Поступь империи. Мы поднимаем выше стяги! - Иван Кузмичев

А может ну их эти приказы? Ведь по сути это не реорганизация, а создание совершенно новых видов госструктур, так пускай они будут называть ведомствами, ведь в чем их суть, в том, чтобы они ведали, знали то, что творится в подвластных им сферах жизни государства, будь это армия или же строительство флота. Эх, сколько еще предстоит сделать, сколько исправить, впрочем, унывать не будем!

Дни потихоньку шли, вырисовывалась общая структура будущей службы, подбирались кадры, во главу нового органа было решено поставить стольника Желябужского, хорошего организатора и довольно сведущего человека в вопросах будущего ведомства. Тем более что почти все приготовления уже были сделаны и теперь прописывались акты для самого учреждения, причем главным актом, который я лично писал для Фискальной службы, стала ответственность самих фискалов перед государем и служивыми людьми. Вводилось такое понятие как «личная неприкосновенность фискала», сама же служба во избежание какого-либо давления извне выводилась в самостоятельную структуру подвластную только государю. Однако при этом так же вводилось и ограничение на самих фискалов в виде нескольких правил. Правило двойственности обвинения – в случае навета и невиновности обвиняемого на данного фискала налагается штраф, в половину той суммы, которую он хотел получить от данного человека. За взятку же или казнокрадство я предложил ввести суровую кару: виновного фискала прилюдно казнят, а его семью, вплоть до второго колена незаметно вывозят в другую губернию, создавая тем самым иллюзию жесткости царской власти и ее неотвратимом возмездии. Таким образом, предполагалось избавиться от большей части нежелательных элементов, желающих вступить в ряды новой службы. В итоге получалось, что на саму службу пойдут не аферисты и вымогатели, а довольно законопослушные люди, по крайней мере, я на это надеюсь.

Обсуждая в очередной раз проект новой службы, ее недостатки и плюсы я не утерпел и рассказал о своих идеях на счет реорганизации приказов, предложение после небольшого обсуждения не только приняли, но и начали с новым пылом, жаром реализовывать. Увы, но чем больше мы обсуждали данную тематику, тем острее вставал вопрос о несовершенстве другой сферы государственных интересов, а именно – административной. Слишком мало было у нас губерний, а площадь, занимаемая ими, не уступает площади европейских королевств. Так что параллельно двум проектам реализовывался и третий, по разделению новоявленных губерний на меньшие части, с внесением в них инфраструктуры и обозначением наиболее подходящих малых столиц – административных центров губерний.

Скорость совместных работ заметно упала, постоянные нестыковки в главенствующих вопросах приводили к тому, что приходилось возвращаться чуть ли не к истокам и заново все переделывать, создавая такую структуру, которая могла бы нормально функционировать в обновленной России. В конце концов, поняв, что таким Макаром ничего путного не получится, я разделил работу на части и отдал их соратником, при этом строго настрого запретил лезть не в свои дела, дабы не мешать друг другу, будто в некоем кружке по интересам. Только много большего масштаба вот собственно и вся разница.

Первые списки будущих фискалов легли ко мне чуть ли не через месяц после начала работ. Аккурат за неделю до венчания с боярыней Погожевой.

Да, я таки смог, наконец, узнать из какого рода моя ненаглядная Оленька, не скажу, что это было легко, хотя Миша и отрицает обратное. Ведь безопасники перерыли буквально половину центральной России, выискивая доказательства, намеки, упоминания об Оленьке, ее наставнице, откуда они прибыли, кто был главным в семье, все то, что могло навести на нужный след, все это скапливалось в архивах на моем столе, а заодно и на столе у Михаила Лесного. Власть которого стоит немного уменьшить, дабы глупых соблазнов у него не возникало, не хотелось бы терять столь даровитого человека, но ведь придется наказать, коли вожжи вовремя не пресечь возможную «болезнь».

Ведь есть одна простая истина – у государя нет друзей, есть только соратники, да и то все они подчиненные, которые, не выполнив задачи, должны быть наказаны. Просто, как и все в этом мире, а значит и надежно, как неизменные законы самого мира. Мне не следует этого забывать ни в коем случае…

В документах принесенных мне Михаилом были собраны все материалы, которые удалось найти и отыскать. Желая обрадовать свою спасительницу, я в первую очередь хотел узнать всю правду сам, чтобы легче было преподнести ее Оленьке. Выяснилось же следующее, семнадцать лет назад, в городе Шацке был городовым воеводой Илья Борисович Погожев, чей род происходил по древним родословцам от литовца Василия Воргоса, по прозвищу Погожий. Сам же далекий предок Ольги участвовал в Куликовской битве, получив чин окольничего. Увы, но большего по роду выяснить не удалось, зато смогли найти одного свидетеля, который и рассказал, что когда он был еще мальцом в дом на окраине, где жил воевода поздно ночью вломились тати. Был жаркий кровавый бой, но разбойники запалили терем и убили всех хозяев, вот только нянечку и грудную наследницу воеводы тогда не нашли. Все думали, что они сгорели в доме, ведь распознать кости было не так то просто, тем более что дворня воеводы была не только из мужиков, попадались и целые холопьи семьи. Так что в скором времени я смогу обрадовать свою возлюбленную, да и пожениться, наконец, надо будет. А то даже Варфоломей уже косо смотреть начинает, мол, в грехе живем…

-Милый, как ты думаешь, мне подойдет это или нет?

Я с мученическим видом второй час стою рядом с Олей, наблюдая за ее манипуляциями с одеждой и украшениями. В первый же день боярыня заявила, что помощи от неизвестных людей не примет и приготавливать наряд будут только под ее приглядом, ну а мне отводилась роль невольного зрителя, который просто обязан оценить всю прелесть сего наряда.

«Так пора заканчивать, думаю, побаловал и будет, все-таки я государь, а не мужик лапотник!– непонятно из-за чего разозлившись, я сажусь в кресло, продолжая смотреть на Олю».

-Знаешь милая, возможно, после нашего венчания тебе придется больше внимания уделять своим проектам, особенно тех, что касаются создаваемых школ и подготовки лекарей-травников для войск и населения.

-Так я и без этого чуть ли не каждый час проверяю все ли в порядке, нет ли препятствий для этих прожектов,– не отрываясь от зеркала, сказала молодая девушка.

-Я знаю, но этого мало,– мягко говорю ей.– Война со шведами еще не закончилась и предстоит многое сделать, чтобы заключить мир на тех условиях, которые выгодны нам.

-И что? Ведь ты будешь рядом…

-Нет, как раз рядом меня не будет. Потому что мое место во главе армии, государь обязан быть примером для любого солдата и офицера,– прибавив в голос каплю стали я с удивлением увидел блеснувшие в глазах девушки слезы.– Что-то случилось?

-Да! Я тебе не нужна, а важнее для тебя…

Договорить я ей не дал, легонько хлопнув по письменному столу кулаком. Звук получился гулкий, однако я слегка не рассчитал, и со стола упала небольшая чернильница, по персидскому ковру, устилающему пол комнаты, медленно растекалось иссиня-черное пятно.

-Я искренне уважаю, ценю и люблю тебя милая, но с этой секунды не желаю слышать ничего подобного, ты знала, на что соглашалась и если недовольна этим, то удерживать тебя не собираюсь,– тихим рыком говорю боярыне.

Слезы Оли готовы сорваться с ресниц, но все же что-то их удержало, я не в силах глядеть на плачущую любимую встал с кресла и пошел к двери, однако выйти не успел, мою ладонь прижала к себе девушка.

-Прости меня,– совсем тихо говорит она, с затаенной надеждой глядит в мои глаза…

День венчания приближается со скоростью черепахи. Приготовления к празднеству становятся все суматошнее и суматошнее, в рязанском кремле служки выдраивают каждую пядь, развешивая гирлянды перед входом в Успенский собор(подобно многим соборам России в разных городах встречаются соборы, посвященные одними тем же христианским покровителям или священнодействиям), сам патриарх, перебравшийся из Москвы в Рязань, безвылазно находился в соборе. Чем он там занимался, я не представлял, хорошо, что вообще все чем-то занимаются, на меня внимания меньше обращают, а волнение с каждым днем нарастает все больше и больше!

*****

Апрель 1710 года от Р.Х.

Рязань.

За последние месяцы в Петровке произошли разительные изменения, это было видно даже невооруженным глазом. Уже не было множества столбов черного дыма, вздымающихся ввысь, не сновали каждый день по дороге подводы с рудой, лишь изредка под конец недели приезжал десяток другой телег, под конвоем безопасников.

Остановился поток людей, спешно перевозимых в эту, когда-то богом забытую деревеньку. В паре верст от деревеньки, разросшейся до сотни дворов, вырос целый комплекс зданий: казармы, столовая, оружейная, учебные мастерские, вместе с мастерскими Дмитрия Колпака, уже перебросившего часть производства с двумя третями паровых молотов в район Истьинского завода. Относительно уменьшившаяся интеграция в подсобную рабочую силу для корпуса местного населения, разбавленного свободными наемными рабочими со всей центральной России, заставляли каждого жителя облегченно вздыхать и благодарить государя, о счастье, обрушившемся на их головы за каких-то три года.