцуя с Кларой - Мэри Бэлоу

Он боялся, что своим весом раздавит ее. Он боялся, что ее ноги будут потом болеть из-за того, что они были широко раскрыты под ним. Он поднялся на локтях, и посмотрел на нее. Ее глаза были закрыты, а губы приоткрыты. Господи, подумал он, она получила от этого удовольствие. Казалось, что она находилась на грани экстаза. Он внезапно испытал приступ неожиданной нежности к ней. Она открыла глаза. Они выглядели огромными и мечтательными в полумраке комнаты.

- Я не причиняю тебе боли, любовь моя? — спросил он.

Она покачала головой, и руками взялась за его плечи и притянула его назад.

И тогда он начал двигаться в ней, медленно входя и выходя, пока не убедился, что она не испытывает боли, а потом стал доставлять ей удовольствие, перейдя к решительному, устойчивому ритму. Он осознал, что сейчас делал то, чего не делал никогда прежде. Вот уже несколько лет, с тех пор, как он стал достаточно опытным, он всегда гордился тем, что давал наслаждение и своим партнершам и себе. Но никогда он не концентрировался на удовольствии женщины больше, чем на своем собственном. До настоящего момента. Это было не для его удовольствия. Его бы устроило совершить акт, всего лишь одним ударом и быстро излить семя.

Он старался дать наслаждение своей новой жене, лаская ее пока она не расслабилась, и придерживался своего ритма, постепенно увеличивая скорость и глубину проникновения с мастерством, достигнутым богатой практикой, чтобы довести ее до оргазма. Лаская руками ее ягодицы, крепко удерживая ее, пока он, наконец, не вошел так сильно и глубоко, раз, два, третий раз, и остался в ней, пока все ее напряжение не вылилось в единственный, долгий вздох удовлетворения. Он оставался в ней, пока она снова полностью не расслабилась, и потом он быстро кончил, а затем вышел из нее и прижался к ней.

Она повернула голову и прижалась шеей к его плечу. Он видел, что глаза у нее были закрыты. И на губах была легкая улыбка. Улыбка женщины, которая только что насладилась хорошим сексом. Он привык видеть это выражение на лицах куртизанок и шлюх, с которыми он частенько спал. Было нечто странно волнующее в том, чтобы увидеть такое выражение у этой женщины. Его жена. Она была такой же женщиной, как и они, подумал он снова. Не ее вина, что она выглядела менее соблазнительной. И все же, как ни странно, под простынями, она была не менее желанной, чем они. Ее желание было крайне лестным.

— Ну, — промурлыкал он низким голосом ей на ухо. Он нежно поцеловал ее щеку и рот.— Теперь ты во всех смыслах миссис Фредерик Салливан, Клара. На всю жизнь. Не жалеешь?

Ее глаза резко открылись.

— Нет, Фредди, — ответила она. — Совсем. А ты?

Он снова ее поцеловал.

— Я люблю тебя, моя дорогая, — сказал он. Как бы он хотел, чтобы это было правдой. Он очень хотел, чтобы это стало правдой. Он хотел, чтобы она была счастлива. Одной из целей его жизни будет сделать ее счастливой.

Она снова закрыла глаза, издала горловой звук, похожий на мурлыканье, и заснула. Он заметил, что она ничего не ответила на его слова.

Он не вернулся в свою комнату. Это было ее первой мыслью, когда она проснулась. Она боялась, что он уйдет. Она ожидала, что он уйдет. Насколько она знала, большинство мужей и жен спали в разных спальнях. Но он все еще был здесь возле нее. Он не обнимал ее, но ее щека уютно устроилась на его плече и она всем телом прикасалась к нему. К ней прикасалась вся эта великолепная, теплая мужественность.

Нагая мужественность. Внезапно она вспомнила, как они раздевали друг друга, шок и удивление от его твердой, голой плоти под ее руками, которая прижималась к ее собственной такой же обнаженной плоти. Странно, но она не испытывала ни страха, ни смущения. Только ликование по поводу силы его мускулов и почти безумное желание того, чтобы он овладел ею.

Она могла почти поверить, что любит его в эти минуты, что желание, которое она испытывала, то желание, которое возникало, когда он к ней прикасался, было направлено на Фредди, а не только на его тело. Она даже не один раз прошептала его имя. И, в самом деле, думала она, пытаясь защитить себя, то, что она почувствовала, не было чисто плотским. Она помнила все время, когда эти новые, безумные радости происходили с ее телом, что именно с Фредди она их испытывала. Не любой мужчина. А Фредди. Великолепное тело Фредди.

Не сам Фредди, а только его тело? Клара повернула голову, чтобы коснуться его плеча губами и носом. Он хорошо пах, мылом и потом. Но во втором запахе не было ничего неприятного. Это был мужественный, зрелый аромат. Это напомнило ей о том, чем этот пот был вызван.

Определенно было нечто постыдное в том, чтобы любить мужско тело, а не человека внутри него. Именно это должны испытывать мужчины в отношении шлюх. Разве она больше ничего не испытывала к своему мужу? Она его презирала — за то, что он женился на ней из-за денег, но делал вид, что причины были совсем другие. Она бы хотела, чтобы он перестал называть ее «моя любовь» или «моя дорогая». Она бы хотела, чтобы он перестал говорить ей, что любит ее.

И все же, подумала она, ведь она совсем не испытывает к нему презрения. Раньше она испытывала благодарность. И некую нежность, потому что, несмотря на отсутствие опыта, она понимала, что все могло быть иначе. Она знала, что он добровольно потратил время на то, чтобы доставить ей удовольствие. Она знала, что он был терпелив с ней. Он мог этого не делать. В действительности, она этого от него не ожидала. Она думала, что ей придется приложить все усилия, чтобы получить хоть чуточку удовольствия.

Он дал его ей. Вероятно, в качестве свадебного подарка. И что за замечательный подарок! Она ожидала, что удовольствие придет всего лишь от прикосновения к его телу. Иметь такую красоту и силу рядом с собой, внутри себя, — казалось вершиной всего самого чудесного. Она не думала, что ее тело испытает удовольствие, которое заставило ее томиться, пульсировать, напрягаться и жаждать. Она не ожидала того чудесного потока спокойствия и чистой радости, который она испытала в конце. Или почти в конце. Для него все длилось несколько дольше. Она почувствовала теплый поток его семени, после того как расслабилась и почти сошла с ума от счастья.

Он ее спросил, испытывала ли она сожаления. Ни единого. Господи помоги, она могла жить только ради этого. Она чувствовала себя женщиной, теплой, желанной и красивой. Безумная идея. И конечно это долго не продлиться. Его опытность была очевидна даже для такой невинной девушки, как она. Невероятно было предполагать, что он мог бы удовлетвориться только ею на всю оставшуюся жизнь. Она решительно оттеснила мысль о том, что он даже мог посчитать их совокупление неприятным. Конечно, ей придется делить его с другими женщинами. Со многими другими. Она не могла позволить этой мысли причинить ей боль. Все-таки, она же его не любила.