Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А-а, социальный дарвинизм.
– Что-что? – не понял Линкольн.
– После того как Чарльз Дарвин разработал теорию эволюции, некоторые ученые попытались применить эту теорию к человеческому обществу. Особенно отличилась на данном поприще американская йельско-чикагская школа. Чемберлен и Гальтон – то есть те два мыслителя, произведения которых читал профессор Майкл Пруст, – являлись сторонниками теории превосходства одних человеческих рас над другими и евгеники.
– Евгеника – это форма социальной философии, – добавил Геркулес. – Ее сторонники считают, что с развитием человеческого общества нарушился процесс естественного отбора, поэтому для улучшения наследственных признаков людей необходимо производить такой отбор искусственным путем.
– Вы, дон Геркулес, я вижу, весьма хорошо ориентируетесь в данной теме, – усмехнулся профессор.
– В последнее время труды, авторы которых являются сторонниками евгеники, активно обсуждались в кругах мыслящих людей.
– Вы и сами, думаю, не станете отрицать, что некоторые из их идей являются весьма интересными.
– Извините, господа, но я вообще ничего не понимаю. Чем занимаются те люди, о которых вы только что говорили? – спросил Линкольн.
Его собеседники переглянулись, а затем Геркулес жестом показал профессору, что предоставляет ему право дать разъяснения. Профессор, взглянув на Линкольна, подумал, что этому чернокожему вряд ли понравятся идеи, которые выдвигаются в евгенике относительно различия человеческих рас.
– Фрэнсис Гальтон, о котором упоминал ваш товарищ, попытался определенным образом развить теорию, выдвинутую его двоюродным братом Дарвином…
– Не знал, что они родственники, – вырвалось у Геркулеса. – Ой, извините, я вас перебил.
– Так вот, как я вам уже сказал, Гальтон попытался развить теорию эволюции человека и создал на ее основе новое учение, которое назвал евгеникой. Этот термин в переводе с греческого означает «хорошего рода», «породистый». Многие философы и прочие ученые поддержали идеи Гальтона, который считал, что более развитые человеческие сообщества должны отделиться от менее развитых, потому что нельзя позволять им друг с другом смешиваться. Подобные идеи выдвигал еще Платон, и они были реализованы на практике в Древней Спарте. Гальтон подверг жесточайшей критике христианство и его идею милосердия, потому что считал, что это приводит к тому, что слабые люди потребляют то, что предназначено природой для людей сильных. Некоторые подобные идеи реализовывались в Соединенных Штатах: там стерилизовали людей с физическими и психическими изъянами. А еще запрещались браки между здоровыми и больными людьми.
– Но ведь это же недопустимо! – воскликнул Линкольн. – Кто может присвоить себе право решать, у кого есть изъяны, а у кого – нет?
– В Германии совсем недавно появилась организация, называемая Общество защиты расовой чистоты. Подобные организации существуют также в Англии, США и Франции.
– А что по поводу этой евгеники думаете лично вы, профессор? – спросил Линкольн.
– Я невролог. Вскрывая череп пациента, я вижу те или иные повреждения и симптомы тех или иных заболеваний, но у меня нет возможности определить, отстает ли мой пациент в развитии, есть ли у него какие-либо врожденные расовые изъяны. Человеческое тело – даже самое нескладное на вид – представляет собой отлаженный механизм, очень хорошо приспособленный для выживания. Меня учили продлевать человеческие жизни, а не прерывать их.
– У меня, дорогой профессор, не идет из головы одна мысль: почему три умных высокообразованных профессора совершили членовредительство? Они ведь, кстати, занимались исследованиями в абсолютно разных научных сферах. Что может быть общего в этих инцидентах?
– Уважаемый Геркулес, эти события нужно проанализировать в противоположном направлении.
– В противоположном направлении?
– Именно так. Мы ведь не можем идентифицировать болезнь, если нам неизвестны ее симптомы.
– Я вас не понимаю.
– Дорогие друзья, членовредительство – это не болезнь, а ее симптом.
– Я все еще ничего не понимаю, профессор.
– Членовредительство было совершено в результате тяжелой психической травмы, которая оказала сильное воздействие на этих трех профессоров. Что, по-вашему, у них есть общего?
– Во-первых, все они занимались какими-то исследованиями. Во-вторых, все они – иностранцы. В-третьих, все они проводили свои исследования в Национальной библиотеке, – перечислил Линкольн.
– Нет, уважаемый Линкольн. Это, если можно так выразиться, симптомы. То, что у них действительно есть общего, – это их страсть к научным исследованиям, страсть к знаниям. И к чему же привели их исследования?
В лаборатории воцарилось напряженное молчание. И вдруг в это полутемное помещение ворвался утренний свет, отчего пробирки с реактивами начали поблескивать и по столу забегали разноцветные блики.
– Они привели их в состояние ужаса, уважаемые господа. Да-да, именно так: в состояние ужаса!
12
Мадрид, 13 июня 1914 года
Дон Рамон дель Валье-Инклан, придвинув маленький столик к дивану, почувствовал, как сердце у него в груди забилось быстрее. Ему не часто удавалось насладиться покоем. Его супруга большую часть своего свободного времени проводила дома и неизменно начинала ворчать, когда видела, как он лежит на диване, опершись на диванную подушку, и читает газету или же просто смотрит в потолок. Однако сегодняшнее утро было особенным: он держал в руках книги, на поиски которых у него ушло немало времени. Всю прошедшую ночь он не спал и думал лишь о том, как бы ему прочесть их так, чтобы никто не мешал.
Дон Рамон нежно погладил шероховатые и потертые корешки книг и, скрестив ноги, наконец открыл первую из них. Но не успел он прочесть и строчки, как в дверь его жилища кто-то постучал. Дон Рамон чертыхнулся себе под нос, но все же встал и пошел посмотреть, кто там колотит в дверь. Уже в длинном узком коридоре он заметил, что непроизвольно прихватил книги с собой. Дон Рамон зашел на кухню и положил их на стол. В дверь опять постучали, и дон Рамон в сердцах мысленно обругал всех нетерпеливых людей, какие только есть на белом свете.
– Клянусь Юпитером, быстроногий Гектор – и тот не смог бы добежать до этой двери быстрее меня. Кто там нарушает мир и покой этого дома?
– Сеньор Рамон, откройте, пожалуйста, дверь.
– А кто это? – спросил писатель так громко, словно кричал с высоченной стены человеку, стоящему у ее подножия.
– «Что нового, брат Эдмунд? О чем вы так глубоко задумались?» – донеслось из-за двери.
- Огненный скит - Юрий Любопытнов - Исторические приключения
- Литературные тайны Петербурга. Писатели, судьбы, книги - Владимир Викторович Малышев - Биографии и Мемуары / Исторические приключения
- Басаврюк ХХ - Дмитрий Белый - Исторические приключения
- История врачевания. От заговоров до киберножа - Артем Иванович Федоров - Исторические приключения / Медицина / Энциклопедии
- Рим – это я. Правдивая история Юлия Цезаря - Сантьяго Постегильо - Историческая проза / Исторические приключения / Русская классическая проза
- Страшный советник. Путешествие в страну слонов, йогов и Камасутры (сборник) - Алексей Шебаршин - Исторические приключения
- Пропавшее войско - Валерио Массимо Манфреди - Исторические приключения
- Совесть короля - Мартин Стивен - Исторические приключения
- Мой капитан - Жанна Раскита - Исторические любовные романы / Исторические приключения / Исторический детектив
- Свод (СИ) - Алексей Войтешик - Исторические приключения