Пастух медведей - Андрей Белянин

М. К.

Как это у вас дивно,Как это у вас славно…Вот ночь прошла ливнем,Что теперь считать главным?Как это у вас громко,Как это у вас звучно…Замер горизонт кромкой,Облака над ним кучно.Как это у вас грустно,Как это у вас сладко…На душе порой пусто,И в судьбе не все гладко.Как это у вас нежно,Как это у вас гордо…На висках уже снежно,А какие там годы…А какие здесь будни,Одинокий во поле колос…Возвратите нацию людям,Позабывшим собственный голос!

* * *

Наташе Колесниковой

Кружево шарфика, белая ленточка,Ласковых глаз полевая звезда…Господи боже! Откуда ты, девочка?Как ты сегодня попала сюда?Так же нельзя… Это просто бессмысленно…Крылья хрустят под чужим сапогом.Тут убивают словами и числами,Каждый палач и открыт, и знаком.Здесь же стреляют! Здесь валят на пристаниСразу все шестеро на одного…Здесь невозможно по честному выстоять.Здесь невозможно вообще — ни-че-го!Больно… Я тоже срываюсь в истерику.Спрячься, уйди, отдохни, подыши…Чтоб на пути к осиянному берегуСвято сберечь незабудку души.Флейта не спорит с казацкою шашкою.Вот твое облако — сядь и лети…Выкраси жизнь освежающей краскою,Всем рассказав, что приснилось в пути.Девочка, милая, этой эпохоюМногое сломано. Что уж там мы…В небе светлей. Ты подумай, а плохо лиПеть, не боясь наступленья зимы?Крылья расправь для полета.Ну что же ты?!Здесь не твоя ни война, ни вина…Просто прими, что вон там, у подножия,Высохла кровь, и теперь… Тишина…

* * *

Подними потолок. Просто нечем дышать,Или стены раздвинь, я хочу потянуться…В неоглядную ширь, в непролазную гатьНа мгновенье уйти и совсем не вернуться.Так ли надо спешить? Я же был в тех краях…Там не пишут стихов, не страдают, не мыслят.Я еще задержусь, но буквально на дняхПолучил свой билет и бумаги на выезд.Значит, снова плутать в черном небе без звезд,Где прошедшая жизнь далека и условна…Ах, как тихо вокруг! Желтый свечечный воскЗалепил бубенцы, и дорога безмолвна.Ни дыханья, ни сна, ни пылинки в лицо…Просто вечный покой. Даже скулы немеют…Здесь прилежно живут и у мертвых певцовОтбирают гитары для фондов музея.Хоть бы стон, хоть бы храп, чей-то смех, или крик…Но давненько огни потушили на башнях.В облаках — то ли крест, то ль обугленный лик,То совсем ничего… и становится страшно.Если наша любовь все равно догоритИ останется здесь золотой и нетленной…Над безверием тень, только где-то внутриСердца стук на БезмолвныхСкрижаляхВселенной…

* * *

Ты помнишь этот страшный путьЧерез горящий лох?Как запах тленья резал грудь,Мешая сделать вдох.Там скалил зубы зверолов,Дымились облака,И смерть вылизывала кровьС горячего клинка.Ты понимал, что ты — один.А за спиной лишь тень.Над головою восходилС плеча разящий день.И обоюдоострый лучС шипеньем резал плоть,Спеша литую толщу тучНаотмашь пропороть!Чтоб хлынул дождь на эту грязь,На этот смрад и боль.В желудке колыхалась мразьС названьем — алкоголь.Я падал головой о стол,Плюя в земную власть,А пуля подавалась в ствол,Потягиваясь всласть.Скреблись граненые ножиО реберную клеть,И если это — наша жизнь,То что ее жалеть?!Восславим мертвую любовь!Зажмем зубами крик!Пусть наша алчущая кровь,Упав, в единый мигПрожжет слежавшийся гранитТак, чтоб навернякаПробилось из-под тверди плит —Подобие цветка!

* * *

Колокольный звон угасПлавно так…С древних фресок смотрит СпасЖалобно.В храмах пусто — волком вой.Ветрено.Бреют ангелов и в строй,В рекруты.В небе тучи да дожди —Полосы.Не дождешься, сколь ни жди,Голоса.В церкви ли навеселеКаяться?Пуля желтая в стволеМается…Смерть все спишет, все проститВажно ли?Что за время на РусиСтрашное…

* * *

Позови меня, любимая. Позови…Каким хочешь именем — я приду.Где коней выгуливал Световит,Где цветок поблекший спал во льду.Твой слуга, любимая. Твой слуга,Но не раб, любимая. Мне пора.С небом обрученная луна-серьгаВ твоем ушке светиться до утра.Твой палач, любимая. Лишь палачь,Но не муж… Ты видишь, как больно мне.На кресте нахохлился черный грач.Раки рвут утопленников на дне.Твой укор, любимая. Приговор,Очередь желающих — за топор!В чьих слезах захлебывается душа?!Вот и все, любимая. Все пришли…Сяду у окошечка — я, как все.То ли луч закатный скользит в пыли,То ли кровь вдоль лезвия, по косе…

* * *

Ты говоришь — мы с Ним так похожи…И даже внешне большое сходство.Я вновь опускаюсь в прокрустово ложе,Спеша исправить своё уродствоЕго стандартом, Его сеченьем,Его каноном… Стремясь поднятьсяК Его высотам, прикосновеньемК герою мифов — плащом паяца.Его движенья, Его привычки,Его успехи в любви и быте.Я заключаю себя в кавычки,Как нереальность на этой нити,На этой грани, на этом фонеЯ просто оттиск Его достоинств.И обречённость самоироний,Верней защиты духовных воинств.Я буду вечно — Его сравненьем.Он будет вечно — моею рамой.Он будет первым, я — отраженьем.Никто не скажет, что это драма…Туманность истин — подобна бреду.В чужом спектакле — немая ролька…Я принимаю Его победуНад всем, что есть во мне… Если толькоОн не погасит твою улыбкуСвоим сияньем высокой славы…То я признаю себя — ошибкой.И Он получит тебя.По праву…

МОНОЛОГ СЕНБЕРНАРА

Ну вот… Перед носом захлопнули дверь.Нелепо скулить и рычать бесполезно…Воспитанный пес не считает потерь,Он просто уходит походкой нетрезвой.Обидеть легко. А собаку вдвойне.Убийственность фраз не летит мимо цели.Собачников много и шкура при мне,Снимаю ошейник — быть может, пристрелят?Бессмысленно жить, если в дом не войдешь.Ты предан и продан за стыд и измену.По мертвому другу — поломанный грош,Куда уж краснее заламывать цену…Я смог бы снести этот глупый замокСкандально-небрежным движением лапы.Я мог бы сказать ей… О если б я мог!Но, там за стеною не всхлипы, а всхрапы…Иду по ступенькам заплеванным вниз.Все было как должно, все было недаром…Хозяйки моей романтичный капризВыходит навстречу мятущимся фарам…

* * *

Был вечер очерчен мелом.Мечтала луна над садом,И женщина в черно-беломПрисела за столик рядом.А где-то мерцала Вечность,Гремели аккорды Данте…Смеялись цветы беспечноВ бумажных стаканах фанты.Шепталась листва несмело,В фужерах искрилось пламя,И женщина в черно-беломЧитала мне сны на память.Я вспомнил, что это — было!Что август раздвинул стены,Что мне она все простилаВину и вино, и вены,Раскрытие неумелоНад жадным стихотвореньем.Где женщина в черно-беломДарила, как откровенье,—Продуманность многоточий.Немой поцелуй утраты.Таинственность этой ночи.Горящую страсть расплаты.И я закажу молебенНа самом высоком ранге,А в давящем, черном небеУходит последний ангел…

* * *

Пограничье. Поле боя.Ты да я, да мы с тобою.Постоянная война,Я один и ты одна.Слева пушки, справа бомбы,Душ пустые катакомбы,Как берлинская стена.Чья вина? Ничья вина.Мы живем в пылу сражений,В взрывчатости отношений,В мертвой пропасти без дна,И победа не видна.Но расписаны, как ноты,Канонады, артналеты.Наша бедная странаВ эти дни совсем бедна.Убедившись в неудачеМы сойдемся и поплачем,Поцелуемся спьяна.Что поделаешь — война..

* * *

Исключение случайностей есть триумф закономерностей,Вот и в наших отношениях прекратилась кутерьма.Мы смогли классифицировать и принять систему ценностей.Как приятны рассуждения не от чувств, а от ума!Я стараюсь думать правильней, ставить мысль математическиВ схему строгую и точную заключая образ твой.Постигая грани логики, я почти готов психическиК абсолютному владению мозгом, сердцем и судьбой.Мне теперь ужасно нравятся алгоритм, цифры, кубики,А ведь было, геометрия — вызывала дикий страх.Нет, я больше ее доверчивый, романтический и глупенький.Я холодный и расчетливый и умнею на глазах.Все торжественные вывихи, идиотские нелепости,Всяческие чувства-бантики и душевную печальПоложу в хороший ящичек, даже завяжу для крепостиЯ же приложу старания все исполнить, как сказал:Просто стать недосягаемым ни для сплетни, ни для критики.Идеал, язви вас за ногу! Несомненный идеал!Мысль довел до безобразия, до абсурда, до нелепости,Навсегда уже избавленный от любых житейских туч.Словно в одиночной камере затворясь в себе, как в крепости,Запираю двери намертво и проглатываю ключ…

* * *

Капля за каплей стекает в море.Как солёные слёзы, стуча по крыше…Это даже ее дождь — проливное горе…Это небо плачет, а не я, слышишь!Просто вечер презрительный, как наложница,Хлещет улицы с мокрыми щеками.Вечный город зазубренными ножницамиРежет лист с отверженными стихами.Чернота вокзальная, запах серы,Ожидание боли в сведённых пальцах…Может, стать просветителем новой верыВ то, что ночь предназначат для скитальцев?!Что молиться бессмысленно? Грех желаньяОтрицает любое участье Бога.Что не вехами меряют расстоянья,А началом пути и его итогом?Не понять самому себя. Наверно,Я уже устал отрицать ненастье…Если наша любовь — это блуд и скверна,То другие, конечно, достойны счастья.Пусть хоть им, прекрасным и вдохновенным,Не приснится дождь в канонаде скерцо,Где осколок боли ползет по венам,Торопясь коснуться слепого сердца…

* * *

Я ненавижу этот дом.В нём нет тебя. Здесь только вечность,Отчаянье и бесконечность,Как жизнь с поломанным крылом.Уныло давит пустота,По нервам бьющая упрямо…Могильный крест оконной рамыГотов к распятию Христа.Здесь пол скрипит не от шагов.Трибунами нависли стены,Где всё похоже на аренуДля вечной гибели быков.Здесь нимб, взойдя над синевой,Тускнеет, как цветок распада…Змеиный поцелуй эспадыПредвосхищая всей спинойЯ падаю. Лицом в ладони.Успев понять, забыв проститьИ связывая в узел нитьСудьбы, курящей на балконе.А что нам дом? Он лишь вершитУказанные приговоры.И зря кричит усталый воронМоей обугленной души…

* * *

Между нами невеликая разница —Ты на этом, я на том краю пропасти…К нам обоим рифмы строк ластятсяВ шаловливой и шалеющей робости.Мы слова не произносим — бессмысленно,А молчание опаснее золота.Тает осень календарными числами…Бьют часы по сновидениям молотом…Рассыпаются забытые образы…Образа со стен манят в непорочное…Отхлебнём ромашковый сок росы,Чтоб все встречи завершать многоточием.В чистом небе облака ждут ступенями,Словно к Господу пречистая лестница…Полустертыми коснуться коленямиИсцеляющего холода месяца.Забывая слог утерянной нацииВ пятом томике пророчеств Губанова…Вот, снегами облетели акации, —Лепестки уже не клеятся заново.В одиночку не придет покаяться,Вскинув крылья хладнокровным движением,Но вдвоем мы на мгновение справимсяС всеобъемлющим земным притяжением,А потом и наши душе свободныеВспыхнут в синь и воспарят с херувимами!Что бы ни было — всё Богу угодно ли?Не смотри на дно..Не надо…Любимая…

* * *

Избегая встречаться взглядом — глаза в глазаРазведенные, как в Петербурге мосты.Если я — против, то ты — за,Или иначе, и против — ты…Если я — кровля, то ты — венец.Бывает по-разному, но в основном,Если я — начало, то ты — конец.Если ты — море, то я — дно…Если я — вечер, то ты — день…Говорю о себе, словно я предмет?Я отбрасываю тебя, как тень,И хочу уйти, и спасенья нет.Сам себя порой умоляю — встань!Повернись лицом! Неплохая мысль…Я — мужское, ты — женское. Инь — Янь.Если это вечно, то где смысл?Умиляясь нелепости всех обид,Но никто не помнит, сколько их есть…Убеждение — тот, другой, не простит…Вызывает жалостливую месть.Вечно разные… Я — камень, ты — снег…Ввек единые! Я — небо, ты — стон…Посторонний поморщится человекИ сотрет настоящее, как сон.Я хотел бы подправить скупой сюжет,Изменить героев, спасти финал.Прикоснусь к микрофону, но звука нет,И безмолвно скалится полный зал.

* * *

На гребне выцветшего дня,Сбежав из бытового рая,Ты поцелуешь грудь огня,Того костра, где я сгораю.Лаская сладостную боль,Подняв бокал с искристой пеной,Морская бешеная сольШершаво ластится к колену.Но сквозь желанье и испуг,Увидев истинного бога,Ты поддаешься зову рукИ ждешь меня, как ждут итога!Ты цедишь вечер сквозь стекло,Ведешь пустые разговоры,Они плодятся и назлоЛегко перетекают в ссоры.Здесь нет меня. И пламя вверхВозносит то, что было мною.Какой-то полоумный стерхСзывает нечисть к звездопою.Реальность вымерших химерТебе царапает затылок,А с полки падает Бодлер,Шурша страницами бескрыло.Ах, эта бренность на слуху…Поднимешь книгу и застылоПрочтешь случайную строкуО том, что ты меня — любила

* * *

Вновь за окном акварельным пятном Осень,Где медный клён швыряет на землю латы.Мы друг у друга уже ничего не просим,Медленно пряча остынувших встреч заплаты.Небо прострочено птицами чёрной строчкой,Парят в небесах лоскутья былого лета.Глаза становятся лишь пустой оболочкойДуши, от которой нельзя получить ответа.Любимые руки ласкают всё ту же книгу,А взгляд устремлён в какую-то даль, вне текста.Ты словно гадаешь над ребусом или интригой,Мгновенно меняя события, век и место.Я давлю рёбра тюбикам с разной краской,Ищу на палитре эквивалент поцелуя.Он будет такой же цветной, яркий и страстный.Легко умереть от счастья, его рисуя!Воткнуть своё сердце в раму, как это мило…А стены сжимают плечи, и давит крыша.О, если неспешно припомнить всё то, что было,То хочется выть и просить наказанья свыше.Вот месяца нож взлетает движеньем плавным,А строчки сжигают лист, все ближе и ближе,И муза стучится в створки души, как в ставни,В надежде, что если не пустят, тохоть услышат…

* * *

Сколько бога ни просили —Наказанье выше силы,Но восходит, как мессия,Спас Кровавый над Россией.Пой, казак! И ногу в стремя…В память тех, кто был с тобою.Тех, кого крестило времяПлахой, плетью и петлею.Плачь, казак! Иные кониУнесут нас против воли,Вдаль по линиям ладони,В мир без зависти и боли.Пей, казак! У колоколенНегде грешным притулиться,Чтобы в черном русском полеХоть на миг тоской забыться…И услышать перезвоныДо того, как станут пыльюЗолоченые погоныНа архангеловых крыльях…

ЭЛЕГИЯ

По коням, по коням, по коням!Из ножен клинки и вперед.Атака не знает покоя,И кони распластаны влет.Покуда стальное оружьеОт крови не станет теплей.Вперед под гвардейские ружьяИ лающий рев батарей.Всё ближе дыхание смертиСудьба или есть, или нет?И пуля, летящая в сердце,Всего лишь сорвет эполет.Полощутся флаги двух армий,Вздымая кровавую пыль,Ложатся французские парниВ просоленный русский ковыль.Шрапнелью очертит упрямоКороткий наш путь на земле,Чуть всхлипнет прощальное «мама»Хорунжий, качнувшись в седле.И память настырная стонет,И в небе лазурном с утраОгромные белые кониИ бурки и кивера…

* * *

Берегись, боярин…Наступает ночь,И закат коварен,И коням невмочь.У твоей зазнобыЧёрная коса,В синеве сугробовТают голоса…В необъятной далиСыплет снег, кружа,Тень цыганской шалиПрячет сталь ножа!Берегись, боярин,—Знать, не в добрый часПриголубил пареньПламя тёмный глаз.И в краю разбойномВ век лихих годин —Ты какой ни воин,А всего один…Колея разбита,Стылый ветер груб…Где найдёшь защитуОт продажных губ?Берегись, боярин!Бог тебя прости,Но в хмельном угареНе найти пути.На откосе первомСбросят сани грузиВот и вышел червойТвой крестовый туз.Если хватит силы —Доползи на свет.Тьма над всей РоссиейСотню долгих лет…

* * *

Я приветствую звоном щита судьбу,И Безносую, правящую в гробу,И пестрящие флаги, и шум, и ветер!На ристалище яркая пляска дня,Предвкушение яростного огня,Как желание — всё позабыть на свете.Стать единым с гнедым боевым конём,Измерять расстояние копьемДо приезжих баронов в порыве ратном.Чтоб смотреть вперёд, не скрывая лица,А предательство брата и гнев отцаПринимать как естественные утраты…Вспоминать из прошлого боль и страх,Знамя Ричарда, выцветшее в песках.Заковавшую годы в века дорогу.Чёрный ангел разлуки грозит перстом…Неизвестный прах под плащом с крестомИ ведущую в небо тропинку к Богу…Как замешаны истина, сон и ложь…Вот восторг трибун и сиянье лож,Красный плащ им удобней считать кровавым.В этих правилах жёсткость стальных основ,Нет былых друзей, нет былых врагов…Здесь не нужен я, и не нужно мне — славы.Значит, прочь сомнения — лоб в лоб!Раздраконить коня, перейдя в галопПод приветственный вой, под пустые крики…Ощущая неба литую твердь,Опустить забрало и встретить смертиКак улыбку ветреной Вероники!

* * *

Над озером арфа поёт…Мелодия рвется из плена,И сэр Ланселот о коленоНебрежно ломает копье.Так короток рыцарский век,Но в нём объясняется ясно,Что смерть не бывает напрасна,И всадникам нужен разбег…Над озером горько кричитКакая-то белая птица,Что кончилось время молитьсяНа меч, на доспехи на щит.Однажды скользнувшая ложь,Как имя твоей королевы.Как боль под ключицею левойИ друга предсмертная дрожь.Над озером тает туман…Пусть день от зари розовеет.Но нет ничего тяжелее,Чем боль зарубцованных ран.А счастье — лови не лови…Уходит к возвышенной цели,Где тихо поют менестрелиБалладу печальной любви…

* * *

М. Муркок