Список черных дел - Александра Авророва

Олег как раз включил свой компьютер и с легкой улыбкой смотрел на экран. Я вытянула шею — ого, на экране-то моя овца!

— Милая овца, правда? — не упустила случая я.

— Да, — молниеносно погасил улыбку Олег.

— А вы ею кидались?

— Кидался? Это как?

Я продемонстрировала, как овцу можно поднять повыше и бросить. Она при этом ведет себя по-разному — иногда скачет, словно Лерочка на диване, а иногда ушибается и обиженно блеет. Олег заинтересовался и даже забыл, что ему следует опасаться агрессии с моей стороны.

— А я сижу и работаю со списками, — пожаловалась я. — Скучно. Вам-то хорошо, для вас за всеми этими названиями стоят конкретные люди. ЧП «Гамма»… Вот и начинаешь думать: почему гамма? Из Греции что-нибудь привозят, что ли?

— Господь с вами, Надя, какая Греция! Французское и датское мороженое мясо. Просто у людей бедная фантазия, вот в ход и идут буквы греческого алфавита.

— Или звезды.

— Именно, — засмеялся Олег. — По вашей логике, мы, как «Сириус», должны торговать звездной пылью?

— Вы нет, вы ведь вообще ничем не торгуете, правильно? А вот этот… АОЗТ «Эридан» — конечно, поставляет метеориты.

— Увы, такой прозаический предмет, как водка. Еще коньяк, кстати, греческий. Это должно быть для вас поприятней.

— Я водки не пью, а в коньяках не разбираюсь. Вот если б конфеты или шоколад… Впрочем, шоколад я предпочитаю наш. Фабрики Крупской.

Мой собеседник оживился:

— Вы совершенно правы. Вначале, как появились у нас все эти импортные батончики, я прямо обомлел. Красивые, разные!

— Ага, — не удержавшись, перебила я, — и начала я их пробовать. Начинка действительно бывает вкусная, зато так называемый шоколад…

— Именно! Шоколад в основном «так называемый». Да и наши новые фабрики гонят халтуру. Шоколад у них мягкий, как…

— Как кондитерская плитка, — подхватила я. — А он должен быть твердым. Раньше продавали шоколадный лом. Не плитками, а кусками. Так я об него однажды зуб сломала!

Мы оба мечтательно уставились вдаль при мысли о чудесном шоколаде, ломающем своим поклонникам зубы, и перешли к воспоминаниям о былых сортах конфет. То, что теперь выдается за «Белочку» — это ведь не «Белочка», а издевательство над людьми! Дело же не только в том, чтобы насовать в конфету орехов, важно еще…

— Обед, — мрачно сообщил нам кто-то. Мы неохотно отвлеклись.

— Обед, — повторил Витя. — И вообще, ты здесь в качестве программиста, а не гастронома.

Я пожала плечами:

— Если ты считаешь, что я наработала недостаточно, могу остаться и посидеть тут в перерыв. Тем более, у меня с собой есть бутерброды.

— Зачем бутерброды? — изумился Олег. — У нас продуктов всегда полный холодильник. Лерочка за этим следит. Но я не люблю есть там, где работаю. Я хожу в кафе, здесь неподалеку. Довольно приличное.

— Я тоже не сторонница еды на рабочем месте. Еда — это святое, и осквернять ее грех. Но сегодня мне придется, раз уж Витя такой строгий начальник.

Надо было видеть выражения лиц моих собеседников. То, что я не стала навязываться в спутницы к чуду красоты, потрясло обоих до глубины души. Причем обоих приятно потрясло.

А у меня имелась своя причина остаться. Я хотела на свободе осмотреть помещение. Вдруг попадется что интересненькое? Конечно, это неприлично с моей стороны, но разве я не для того сюда устроилась?

Все удалились, а я подошла к окну и задумалась. Из окна виднелась скамейка, на которой так любила сидеть Софья Александровна. Оттуда, видимо, она делала свои снимки — по крайней мере, их часть. Оттуда наблюдала. И подобрала себе кого-то из «Сириуса» для решения материальных проблем. Или сразу нескольких? В тетради записаны все, на фотографиях пятеро из восьми. Конечно, один из объектов шантажа — Костик. Я вспомнила, как Софье Александровне принесли антиквариат в качестве благотворительной помощи от фирмы. Остальные действовали бы лично от себя, только Костик мог вот так официально. Неужели он убийца? Неужели из-за него она никогда не увидит больше цветения лип, а Амишка остался сиротой? Трудно поверить. Человек, способный искренне хохотать, когда объект притязаний… гмм… скажем, настойчиво тебя отвергает… в общем, такой человек сумеет решить свои проблемы, не совершая убийства. Или я неправа? Как бы там ни было, подозреваемых еще масса. Олег, Леня, даже Лерочка. Для меня важно не кто подвергался шантажу, а кто убил. Господи, я забыла о Зинаиде Ивановне и Андрее! Который же из них всех, который?

В некоторых ситуациях я сперва действую, а потом думаю. Так случилось и теперь.

— Извини, — вздохнула я, протягивая Лене руку, чтобы помочь ему встать. — Но больше так не делай. Я человек нервный.

Еще не хватало, чтобы всякие там подкрадывались ко мне сзади и хватали за всякие места! У меня хорошая реакция — я, не глядя, врезала так, что нахал отлетел на другой конец комнаты. Тем более, что Леня маленький и легкий.

Руки моей он не взял. Он заверещал пронзительным голосом:

— Идиотка! На кой черт ты нам далась! Ты у нас больше работать не будешь, поняла! Проси у меня прощения, ты! Еще ляжешь со мной, как миленькая, ты!

— Если тебе нужна проститутка, — холодно заметила я, — то ты обратился не по адресу. Я получаю зарплату в качестве программиста. Экономия на мне, как на Лерочке, у тебя не пройдет. А если ты потребуешь, чтобы Костик меня уволил, я с удовольствием расскажу ему о причинах. Он будет очень смеяться.

— Смеяться буду я, — сквозь зубы процедил Леня, вставая. — Ты еще меня не знаешь. Я всех держу в руках, всех! Думаешь, раз я хи-хи, ха-ха, так я простой? Это я так, для виду. Я все про всех знаю. И о тебе все узнаю, стерва. Ты еще у меня попляшешь!

— Имейте в виду, — разъяснила я, переходя на «вы», — что после подобных высказываний как человеческая личность вы для меня больше не существуете. Я постараюсь сохранять с вами вежливость, как с коллегой, но не более того.

И я вышла во двор, поскольку просто боялась оставаться с ним наедине. У него был вид человека, способного убить меня на месте. Да, влипла я в историю! Следовало отстранить его как-нибудь поаккуратнее, а то перекалечу всех мужчин фирмы! Но я ведь не нарочно. Я инстинктивно оттолкнула, даже не зная, кого. Кто думал, что он такой хлипкий? Сам мог бы аккуратнее приставать. К тому же я сразу извинилась, а он ругаться начал. Ругаться и угрожать. Отвратительное поведение. Абсолютно немужское. Вот если б оказалось, что он убил Софью Александровну, я б совершенно не удивилась.

А действительно, почему бы и не он? У меня есть его фотографии с каким-то незнакомым типом. Вряд ли они были сделаны просто так. Значит, есть в них какой-то криминал, только я его не вижу. Вот догадаюсь, в чем дело, и выведу мерзавца на чистую воду. Господи, как не хочется возвращаться в контору и снова его видеть! Не хочется, но надо. Перерыв подошел к концу.

Глава 5

— Надежда, зайди ко мне, — поманил меня Костик, не успела я переступить порог. — Дело есть.

«Неужели Леня уже пожаловался? — изумилась я. — Значит, я совершенно не разбираюсь в людях. Я считала, для него смех окружающих страшнее пистолета. Он будет мстить исподтишка, чтобы никто не догадался, в чем дело. Или Костик снова примется за свое? Устала я от них всех, честное слово».

Оба моих предположения не оправдались.

— Слушай, Надежда, — серьезно начал Костик. — Сегодня к нам зайдет один человек. Зовут его Анатолий Анатольевич. Так уж ты, пожалуйста, ему не хами. Уж постарайся.

— Он что… пристает очень? — заподозрила я.

— У-у! — не выдержав, засмеялся мой начальник. — Скажешь тоже! У него молодая жена, в которой он души не чает. Ну, для него молодая, по крайней мере. Нет, его ты не бойся. У-у! Он — не я. Просто мы в нем очень заинтересованы. Короче, без него мы — ноль без палочки, и ему достаточно пошевелить пальцем, чтобы мы… Ну, понимаешь? А ты с характером, и чего от тебя можно ждать… В общем, ты с ним характер свой попридержи, ладно? Ты уж лучше на мне характер тренируй, как вчера! У-у! Как ты меня… вспомнить приятно!

— Хорошо, я постараюсь вести себя, как надо, — стараясь не улыбаться, ответила я. — Я же не монстр какой-нибудь, чтобы без причины кусаться. Я воспитанная и деликатная. Только нежная, как цветок, который нельзя трогать грубыми руками. Разве вы не заметили?

Мы оба фыркнули и, весьма довольные друг другом, разошлись. И никаких прожигающих взглядов я при выходе не ощутила. Возможно, вчера мне почудилось?

Анатолий Анатольевич прибыл ближе к вечеру.

— Он уже во дворе! — трагическим шепотом сообщила мне Лерочка и округлила глаза. — Бежим!

— Куда? — изумилась я. Мне почему-то вспомнилась детская страшилка о черной руке. «Черная рука уже идет по коридору, черная рука уже открыла дверь…» Так и подмывало забраться для безопасности под кровать!