Могила в подарок - Джим Батчер

Энергия вырвалась из меня. Повинуясь моей команде, поднявшийся ветер налетел на вампиров, швырнув в них облаком пыли, грязи и щепок. Оба пошатнулись и подняли руки, прикрывая глаза.

Когда ветер, наконец, стих, я устало ссутулился – двигать такое количество воздуха потребовало от меня слишком много сил. Вампиры собирались с мыслями и усиленно моргали запорошенными глазами. Их безупречно белые теннисные костюмы изрядно перепачкались и измялись, но, что приятнее всего, их пижонские прически растрепались, и волосы теперь торчали клоками во все стороны.

Они зашипели и съежились в причудливых позах, удерживаемые в них нечеловеческой легкостью. А потом их теннисные костюмы мелькнули белым пятном, и они исчезли.

Я оставался начеку до тех пор, пока окружавший их холод не ослаб. Только тогда я убедился в том, что они действительно ушли, и позволил себе расслабиться. Ну, мне-то показалось, что я просто расслабился, но обычно, когда я расслабляюсь, меня не шатает, и мне не приходится упираться посохом в землю, чтобы не упасть. Так я постоял с минуту, ожидая, пока голова моя не перестанет идти кругом.

– Уау, – Сьюзен, нахмурившись, подошла ко мне. – Ну, Гарри, и друзей же ты себе выбираешь.

Я снова пошатнулся.

– Такие друзья мне даром не нужны.

Она подошла ко мне вплотную, и спасла мое самолюбие, поднырнув ко мне под руку, словно ища защиты, а на деле, помогая опереться на нее.

– Ты как, в порядке?

– Устал немного. Перетрудился за вечер. Должно быть, теряю форму.

– Ты идти-то сможешь?

Я ответил ей улыбкой – боюсь, немного натянутой, и шагнул к лестнице. Мистер, мой серый кот, вылетел откуда-то из темноты и любовно врезался с размаху в мои ноги. Любви в тридцати фунтах живого веса, сами понимаете, предостаточно, и мне пришлось-таки схватиться за Сьюзен, чтобы не упасть.

– Что, Мистер, снова кушал маленьких детей?

Кот мяукнул, скатился по ступеням и царапнул лапой дверь.

– Так что? – спросила Сьюзен. – Вампиры устраивают званый вечер?

Я выудил из кармана ветровки ключи, отпер дверь своей берлоги, и Мистер пулей ворвался внутрь. Я закрыл за нами дверь и устало поплелся в гостиную. Огонь в камине догорел, но угли еще тлели, освещая помещение красно-золотым светом. Я вообще, украшая свое жилище, выбирал не столько краски, сколько фактуры. Мне нравятся текстура старого дерева, тяжелые ковры на голых каменных стенах. В мягкие кресла так и хочется опуститься, а по каменному полу накиданы там и здесь ковры всех возможных материалов и узоров, от персидских и до индейских.

Сьюзен помогла мне добраться до дивана, на который я и рухнул без сил. Она забрала у меня мои жезл и посох, сморщила носик на исходивший от последнего запах гари, и поставила их в угол рядом с тростью-шпагой. Потом вернулась ко мне и опустилась на колени – в ее короткой юбочке это было зрелище хоть куда. Она стащила с меня башмаки, и я блаженно застонал, шевеля пальцами.

– Спасибо, – пробормотал я.

Она выдернула конверт из моих онемелых пальцев.

– Ты свечи можешь достать?

Вместо ответа я застонал.

– Бедный малютка, – фыркнула она. – Тебе просто хочется смотреть, как я прыгаю вокруг тебя в этой юбке.

– Виноват, – вздохнул я. Она улыбнулась мне и подошла к камину. Бросив в него несколько поленьев из старого жестяного поддона, она поворошила кочергой угли до тех пор, пока тот не разгорелся. Я не держу у себя в квартире электрического освещения. Проводка так часто выходит из строя, что просто нет смысла заменять ее то и дело. Вместо холодильника у меня старомодный ледник – ну, тот, что наполняется льдом. Мне страшно думать о том, что случилось бы, если бы ко мне был проведен газ.

В общем, я живу без отопления – если не считать камина, без горячей воды и электричества. Оборотная сторона моего ремесла. Должен признать, это сильно экономит коммунальные затраты, но бывает чертовски неудобно.

Сьюзен пришлось наклониться к самому огню, чтобы зажечь от него длинную свечу. Оранжевый свет так заиграл на мускулах ее ног, что я при всей своей усталости не в силах был оторвать взгляда.

Сьюзен встала с зажженной свечой в руке и ехидно улыбнулась, глядя на меня.

– Подглядываешь, Гарри!

– Виноват, – снова вздохнул я.

Она зажгла от первой несколько свечей на камине, потом, нахмурившись, разорвала белый конверт.

– Уау! – произнесла она и поднесла приглашение к свету. Написанного я не разобрал, но буквы отсвечивали тем бело-желтым глянцем, который бывает только у настоящего золота. – Предъявитель сего, чародей Гарри Дрезден, и одно сопровождающее лицо по его выбору имеют быть приглашенными на прием... Я думала, таких приглашений больше не рассылают.

– Это же вампиры. Они могут отстать от моды на двести лет и не замечать этого.

– А знаешь, Гарри, – вдруг встрепенулась Сьюзен, похлопав приглашением по запястью. – Мне в голову пришла одна мысль.

Мой мозг отчаянно силился стряхнуть оцепенение. В глубине моего сознания прозвенел тревожный звоночек: даже смертельно усталые, мои инстинкты предупреждали меня: Сьюзен что-то замышляет.

– М-м, – промычал я, моргая, чтобы прояснить мысли. – Надеюсь, ты не решила, что присутствие на балу откроет перед тобой широкие возможности?

Глаза ее сияли от возбуждения.

– Ты только подумай, Гарри. Там ведь будут существа, которым несколько сот лет от роду. За полчаса болтовни я наберу столько историй, что мне хватит...

– Уймись, Золушка, – сказал я. – Во-первых, я не собираюсь идти на этот бал. Во-вторых, даже если бы я и пошел, тебя бы я с собой не взял.

Она выпрямила спину и вызывающе уперла руку в бедро.

– Что ты хочешь этим сказать?

Я поморщился.

– Послушай, Сьюзен. Это же вампиры. Они кушают людей. Ты даже не представляешь себе, как это было бы опасно – мне явиться туда. Или, если уж на то пошло, тебе.

– А как быть с тем, что сказал Кайли? Насчет гарантий безопасности?

– Не слишком-то доверяй ему, – посоветовал я. – Послушай, у этих типов модно кричать о древних законах гостеприимства и этикета, но держатся они исключительно буквы. Никак не духа. Если мне вдруг подадут ядовитых грибочков, или кому-нибудь вздумается пострелять из автомата, а я окажусь там единственным смертным, они только состроят скорбную мину. «Надо же, какая жалость! Нам всем ужасно жалко, мы больше не будем, честное слово!»

– Так ты говоришь, они тебя убьют? – недоверчиво спросила Сьюзен.

– У Бьянки ко мне свои счеты, – объяснил я. – Сама она, конечно, вряд ли набросится на меня, чтобы впиться в горло, но запросто может подстроить что-нибудь не столь очевидное. Возможно, именно это она и задумала.

Сьюзен нахмурилась.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});