Прохоровка. Без грифа секретности - Лев Николаевич Лопуховский

Анализ архивных документов, в том числе и немецких, показал, что устоявшиеся за многие десятилетия представления о столь значительных результатах контрподготовки — всего лишь миф.

Рассмотрим подробнее прежде всего тезис о задержке наступления. В наступление немцы перешли в полосе 6-й гв. армии ВФ в 6 часов 5 июля. С учетом предполагаемой задержки получается, что начало операции противник намечал на 3.00. Ну зачем же так оглуплять врага? Неужели немцы могли начать крупную операцию с применением огромной массы танков с преодоления в темноте сплошных минных полей (5 июля время восхода солнца — 4.54)? Значит, и артподготовку они должны были проводить в темноте («артиллерийский» рассвет, когда можно наблюдать за результатами огня, наступает примерно в 4.10—4.15)?

Манштейн, решившись на атаку позиций боевого охранения 4 июля в полосе наступления 48-го тк, пошел на риск преждевременно раскрыть направление удара, потому что ему нужны были «удобные наблюдательные пункты, необходимые для руководства наступлением»{48}. До рассвета могли перейти в атаку лишь передовые батальоны, чтобы установить истинное начертание переднего края и позиции огневых средств, которые плохо просматривались с имеющихся наблюдательных пунктов. Собственно, так и произошло на направлении удара 2-го танкового корпуса СС. Его передовые и разведывательные подразделения в соответствии с планом операции атаковали позицию боевого охранения 52-й гв. сд в 4.30 5 июля с задачей занять высоты, необходимые для артиллерийского наблюдения. В период артподготовки враг планировал разведать минные поля перед нашим передним краем и проделать в них проходы.

Василевский и Хрущев допрашивают пленного.

Допрошенный в присутствии члена военного совета Воронежского фронта Н.С. Хрущева один из перебежчиков заявил, что «наступление начнется в 3.00 с началом рассвета». Перебежчик не врал: он, как и все в немецкой армии, жил и воевал по берлинскому времени. То есть начало операции намечалось на 5.00 по московскому времени{49}. Трудно представить, что на третьем году войны наше командование (особенно переводчики) не знало и не учитывало эту разницу во времени. Знали, учитывали. Поэтому и начали контрподготовку в полном объеме только в 3.00. Оттягивать ее и дальше побоялись — противник мог упредить с открытием огня, что могло привести к тяжелым последствиям. Тем более стало известно, что войска ЦФ уже провели огневой налет в 2.20. И вылет авиации для нанесения упреждающего удара по аэродромам врага назначили на 4.30 — до рассвета поднять в воздух большое количество самолетов не решились.

Хотя предположить, что немцы могли начать артподготовку в темноте, оснований не было. Никогда крупную операцию такого масштаба немцы не начинали ночью. Атаки позиции боевого охранения 4 июля в полосе наступления 48-го тк и на исходе ночи — в полосе 2-го тк СС сыграли ко всему прочему роль разведки боем. Добытые данные были использованы противником в ходе артиллерийской и авиационной подготовки. Это уж потом советские историки, обыграв двухчасовую разницу во времени и приплюсовав к ней время вражеской артподготовки, создали легенду о задержке наступления гитлеровцев на участке Воронежского фронта на 3 часа в связи с большими потерями и дезорганизацией управления войсками.

Анализ немецких документов позволяет внести окончательную ясность относительно времени перехода противника в наступление. Так, время атаки позиций нашего боевого охранения в день «Х-1» (4 июля) задолго до начала операции было назначено на 42 часа (истинное время в документах шифровалось путем прибавления к нему числа 27, то есть — на 15.00). Изначально переход в наступление в день «X» (5 июля) планировался на 34 часа, то есть — на 7.00{50}. При этом оговаривалось, что это время может быть уточнено в зависимости от метеоусловий и обстановки. 30 июня время начала операции — по немецкой военной терминологии «у-Zeite» (время начала пристрелки, а затем и артподготовки) было уточнено и перенесено на 30.00, то есть на 3.00 (5.00 по московскому времени){51}.

Ну а российские военные ученые уже в наше время не решились отказаться от устоявшегося за многие десятилетия мифа. Хотя и были вынуждены признать «относительно низкую эффективность контрподготовки вследствие преждевременности ее проведения, когда войска противника еще не заняли исходное положение для наступления»{52}. Половинчатая позиция всегда приводит к новым противоречиям. Если противник планировал перейти в наступление в 3.00 5 июля, то к этому времени его войска уже должны были занять исходное положение… И пехота 167-й и 332-й пд. и передовые подразделения соединений 48-го тк действительно заняли его еще накануне, после захвата позиции боевого охранения. Но при этом все батареи, поддерживавшие бой передовых батальонов 4 июля, сменили огневые позиции. А мотопехота танковых дивизий врага выдвигалась из глубины вслед за танками на машинах и бронетранспортерах под прикрытием уже начавшейся артподготовки. В статье военной энциклопедии, на наш взгляд, просматривается попытка оправдать преждевременное проведение контрподготовки с привлечением 2460 орудий и минометов (в полосе двух фронтов), огонь которых велся в основном по площадям и недостаточно разведанным целям и объектам.

Некоторое представление об ущербе, нанесенном противнику в живой силе, могут дать следующие цифры. По данным немецкого архива, гренадеры тд «Мертвая голова», находившиеся в непосредственном соприкосновении с нашими войсками, то есть в зоне досягаемости почти всех наших огневых средств, за сутки боя к 18.00 5 июля потеряли всего 152 человека, из них убитыми — 31{53}. Вероятно, передовые части 48-го тк противника, также находившиеся в непосредственном соприкосновении с нашими войсками в более плотной группировке, потеряли несколько больше, чем эсэсовцы. Так что преувеличивать результаты контрподготовки, проведенной Воронежским фронтом, в целом не следует.

Во-первых, при тех средствах разведки, которыми располагали наши войска, трудно было установить точное местоположение конкретных целей и объектов поражения. Опытный военачальник фельдмаршал Манштейн принял все меры, чтобы обеспечить скрытное выдвижение ударной группировки. Выход танковых соединений в районы сосредоточения, выбранные на достаточном удалении от линии фронта, осуществлялся последовательно, в ночное время, начиная с 1 июля. В эти районы заблаговременно выдвигались средства ПВО, чтобы прикрыть танковые части от ударов с воздуха. При выдвижении войска соблюдали строжайшие меры маскировки и режим радиомолчания. Дивизии корпуса СС до дня «Х-1» без команды не могли пересекать рубеж железной дороги Белгород — Томаровка. Основные силы танковых дивизий 4-й танковой армии противника к 20.00 4 июля выдвинулись в исходные районы, располагавшиеся вне зоны досягаемости действительного огня основной массы нашей артиллерии (см. схему 11).

Схема 11. Положение соединений 4-й ТА на 18.00 (20.00) 4