Верное средство - Нина Юрьевна Князькова

сумочку у директора, нашла там паспорт…

– Нужен пропуск, – шепнул мне Фома Измаилович.

Пропуск я тоже нашла, в боковом кармашке. Нас пропустили быстро, так что мы вскоре въехали в Май. Ну, что ж, это определенно был город. Достаточно большой, но малоэтажный. Вряд ли тут были дома выше трех этажей. Лишь стена завода да горы возвышались над жилыми строениями.

– Здесь красиво, – решила я.

– Многим нравится жить именно здесь, – улыбнулся мой спутник и указал, куда ехать дальше.

Кафе выглядело приличным, люди тоже были приветливыми. Рядом располагался ряд небольших магазинов на любой вкус. Неплохое место. Надо будет запомнить.

В кафе я объелась. Если не считать того, что Карапетов сам ходил за блюдами и ели мы в отдельной кабинке, то здешняя кухня оказалась на высоте. Только кофе в меню не было. Ну и ладно, на ночь его пить вредно.

Но стоило нам выйти из кафе, как к Карапетову подошел парень с разноцветной шевелюрой и, игнорируя меня, что-то начал вещать директору. Фома Измаилович виновато на меня посмотрел и отошел, чтобы обсудить какие-то дела. Я, пожав плечами, вдруг заметила, что рядом течет река и ушла к ней.

– Добрый вечер, – пропел баритон рядом со мной, когда я, улеглась животом на перила, дабы рассмотреть, плавает ли в такой прозрачной воде рыба. Услышав голос, дернулась так, что голова едва не перевесила все остальное тело. Все же справилась с организмом, распрямилась и оглянулась. На меня взирал весьма симпатичный молодой человек. Блондин. Высокий, зараза. Все, как я люблю. – Вы здесь одна? – Уточнил парень, пока я беззастенчиво рассматривала его.

– Я…, да, – закивала.

– Я вас здесь раньше не видел, – он шагнул ко мне.

– Да я недавно… это… – я перевела дух, чтобы не лепетать, как дурочка. – Я только недавно устроилась. И в Мае только что…

– Лакеев, – прервал мой монолог голос Карапетова. – Это со мной, – возвестил он, спеша к нам.

Я обиделась на то, что я – «это».

– Фома Измаилович, я же просто познакомиться хотел, – ничуть не стушевался блондин.

– Дамира Алмазовна, это Лакеев. Лакеев, это Дамира Алмазовна, мой ЛИЧНЫЙ секретарь, – выделил он.

– А, так бы сразу и сказали, – фыркнул парень, чуть поклонился мне и пошагал по дорожке вдоль реки.

– Ну заче-ем? – Простонала я. Блин, такой экземпляр уплывает прямо из рук.

– Что зачем? – Не понял директор.

– Зачем вы сказали, что я с вами? Я так замуж вообще здесь никогда не выйду, – горько вздохнула. – Вы же мне обещали рассказывать про неженатых местных мужчин, но сами же отогнали потенциального кандидата.

Карапетов выглядел удивленным. И задумчивым.

– Но это же Лакеев, – как бы извиняясь, произнес он.

– И что не так с этим Лакеевым? – Полюбопытствовала я.

– Он в прошлый сезон в теплице умудрился крапиву загубить, – как-то зло бросил директор и, развернувшись, отправился к машине.

Я, естественно, отправилась за ним следом.

– А зачем ему крапива в теплице? – Задала я вопрос, когда Фома Измаилович уселся за руль, а я примостилась рядом.

Мужчина тихонько чертыхнулся, но на вопрос ответил.

– «Май-плюс» выращивает разные культуры, в том числе крапиву, которая известна своими полезными свойствами. Так вот эту крапиву Лакеев и загубил. Совершенно не приспособленный к труду человек, – покачал он головой.

– Наверное, что-то другое умеет делать хорошо, – предположила я.

Было заметно, что Фома Измаилович со мной был не согласен, но спорить он не стал. Из вежливости, наверное. Но все-таки мне было обидно, что упустила такой экземпляр и даже толком не познакомилась. Потому, наверное, я и молчала всю обратную дорогу, мысленно обвиняя во всем Карапетова. А потому безмерно удивилась тому, что машина вдруг остановилась, не доехав до дома. А на улице уже темно стало вообще-то.

– Идемте, для вас готово лекарство от аллергии, – соизволил объяснить этот несносный мужчина.

Я покорно вышла из машины, только сейчас поняв, что мы у той больницы, в которой вчера мою кровь на анализы брали. Зои в больнице не оказалось, так что укол мне ставила незнакомая девушка, которая настороженно поглядывала на Фому Измаиловича, топтавшегося рядом.

Дома я быстренько извинилась и отправилась к себе в комнаты. Устала я чего-то. Да и нужно было как-то обдумать стратегию знакомства с местными мужчинами не на виду у Карапетова. Крапива ему не понравилась, видите ли!

Сходила в душ, выбрала пижаму поприличнее (вдруг утром снова просплю) и улеглась в кровать прорабатывать свои коварные планы на будущее.

Глава 8

Утром я проснулась от того, что выспалась. Удивительным образом будильник мой оказался выключен, а часы показывали девять утра. Только слетев с кровати, я вспомнила о том, что сегодня выходной. Блин, кажется, я в неделе где-то потерялась.

Приведя себя в относительный порядок и надев самую приличную домашнюю одежду, что у меня есть, я отправилась на кухню. Замерла на пороге, потому что глазам моим предстала невиданная доселе картина: взрослый мужчина и подросток увлеченно… лепили пельмени. Вот прямо руками.

– Доброе утро, – неуверенно сказала я, глядя на это чудо.

– Доброе, – улыбнулся Карапетов.

Тихомир тоже улыбнулся, только молча.

– А… – я попыталась что-то еще сказать, но Фома Измаилович встал, и поставил на незанятый край стола тарелку с едой и кружку с отваром.

– Приятного аппетита, – услышала.

Ясно, меня тут решили быстренько покормить и вытурить из кухни. Ну и ладно, пусть сами лепят. Не то, чтобы я лепить пельмени не умела… Умела, еще как. Это варить я их не очень могла, но лепить-то… Еще на первом курсе устроилась на вечернюю подработку в столовую, где лепила эти самые пельмени в промышленных масштабах.

На завтрак в этот раз мне достался салат Цезарь. И какой дурак на завтрак салаты ест? И снова без кофе. Эх, тяжела моя доля! Как же хочется кофейных гормонов радости.

– А зачем вы кружочки вырезаете? – Я покосилась на Тихомира, который уже раскатал тесто и теперь старательно вырезал кружочки небольшим стаканчиком.

– Чтобы завернуть в тесто начинку, – как умственно отсталой пояснил Фома Измаилович, ласково мне улыбнувшись.

– Так ведь можно сразу завернуть начинку, а потом вырезать, – предложила я альтернативу. А что? У нас в столовой девочки так и делали. И все равно те пельмени носили гордое наименование пельменей «ручной лепки».

– Это как? – Озадачился подросток, прекративший издеваться над тестом.

– Сейчас покажу, – обрадовалась я и, вскочив с места, побежала к раковине, чтобы вымыть руки. Мужская часть населения особняка настороженно за мной наблюдала. – Смотрите, – вернувшись, отпихнула бедром Тихомира от стола и взглянула на оставшийся кусок раскатанного сочня. Мда, для работы мало