Вернуть и завоевать, или Курортный роман с продолжением (СИ) - Кариди Екатерина Руслановна

Но та отказалась, и пока Аня ела то свеже-диетическое, одобренное врачом и специально для нее приготовленное, рассказывала ей, каков будет распорядок дня, во сколько придет медсестра. И потом тоже…

Аня перебила ее:

— Погодите, мне ничего этого не нужно. Я уже вполне хорошо себя чувствую и сейчас поеду домой.

Женщина застыла, уставившись на нее, а потом выдала:

— Максим Александрович не давали такого распоряжения.

— ЧТО? — взвилась Аня.

Ужасно было узнать, что она здесь заперта! Даже если вызовет такси, просто не сможет выбраться отсюда. Абсурд какой-то. Не лезть же в самом деле через двухметровый забор! В дом она вернулась злая как черт и с ходу потребовала у сиделки:

— У вас есть его контакт?! Должен быть! Дайте немедленно!

Та растерялась сначала, потом нашла контакт и протянула ей гаджет.

***

Совещание началось и минут десять уже, как шло. И вдруг звонок. Максим взглянул на гаджет, высветился контакт сиделки, которую он оставил с Анной. У него аж похолодело все внутри. Обычно он этого не делал, а тут принял вызов и только хотел спросить:

— Что?

Как из трубки понеслось возмущение:

— Кто дал вам право…

Он зажал гаджет ладонью и тут же встал из-за стола. Бросил походя:

— Продолжайте без меня.

И вышел. Как только остался один, проговорил:

— Аня, ничего не предпринимай без меня и успокойся. Я сейчас буду.

А дальше он помчался домой.

***

Ничего не предпринимай?!

Успокойся?!

Я сейчас буду?!

Аня кипела от злости. И все те тридцать пять минут, пока длилось бесконечное ожидание, как лев по клетке металась по гостиной. Сиделка пыталась заговаривать с ней, но только подливала масла в огонь. Хотя Аня понимала, что женщина ни при чем, ее просто наняли, и она выполняет свою работу, что у нее семья и дети, но в тот момент комок гнева душил ее.

Потом она извинилась.

Но больше они не заговаривали, все происходило в полном молчании и тишине. И вот наконец звук подъехавшего автомобиля и открываемых ворот. О, какой это был взрыв эмоций! Ане в тот миг показалось, что сердце выскочит горлом, она чуть не побежала во двор. И не понять, чего в ней сейчас было больше, кипящего возмущения и ненависти или… дурацкой радости, что он приехал?

В конце концов, она опомнилась. Делать нечего, бежать встречать его. Скрестила руки, отошла вглубь комнаты и повернулась спиной. Слышно было, как открылась входная дверь, потом твердые мужские шаги.

Аня откинула назад голову и глубоко вдохнула еще и еще. Успокоиться, говорила она себе, не реагировать, говорить спокойно. И все равно от звука его шагов сердце подскакивало к горлу, а злость, казалось, сейчас начнет выплескиваться. Но вот она поняла по звуку, что он вошел, и сердце как будто провалилось куда-то, а ее залило холодом.

— Максим Александрович, — начала оправдываться сиделка.

— Вы свободны на сегодня, — проговорил он резко. — Дальше я сам. Можете идти.

Аня ушам своим не могла поверить! Сам он?! Она даже обернулась на мгновение и тут же отвернулась снова. Ей было что сказать этому человеку! Чтобы раз и навсегда решить все. И закончить.

Но тут он прав, такой разговор надо затевать один на один, без свидетелей.

Потому она не оборачивалась больше. Ждала, пока сиделка уйдет. Послышались шаги, приглушенные голоса, потом открылась входная дверь, ворота, звук мотора… Наконец все стихло, и раздались уже только его тяжелые медленные шаги.

И чем ближе он подходил, тем сильнее в ней резонировало что-то. Остановился совсем близко.

— Анна.

Волной по коже дрожь.

Хотела игнорировать. Очень, но не выдержала, потому что от волнения ее уже просто трясло.

— Что?! — резко повернулась и взглянула на него.

— Тебе нельзя нервничать, успокойся.

Этот тон! Как же ей это надоело. Он протянул руку, хотел ее коснуться, но Аня вывернулась.

— Успокоиться?! — проговорила, чувствуя, как ее всю трясет мелкой дрожью изнутри. — Тогда выпустите меня! Дайте мне уйти!

— Аня, ты не в себе, — он сделал еще шаг к ней.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Он и так стоял близко, а теперь стал еще ближе. Волошин сейчас был похож на крупного зверя, хищника. И этот хищник подбирался к ней, но страха не было, была только злость, звенящая и чистая.

— Да что вы позволяете себе? Кто дал вам право?! Да я вашем доме больше ни одной минуты не останусь! Отойдите, дайте мне пройти!

— Аня! — предупреждающе рыкнул он и надвинулся еще ближе. — У тебя истерика.

Слишком опасно, слишком близко, но ей было плевать! Горячо стало в груди, так горячо, что кипела кровь.

— С дороги! — она попыталась отпихнуть его.

Но разве ж его отпихнешь, мужчина мгновенно перехватил ее руку и притянул, прижал к себе.

— Аня-я-я!…

Слишком низко звучал его голос, слишком тяжелым, жарким и отчаянным был взгляд. Плева-а-а-ать! Ее уже ничто не могло остановить.

— Ненавижу тебя. Чудовище. Не-на-ви-жу! — выплюнула она ему в лицо.

Что-то дикое в ответ вспыхнуло в его глазах, а в следующий миг он уже целовал ее. Как оголодавший зверь, задыхаясь, жадно. Как безумный.

А потом…

глава 11

Каково было ему потом тормозить себя… Выныривать из этого омута, душить свой порыв. Все равно что жилы рвать. Но он смог. Пришел в себя уже на диване, обнимал ее, прижимал к себе, гладил по волосам. Поцелуи еще добирал.

Наконец остановился.

Они оба замерли, глядя друг на друга, Максим не стал ждать, когда протест и неприятие снова загорятся в ее глазах. Отпустил ее и встал.

Отошел, замер, повернувшись к ней спиной. Состояние свое скрыть. Потом провел рукой по волосам, подавляя болезненную горечь неудовлетворенного желания, и проговорил:

— Что бы ты ни думала обо мне, я не насильник, Аня.

И надо было выйти, оставить ее одну. А его ноги не несли прочь. Не мог он от нее отойти.

***

Так глупо Аня чувствовала себя, что просто не было слов. Что с ней происходило, куда к чертовой матери улетали ее мозги, когда он начинал ее целовать? Она не могла себе объяснить, и это был страшный удар по ее гордости и самолюбию. Ведь один раз еще можно было списать на стресс, неожиданность, на алкоголь, но это происходило с завидным постоянством, превращалось в систему.

К счастью, мужчина стоял спиной, и глаз его она не видела. Потому что она бы, наверное, не смогла сейчас удержать лицо. Больше не было морального права обвинять его в том, что она ведет себя как мартовская кошка, стоит ему к ней прикоснуться.

Все как-то разом перешло на другой уровень.

Но он сам оставил ей выход, лазейку для ее самолюбия. Перевел разговор в другую плоскость. Обойти опасную тему, не касаться этой неконтролируемой дикой химии.

После его слов повисла короткая пауза, наконец Аня проговорила:

— Тогда зачем вы держите меня в этом доме? Почему не даете уйти?

Она уже почти пришла в себя и сидела на диване, заряженная достоинством. И все равно, когда мужчина обернулся, погасший уже шторм колыхнулся снова, но сменился тревогой, потому что смотрел Максим слишком серьезно.

— Потому что ты можешь быть беременна, — сказал он наконец.

А ее залило холодом…

Но Аня с ходу отмела эту мысль.

— Я не беременна.

Но мужчина упрямо повторил:

— Пока нет ясности.

— Чушь. Я могу сказать уже сейчас. Это же несложно подтвердить, нужен только тест.

— Нет, — качнул головой Волошин. — Тест не всегда дает точную картину. Врач сказал, через неделю пройти обследование. Через неделю будет ясно. А эту неделю тебе надо побыть здесь, под присмотром врачей. Я должен быть уверен, что тебе ничего не угрожает.

Ей казалось, он ее не слышит.

— Кроме вас! — бросила она в сердцах.

А мужчина неожиданно подался вперед.