Нашествие тыквоголовых - Роберт Стайн

— Живей! Жрите! Жрите!

Я высыпала в рот пакетик сладкой кукурузы и через силу принялась жевать. Я видела, как Уолкер лихорадочно роется в мешке, подыскивая что-нибудь, что можно проглотить быстро.

— Живей! Жрите! — командовали огненные головы, кружа вокруг нас. — Жрите! Жрите!

Ли давился уже четвертым батончиком «Мушкетера». Потом схватил «Милки-Вэй» и принялся разворачивать.

— Меня… меня сейчас вырвет! — сообщила Табби.

— Живей! Живей! — прохрипели в ответ.

— Нет. Правда! Меня тошнит! — кричала она.

— Жри больше! Жри быстрее!

Ли начал давиться. Комок розовых конфет вылетел у него изо рта. Табби хлопала его по спине, пока он не перестал кашлять.

— Больше! Быстрее! — кричали тыквоголовые.

— Не… могу! — просипел Ли.

Твари склонились над ним, языки пламени метнулись из глаз.

Ли схватил еще один батончик, сорвал обертку, надкусил…

Мы корчились на тротуаре, заглатывая конфеты. Жевали изо всех сил. С трудом проглатывали и заталкивали в рот новые.

Дрожащие. Запуганные. Страдающие от тошноты.

Мы понятия не имели, что подлинный ужас ждет впереди.

25

— Не… могу… больше… есть… — выдавила Табби.

Мы набивали животы сластями уже несколько минут. У Табби по подбородку тек шоколад. Волосы падали на лицо — и на них тоже налип шоколад.

Ли скрючился на траве. Он обхватил руками живот и жалобно стонал.

— Плевать мне на огонь, — пробормотал он и испустил долгий и громкий рыг. После чего застонал опять.

— В жизни больше на сладкое не посмотрю, — шепнул мне Уолкер.

Я пыталась ответить. Но какой там — с набитым-то ртом.

— Еще дома! — приказал один из тыквоголовых.

— Еще дома! Еще сластей!

— Нет, пожалуйста! — взмолилась Табби.

Скорчившись на траве, Ли снова оглушительно рыгнул.

— Почти полночь! — увещевала Табби. — Нам домой пора!

— Вам еще уйму домов обходить! — ответил тыквоголовый, щуря огненные глаза. — Дома тянутся бесконечно! И собирать вы будете бесконечно!

— Но нас мутит! — стонал Ли, держась за живот. — Мы сегодня больше не можем!

— Все уже легли спать, — заявил Уолкер. — Никто нам в такое время не откроет.

— В этом районе откроют! — ответил тыквоголовый.

— В этом районе проблем не будет, — согласилась вторая тварь. — В этом районе вы можете собирать сладости целую ВЕЧНОСТЬ!

— Но… но… но… — я начала заикаться.

Впрочем, я знала, что все бесполезно. Огненные твари заставят нас идти. Они не станут прислушиваться к мольбам и жалобам.

И они не станут отпускать нас домой.

— Еще дома! Еще! «Сладость или пакость» — вечно!

Табби помогла Ли подняться на ноги. Она подобрала его мешок и вложила ему в руку. Потом отбросила с лица волосы и подняла свой.

Мы зашагали через улицу, волоча за собою мешки. Ночной воздух сделался холодным и тяжелым. Сильный ветер тряс деревья и поднимал круговороты опавших листьев у наших щиколоток.

— Родители, небось, с ума сходят, — пробормотал Ли. — Уже так поздно…

— И правильно делают! — заявила Табби дрожащим голосом. — Может, мы никогда их больше не увидим.

На крыльце первого из домов все еще горел свет. Тыквоголовые заставили нас подняться туда.

— Уже поздно конфеты собирать! — заспорил Ли.

Но выбора не было. Я позвонила в дверь.

Мы ждали. Поеживаясь от холода. Страдая от тяжести в желудке и тошноты.

Дверь медленно отворилась.

И мы потрясенно ахнули.

26

Уолкер застонал.

Ли отпрянул с крыльца.

Я смотрела на существо, застывшее в желтом свете крыльца. Женщина. Женщина с ухмыляющейся тыквой-фонарем на плечах.

— Сладость или пакость? — спросила она, растягивая в ухмылке зазубренный рот. Оранжевое пламя плясало в ее голове.

— Ух… ух… ух… — Уолкер спрыгнул с крыльца и врезался в Ли.

Я смотрела на ухмыляющуюся тыквенную голову. Это кошмарный сон! — убеждала я себя. Кошмарный сон… наяву!

Женщина кинула мне в мешок какие-то сладости. Я даже не видела, какие именно. Я не могла оторвать глаз от ее тыквенной головы.

— Вы…? — начала было я.

Но она захлопнула дверь прежде, чем я успела произнести еще хотя бы слово.

— Еще дома! — твердили тыквоголовые. — Собирайте еще!

Мы поволокли ноги к следующему домику. Дверь распахнулась, едва мы ступили на крыльцо.

И перед нами предстало еще одно тыквоголовое существо.

Этот был в джинсах и бордовой толстовке. Пламя шипело и потрескивало в провалах глаз и рта. Два широких кривых зуба красовались у него во рту — один сверху, другой снизу — придавая его физиономии чрезвычайно глупый вид.

Но мы были слишком напуганы, чтобы найти это смешным.

В следующем доме нас приветствовали уже два джека-фонаря. Мы пересекли улицу — и обнаружили еще одно огнеголовое создание, поджидающее нас на крылечке.

Куда мы попали? — недоумевала я.

Что за странный район?

Наши тыквоголовые уже загнали нас в следующий квартал. Здесь было множество домов, и в каждом жили тыквоголовые твари.

В конце квартала Табби поставила мешок на землю и повернулась к нашим мучителям.

— Пожалуйста, давайте остановимся! — взмолилась она. — Пожалуйста!

— Мы больше не можем, — слабым голосом сказал Ли. — Я… так измотан, и меня правда тошнит…

— Ну пожалуйста? — просил Уолкер. — Ну пожалуйста?

— Я и до следующего дома не дотяну. Правда не дотяну, — сказала Табби, покачав головой. — Мне так страшно… эти твари… в каждом доме… — она всхлипнула, и ее голос сорвался.

Ли скрестил руки на полосатой груди.

— Я больше шагу не ступлю, — заявил он. — И мне плевать, что вы со мной сделаете. Я с места не сдвинусь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});