Собрание сочинений. Том 4. Война с Турцией и разрыв с западными державами в 1853 и 1854 годах. Бомбардирование Севастополя - Егор Петрович Ковалевский

от неприятельских выстрелов.

Турки первые начали стрелять, и вслед затем открылась сильная канонада с обеих сторон. Неприятель громил из своих 27 орудий, укрытых укреплениями; с нашей стороны отвечали с батареи, поставленной на левом берегу, с пароходов и канонерских лодок.

В начале битвы был убит ядром храбрый начальник флотилии, капитан Варпаховский, стоявший у кожуха; но экипаж не смешался и флотилия стройно и безостановочно продолжала свое плаванье; более вреда причиняли ей ядра и картечь; бомбы только весьма немногие рвало; одна граната разорвалась над крюйт-камерой парохода «Ординарец», две другие попали в канонерскую лодку, находившуюся у борта того же парохода, разрушили палубу под орудиями и прекратили их действия. Огонь турецких батарей был направлен преимущественно против пароходных машин, и потому средние части пароходов, как-то: кожухи, кожуховые каюты, дымовые и паровые трубы были во многих местах пробиты или сорваны.

Турки сильно пострадали. Несмотря на то, что дым наших выстрелов относило ветром к крепости, застилая ее и мешая меткости прицела, в верхнем укреплении были сбиты три орудия; город зажжен. Кроме того, флотилия стреляла картечью и ядрами по лагерю, расположенному на скате горы, ниже верхнего укрепления; лагерь был почти истреблен и войска разбежались. Действие нашей артиллерии продолжалось на всем пути, до самого города Рени, сбивая турецкие пикеты и кордоны. Наша флотилия находилась под непрерывным огнем турецких батарей около полутора часа. Потеря убитыми, кроме капитана 2 ранга Варпаховского, состояла из 14 человек; ранено и контужено: офицеров 5, нижних чинов 55. Пароход «Прут» вышел из этой битвы в таком состоянии, что немедленно, по прибытии своем в Галац, мог отправиться для крейсирования далее к Гирсову.

Таким смелым подвигом начались военные действия с Турцией. Провидению угодно было открыть их нашими черноморскими моряками, как бы указывая на то важное значение, которое им готовилось впоследствии.

Вместо отплывших к Галацу пароходов, генерал-адъютант князь Меншиков отправил к устью Дуная, в распоряжение князя Горчакова, два другие парохода: «Сулина» и «Метеор».

Желая по возможности отнять у турок средства переправляться на нашу сторону Дуная, князь Горчаков приказал все валахские лодки, находившиеся на пространстве Дуная, наблюдаемом нашими войсками, ввести в озера и устья рек и там задержать, исключая лодок граничар. Российским же консулам в Бухаресте и Яссах поручил объявить господарям Валахии и Молдавии, что по случаю начавшихся военных действий с Турцией, плаванье по Дунаю под русским и молдово-валахским флагами прекращается.

Если иногда[32] оборонительная война имеет некоторые преимущества, то в случаях, подобных настоящему, вся выгода была на стороне нападающего. Князю Горчакову предстояло оберегать огромное пространство с незначительным числом войск против неприятеля, который имел в рядах своих много валахских выходцев, бежавших из своего отечества после событий 1848 года; они совершенно знали местность края и людей, с которыми могли находиться в постоянных сношениях и получать точные сведения о расположении русских войск. Таким образом, неприятелю легко было узнать нашу слабейшую сторону и соединить против нее значительные силы. Только частым передвижением войск, князь Горчаков мог ввести в заблуждение Омер-пашу и скрыть от него малочисленность своих отрядов, да стойкость их удерживала напор неприятеля, превосходившего своей числительностью.

Тяжела была бивачная жизнь наших солдат на низменностях Дуная в дождь и слякоть, в холод и снег; даже огня не всегда дозволялось разводить, чтобы не открыть себя неприятелю. Аванпостная служба немногим легче траншейной. Но нравственное испытание было еще сильнее. Нашим войскам запрещалось переходить на правый берег Дуная, между тем турки переправлялись где могли и когда хотели на левый берег, стараясь напасть на наших врасплох. В простоте своей, не имея и понятия о каких-либо политических соображениях, солдат видел только, что турку позволили смущаться над ним до поры до времени, и ждал с нетерпением своей очереди действовать. Не видна и неказиста была его служба, но она требовала неусыпного наблюдения за неприятелем, и здесь несокрушимость духа русского солдата выказалась также, как и в боях. Бездействие, лишения, болезни во французских войсках в Варне произвели между ними негодование, ропот, а бедствия экспедиции генерала Эспинаса[33] чуть не открытое возмущение. У нас и тени ничего этого не было, а испытания как материальные, так особенно нравственные были велики. Сильно бы ошибся тот, кто, глядя на русского солдата, выдвинутого где-нибудь на близкий к неприятелю пост, видел бы в нем, равнодушно опершемся на свое ружье, одну безотчетную апатию; нет, это сила, верующая в саму себя, это олицетворенное чувство долга, которое ничем нельзя поколебать.

Глава седьмая

Усилия турок удержаться на левом берегу Дуная. – Занятие ими Калафата. – Попытка турецкой флотилии пройти мимо Журжи. – Действия Омер-паши из лагеря при Туртукае. – Турки занимают остров, лежащий против Туртукая, переходят в карантин близ Ольтеницы и укрепляются в нем. – Движение наших войск. – Битва при Ольтенице. – Мужественная атака карантина. – Потери, понесенные с обеих сторон. – Частные подвиги. – Нравственное влияние Ольтеницкой битвы на турок. – Последствия ее.

Осенью туманы носились густой тенью над прибрежьями Дуная. Ночи были темны, дни без света. Турки пользовались теми и другими и очень часто, небольшими партиями, переправлялись через Дунай, нападали на наши пикеты, иногда пытались пробраться через передовые посты, но большей частью, открываемые ими, быстро удалялись на свои лодки и отчаливали от берега.

Вскоре намерения турок стали принимать более определенный и обширный круг действий. Пользуясь малочисленностью нашего отряда в Малой Валахии, которого главное назначение состояло в наблюдении за неприятелем, весь турецкий отряд, находившийся на острове, против Видина, 15-го октября переправился на левый берег Дуная и занял Калафат. Кроме того, были перевезены из Видина пехота, кавалерия и артиллерия, так что всего в Калафате собралось к ночи того же дня около 10,000 турок. Явно было намерение их сильно занять этот пункт и, укрепив его, вторгнуться в Малую Валахию.

C этого времени стали замечать, что турецкая пехота в большем числе показывалась на нашем берегу Дуная; 17-го октября казаки увидели регулярную кавалерию, направлявшуюся к с. Модловите; за ней следовала пехота, при двух орудиях, которая оставила свой пост верстах в 15 не доходя до c. Быйлешти (близ ст. Скрипетула), за прикрытием развалин бывших старинных укреплений.

Турки обладали огромным числом судов, что давало им возможность занимать острова на Дунае и тем облегчало переправу на левый берег. Само положение этих островов, покрытых камышом или лесом, лишало возможности наблюдать за ними с нашего низменного берега и благоприятствовало их занятию.

Вообще, с половины октября было замечено особое движение и перемещение турецких войск. 20-го октября, в час