Главбух и полцарства в придачу - Дарья Донцова

– Отдайте мне бумагу из милиции.

– Берите, – пожала плечами тетка, – мне ни к чему она, чудом не выбросила, сунула за икону и забыла.

Мы вместе вышли на крылечко. Петя молча сидел на ступеньках, и тут я не выдержала:

– Зинаида, послушайте, вам ведь мальчик не нужен.

– Точно, – кивнула она, – одна докука.

– В конце недели к вам приедут и заберут его.

– Совсем? – обрадовалась Зина и перекрестилась. – Ну и слава богу.

– У меня есть бездетная подруга, она усыновит Петяшу.

Зинаида изумилась:

– Да ну? За фигом ей урод, может здорового взять.

– Нет, Рита захочет Петю.

– Ладно, – с недоверием кивнула тетка, – ежели так, то и бог с ним.

Я наклонилась к ребенку и тихо сказала:

– Потерпи еще немного, скоро у тебя будут мама, папа, бабушка, много игрушек, красивой одежды и вкусной еды. Да, и еще совершенно замечательная собака по имени Авоська. Хотя ты же меня не слышишь!

В этот момент Петяша неумело улыбнулся. Я пошла было к машине, но на полпути к калитке что-то толкнуло меня в спину. Я обернулась. Петя стоял у двери, водя из стороны в сторону поднятой правой рукой. Я помахала ему в ответ и вышла на дорогу. Странное дело, но отчего-то мне показалось, что мальчик услышал рассказ про Риту.

ГЛАВА 11

Наша с Томочкой бывшая одноклассница Рита Клепикова женщина во всех смыслах счастливая. У нее великолепная мама, сделавшая главной задачей своей жизни служение дочери. Ритка необыкновенно удачно вышла замуж за тихого, молчаливого Кирилла. От него в неделю и пары слов не услышишь, но это не помешало Кириллу защитить всевозможные диссертации, стать доктором наук, профессором, академиком, а недавно он основал частный институт и теперь уверенно руководит им. Материальных проблем у них нет, теща обожает зятя, он платит ей взаимностью, и все вместе любят Ритку, а та их. В семье имеется собака Авоська, В общем, на первый взгляд Рита кажется очень счастливой женщиной, которой не досталось от судьбы ни одного пинка. И только самые близкие люди знают, что случилось у Клепиковых несколько лет тому назад.

Рита ждала ребенка. Естественно, Кирилл положил жену в лучшую клинику, но там чего-то недоглядели, занесли инфекцию, и в результате Ритке сделали несколько операций, после которых она уже больше никогда не могла иметь детей. Однако она не расстроилась.

– Один сын уже есть, Петечка, – улыбалась она, – хватит наследников.

Но вскоре стало известно: Петя – глухонемой. Родители восприняли неприятную новость стоически, и Рита стала усиленно заниматься с мальчиком, водила его в специализированный центр. У Пети обнаружили талант художника, все стены в квартире Клепиковых были завешаны его картинами. На мой взгляд, ничего особенного, но Рита с восхищением восклицала:

– Вот увидишь, он будет великим живописцем.

Но Пете не суждено было никем стать, в возрасте пяти лет он попал под машину и скончался на месте. Целый год после трагедии Рита не общалась ни с кем из знакомых, а потом пришла к нам и заявила:

– Хочу усыновить ребенка, глухонемого мальчика, шести лет.

Мы с Томочкой, обрадованные тем, что подруга начинает приходить в себя, горячо поддержали Риту. Но найти такого ребенка оказалось трудно. Как назло, все подходящие по возрасту глухонемые дети не были полными сиротами. Вернее, они жили в интернатах, на гособеспечении, но де-юре имели мать, а иногда и отца. А ребенок не сирота не подлежит усыновлению, даже если родители и забыли о нем давно. Рита же упорно хотела, чтобы новый сынишка был ровесником умершего, поэтому сейчас она ищет уже школьника, но безрезультатно. И вот вышло, что я случайно наткнулась на такого мальчика, да его еще по невероятному стечению обстоятельств тоже зовут Петяшей.

Не откладывая дела в долгий ящик, я заехала к Рите на работу и объяснила ей ситуацию. Подруга, сильно побледнев, мигом кинулась к телефону.

– Кирюша, – закричала она, – Петенька нашелся! Он живет у страшной тетки, в городе Никологорске…

Я не стала дальше ее слушать и уехала. Рита очень сильно переживала смерть сына. В какой-то момент она, чтобы успокоиться, придумала историю, которую стала с маниакальным жаром рассказывать окружающим. Петечка якобы не умер, его ошибочно посчитали мертвым, привезли в морг, но там мальчик ожил и был украден неизвестными лицами с неясной целью. И вот теперь Рита разыскивает его.

Естественно, эта версия не выдерживала никакой критики. Я присутствовала на похоронах малыша, очень хорошо помню тот маленький гроб и ребенка в нем. Но Рите легче думать, что сын жив, и ее верные подруги никогда не возражали, когда несчастная заявляла: «Ездила вчера в детдом, но это не Петечка, его, очевидно, в другое место сдали».

Впрочем, среди новых знакомых Клепиковых находились люди, верившие в историю о киднепинге.

Задыхаясь от духоты, я доехала до нужного отделения милиции и спросила у дежурного:

– Садченко где можно найти?

Мент посмотрел на меня изумленно:

– Кого?

– Н.К. Садченко, – повторила я, – он мне бумагу прислал.

– Повестку?

– Нет, вот эту.

Дежурный взял листок.

– А… Сарпенко!

– Извините, тут нечетко написано.

– Второй этаж, комната двадцать четыре, – буркнул мент и потерял ко мне всякий интерес.

Я поднялась наверх, поскреблась в дверь и вошла в кабинет самого жуткого вида. Ну почему большинство районных отделений милиции похожи, как близнецы? Стены там покрашены в грязно-синий цвет. Пол, как правило, покрывает сильно истертый желто-коричневый линолеум, а санузел, если вас туда, конечно, впустили, выложен мелкой бело-черной плиткой. Унитаз не имеет ни круга, ни крышки, а из бачка с шумом льется ржавая вода.

Не лучше обстоит дело и с мебелью. Письменные столы, стулья и шкафы у стражей порядка разномастные, приобретенные в лучшем случае двадцать лет назад, сейфы похожи на железные, поставленные стоймя гробы, окна забраны толстыми рифлеными решетками, и их никогда не моют. Обязательным атрибутом кабинета являются графин с мутной водой и два стакана. А запах здесь стоит особый, описать его я не могу, так скорей всего пахнет беда.

Сидевший за столом капитан поднял голову.

– Вы ко мне? – уныло поинтересовался он.

Я глупо хихикнула:

– Ага. Из Никологорска приехала.

Капитан неожиданно оживился:

– Если вас на вокзале обокрали, то вы не туда обращаетесь. У них, на транспорте, собственное отделение есть.

– Не, – я изобразила из себя дурочку, – вы Н.К. Сарпенко?

– Да, – осторожно кивнул милиционер, – Николай Константинович.

– Во, – шлепнула я перед ним бумажку, – вызывали нас.

Николай прочитал текст и возмутился:

– Так это когда было! Сто лет прошло.

– Сразу ж хозяйство не бросить, – затараторила я, – Раиса приехать тадысь не смогла, корова у ей заболела, потом сама померла.

– Корова? – с неожиданным участием осведомился Сарпенко.

– Не, Райка преставилась, – бодро сообщила я, – вот меня и отправили поразведать, где, чего и как случилось. Может, хоронить надо!

Николай пару секунд моргал белесыми ресницами, потом спросил:

– Издеваетесь, да? Несколько лет прошло, какое погребение?

– Ну, мало ли как случается, – юродствовала я, – всяко бывает…

– Кто вы Попову?

– Ихней мамоньки третьего мужа дочь от второго брака.

Николай снова заморгал.

– Родственница, значит?

– Самая близкая. Вы уж разъясните, чего с Петькой приключилось, – заныла я, – а то меня дома ругать будут, в Москву скаталась, деньги потратила, ничего не узнала.

– Кому скажу, не поверят, – вздохнул Николай, – ладно, погодите пока в коридорчике.

Он вытолкал меня за дверь, тщательно закрыл кабинет и указал на колченогий стул:

– Тут подождите!

Я покорно села и стала ждать. Время тянулось словно жвачка. Наконец Николай снова появился передо мной, в руках он держал тоненькую желтую папочку.

Мы вошли в кабинет.

– Вашего родственника убили, – сказал капитан.

– Как убили? – совершенно искренне удивилась я. – Быть того не может. Кто? Почему?

Николай вытащил сигареты.

– «Висяк» это. Кто убил… зачем… Небось деньги парень имел, ну, зарплату нес, на ограбление похоже.

– Нельзя ли узнать более детальные подробности? – поинтересовалась я.

Николай с легким изумлением глянул в мою сторону. Я поняла, что, ошеломленная нежданной информацией, выпала из образа малоразвитой крестьянской бабы, и продолжила, шмыгая носом:

– Это моя тетенька, учительница, спросить велела. Прямо в голову втемяшила, так и скажи: «детальные подробности».

Николай хмыкнул.

– Да нет никаких особых деталей. Петра Попова обнаружила Ольга Савостьянова в подъезде своего дома на Краснокумской улице. Она же вызвала милицию. Женщина работает врачом, поэтому попыталась оказать Попову первую помощь, проявила сознательность, никого из любопытных в подъезд не впустила, место происшествия осталось незатоптанным, но толку чистый ноль. Следов мало, и нельзя с уверенностью сказать, что они принадлежат преступнику. Из кармана у Попова исчез кошелек, в котором была приличная сумма, с запястья сняли золотые часы, с шеи сорвали цепочку с крестом, типичное ограбление. Наркоманы небось орудовали. Ломало их, наверное, денег на дозу не было, а тут прилично одетый кент идет. Проводили до подъезда и избили, обычное дело, «висяк». Попов в больнице умер, к утру.